Глава 24
За два дня я освоила зельеварение, и чего Гарри Поттер ныл? Один раз на лестнице меня перехватила наложница, представившаяся Лериной, и прямо на бегу попыталась обучить тонкому искусству любви. Но я вывернулась, сопроводив кульбит вопросом:
— А как готовить отвар для крепкого сна?
И, воспользовавшись недоуменной заминкой, понеслась дальше. Теперь мне зачем-то и кухарки кланялись, вовремя подсовывая нужные травы по рецептам айха Ноттена. Но тихо добавляли, почему я с тем же не бегу к замковому лекарю. Кстати говоря, ведь лекарь имелся — я его так ни разу и не увидела. Но ведь он по профессии обязан разбираться в этом лучше моего! Со временем сделала вывод, что таким образом Ринс мстит мне за то, что не получил исцеление более простым способом: мол, он страдает, так почему бы и мне не пострадать за компанию. Однако я не жаловалась — подобная работа доставляла мне удовольствие, да и смеси запоминались как-то слишком легко, а нутро отзывалось довольством, когда я видела на лице айха хотя бы слабый эффект от моих лекарств. Быть может, это моя белая магия наконец-то нашла себе применение, а ведь каждый талант нуждается в реализации. Даже такой, о котором я раньше не подозревала.
Пациент медленно, но верно шел на поправку. На третье утро я застала его уже сидящим с книгой и в повязке. И верно, чем здоровее господин, тем сильнее его фон. Я поставила перед ним поднос с едой и кувшином очередного отвара.
— Айх, боюсь сделать неверное предположение, но уж больно любопытно — вы повязку надели потому, что меня пожалели? Прошу, соврите «да», это позитивно скажется на свойствах эсирны.
Он не поднял лица, будто был чем-то чрезвычайно увлечен, но ответил:
— Катя, я вру только в случае необходимости, а тебя веселее добивать правдой. Я надел повязку из чувства самосохранения — если у тебя перепутаются мысли от желания, то ты запросто можешь и устроить мне несварение.
— И до сих пор не устроила, — я ответила почти самодовольно. — Мне все эти отвары как-то просто даются. Кажется, я обладаю талантами лекаря!
— Ни в коем случае. Белый маг готовит отвары другой силы, это не про тебя.
Стало немного обидно:
— Тогда почему вы не попросили заботиться о вас белым магам?
Он не ответил, но махнул рукой в сторону соседнего кресла и предложил:
— Садись, поговорим.
Я села, конечно, но вытянулась и напряглась на всякий случай. Попыталась заглянуть в книгу, что он читал, но с расстояния не узнала ни одного значка. Ринс продолжил сам, продолжая время от времени переворачивать страницы — то ли мог читать во время разговора, то ли просто искал что-то конкретное.
— Мое дыхание вернулось, обыскав каждый закуток.
Что ж, я вытянулась и напряглась еще сильнее. Даже воздух будто бы вокруг слабо задрожал. Ринс усмехнулся:
— Снимай защиту. Ты ведь уже давно ее не ставила в моем присутствии. Зачем она теперь?
— Так это когда было… — протянула я. — Когда вы два дня пластом лежали? С подсознанием же не договоришься! Вижу, что вы снова как живой, и оно — бац — включило границу! — поняв, что я тараторю уже лишнее, вернулась к теме: — Так что там с книгой? Ваше дыхание, или как там оно называется, ее обнаружило?
Он все же поднял лицо и повернулся всем телом в мою сторону. Создалось ощущение, что пристально меня разглядывает — ловит любую реакцию на свои слова:
— Нет. В радиусе пяти дней пешего пути нет ни единой книги с тем заклинанием.
С холодеющим сердцем, я подалась вперед и не сдержала интереса:
— И что это означает?
— Что или книга вывезена очень далеко отсюда, но кому это понадобилось — ума не приложу, или она находится под фоном сильного мага. В этом случае никакие поиски не помогут. Точно так же, как никто не сможет найти тебя, пока находишься под аурой моей или Ноттена, любая вещь под той же защитой.
Мне с каждым словом становилось все интереснее, хотя похвастаться разнообразием вопросов я не могла:
— И что это означает?
Он улыбнулся — наверное, заметил мой азарт.
— Сомневаюсь, что я сам у себя украл книгу. Еще сильнее сомневаюсь, что это сделал Ноттен. То есть двух подозреваемых можно смело вычеркивать.
— Где-то поблизости есть третий маг, сравнимый силой с айхом?! — поняла я.
— Ну да. Я уже приказал обыскать твои комнаты — обе, в которых ты жила. Вот только я на твоем месте смог бы спрятать ее так, что никто не найдет. Вот и подскажи мне, Катя, найдут ли слуги книгу?
— Что?! — я ушам своим поверить не могла. — Вы думаете, я ее спрятала?
— Я думаю, что ты ее украла. И да, потом спрятала.
В принципе, он события вообще точно описал, не придерешься. Вот только уже после ее кто-то перепрятал. А меня лично за руку никто не ловил, потому я просто округлила глаза для максимальной честности и хранила молчание. Ринсу то ли нравился мой обескураженный и оскорбленный вид, то ли он пытался мысли прочитать, но молчал долго, а затем снова заговорил:
— Ты спрашивала о ритуале, Катя. Сейчас я могу рассказать, но это длинная история.
— А я никуда не спешу! — вмиг ожила я. — В смысле, я все равно тут невольница, так что никуда не спешу.
— Так вот, — Ринс снова уставился в книгу, как если бы по ней читал. — Богиня — первый маг в нашем мире. Неизвестно, пришла ли она из другого или родилась здесь, но это не особенно важно. В любом случае, легенды гласят, что до ее рождения явных проявлений магии здесь не было. Она что-то наподобие первоисточника или прародительницы.
— Постойте-ка, — я осмелилась перебить. — Маг? Тогда почему ее зовут Богиня?
— А как еще? — он легко пожал плечами. — Родовым именем? Вот это было бы здорово — ей пришлось бы каждый раз вздрагивать, когда ее всуе поминают. Пусть спит спокойно. Ей уже несколько тысяч лет, пожалей старушку.
У меня от волнения голос сдавило:
— И она все еще жива?
— Жива, конечно. Я же сказал — она первоисточник. И после ее смерти магия из мира пропадет. Вдруг наш мир — что-то наподобие вашего, где магия содержится в крови редких избранных и имеет только косвенное воплощение? А наша цивилизация иначе жить не умеет — это все равно, как если бы у вас отказали все законы физики.
Я понимающе кивнула, принимая сравнение. Но от интереса руки задрожали.
— То есть она просто живет среди людей? Или — как вы выразились — спит?
— По большей части спит, конечно, — он улыбался непонятно чему. — Но иногда пробуждается. Ритуалы проводятся не просто так — благость белых айхов дает ей силы жить еще, а жертвы, приносимые черными айхами, дают пищу. Каким сильным магом она бы ни была, она все-таки небессмертна. Можно сказать, что все государства нашего мира соблюдают единое правило: искусственно поддерживать в ней жизнь и помогать в меру своих сил. Эту традицию соблюдают на всех территориях, независимо от распрей между ними, ибо знают, чем чревато отлынивание. Богиня не только источник силы для магов, сам ее фон дарит плодородие земле, ну и прочее, что тебе могли рассказать рабыни.
Поскольку он замолчал, я посчитала себя вправе задать еще вопрос:
— То есть вы поддерживаете ее, а за это она поддерживает вас?
— Не «вас», а «нас», — поправил он. — Тебе станет легче, когда ты наконец-то смиришься с тем, что здесь навсегда. Примерно так. Но это далеко не всё. Теперь услышь то, о чем знают только верховные маги — уж это знание тебе простые люди не откроют. Нет нужды посвящать в эту тайну обывателей, возникнут только противоречия и вопросы, а сама ситуация не изменится.
— Это вы сейчас так меня верховным магом назвали? Ну, раз таинственную тайну открываете.
— Открываю. Потому что сам ответов найти не могу, а ты скорее через собственную голову начнешь прыгать, чем добровольно содействовать.
Я попыталась не улыбнуться — это было бы неуместно.
— Я вас внимательно слушаю, айх.
— Как я сказал, Богиня — маг такой силы, что ей не смогли бы противостоять и сотня айхов моего уровня. Долголетие зависит от резерва, то есть она спокойно существовала сотни лет и жила среди людей. Уже в те времена ее магия дарила процветание всему миру. Но такая мощь нуждается в выходе. Или она просто обезумела от своего могущества. Богиня начала зверствовать — поверь, я вкладываю в это слово совсем другой смысл, чем ты, когда думаешь обо мне. Она даже не людей убивала — она уничтожала целые государства под настроение. Та, которая подарила миру новый путь, положила и начало его конца.
Меня озарила догадка, от которой мурашки побежали по рукам:
— Айх… подождите… Вы сказали, что она дарила процветание — это белая магия. Но сильный белый маг не способен убивать!
— Вот мы и дошли до сути. Есть предположение, что вначале она была белой, а потом каким-то образом стала и черной. Никто не способен жить так долго, это может быть и эволюционный процесс. Подробности никому не известны, а на вопросы летописцев она, сама понимаешь, не горела желанием отвечать.
— То есть она… как я?
Ринс неожиданно громко рассмеялся, запрокинув голову. Затем весело ответил:
— Нет, не как ты. Даже если я недооценил твой резерв и он еще вырастет в тысячу раз, то и в том случае ты не будешь стоить и ногтя на ее мизинце. Кроме того, я думаю, что Богиня с одинаковой силой орудовала белыми и черными заклинаниями, а у тебя явно стоит между ними граница. Тебе подходят лишь единичные — те, которые стоят на пересечении. Вот и как ты нашла из тысяч подходящее?
Да о чем это он? Опять обо мне? Когда тут такая интересная тема?
— Айх Ринс, почему вы говорите о Богине в прошедшем времени, если она все еще жива?
— Потому что она уже не ходит по земле. Ценой тысяч жизней сильнейших магов ее удалось остановить, иначе она сама бы и уничтожила мир. Ее заточили в ловушку, погрузили в вечный сон. Богиня просыпается лишь раз в год, наедается нашими дарами и снова уходит в свои сновидения — белые маги способствуют тому, чтобы она в этом состоянии не ощущала дискомфорта. Сама понимаешь, делается это не потому, что все забыли о ее кровавых перепадах настроения, — просто этот вариант выгоден всем без исключения.