Ее руки были натруженными, местами с потертостями и царапинами от частой работы по дому, а кожа немного сморщилась там, где часто соприкасалась с водой. Уж за год в семье крестьян я научился замечать подобные мелочи. Собственно, мои руки теперь были тоже далеки от ухоженных аристократических. Пусть в голове я все еще был ученым, внешне выглядел обычным неотесанным работягой.
Мы поднялись на второй этаж. Горничная уверенно дошла до конца коридора и толкнула дверь в одну из комнат, оказавшуюся кабинетом. Внутри было пусто, лишь огромный стол, занимавший половину пространства, стоял посередине.
Девушка обошла его легко и непринужденно, а после без всякого достоинства и напускного изящества опустилась на хозяйский стул, откинулась на спинку и, с вызовом глядя мне в глаза, произнесла:
– Итак, ты хотел владелицу квартала. Так вот. Я тебя внимательно слушаю. У тебя две минуты. Зачем пришел?
– Марджери? – недоверчиво выдохнул я, все еще глядя на всклокоченную, взбалмошную девицу.
– Для тебя леди Марджери Аббигайл Крайс, – со всей гордостью заявила она.
Я же смотрел на девушку и пытался сопоставить два образа: первый, который видел на портретах и голограмме в квартире, и второй – вот этот. Они никак не желали наслаиваться друг на друга.
Если приглядеться, конечно, похожа: глаза, губы, прямой нос. Но я слишком привык видеть ее идеализированной, в роскошном, всегда прилизанном виде, чтобы сейчас адекватно воспринять настоящую.
Слишком живую.
Я натурально опешил. Мне было бы проще говорить с ней, сиди она передо мной в вечернем платье и мехах, в длинных жемчужных бусах и куря сигарету. Но она вместо этого стучала пальцами с не очень ровно подстриженными ногтями по столешнице, чем нервировала еще больше.
– Минута прошла, – выдернула она меня из мыслей. – Если будем дальше играть в немого посетителя, могу проводить на выход прямо сейчас.
Понимая, что могу упустить ставший уже и так призрачным шанс, я пошел в наступление. Лебезить поздно.
– Давно моете полы в доме сами? – спросил я.
Марджери едва заметно поджала губы, а глаза сузились еще больше.
– Это не имеет отношения к делу, – отрезала она.
– Отнюдь. Имеет, и самое прямое. Я ведь не ошибусь, если скажу, что в доме нет слуг.
Молчит. Видно, что может соврать, но не хочет.
– И вы считаете это достойным леди Марджери Аббигайл Крайс?
Она хмыкнула и перестала стучать пальцами.
– Я считаю любой труд достойным.
– И правильно делаете, но ваша должность обязывает заниматься другим делом. И выглядеть иначе.
Похоже, я оступился и подобрал не те слова, потому что лицо Марджери стало багроветь.
– Тридцать секунд… – прошипела она.
Я же поразился тому, как точно она отмеряет время без единых часов в помещении.
– Вы не так меня поняли, – поспешил исправить ситуацию. – Я всего лишь хотел сказать, что ваше место управляющего, а значит, вы должны управлять и выглядеть соответствующе. Дорого, ухоженно, чтобы люди, приходящие сюда, видели уровень заведения, в которое попали. Вы ведь его лицо.
Еще никогда в жизни я не говорил так быстро, словно от скорости моих фраз зависела чья-то жизнь. Возможно, я нес полную околесицу, но, судя по тому, что шла уже третья минута, – все делал правильно.
– Вы, леди Марджери, всего лишь не должны заниматься уборкой дома сами. Вот к чему я веду, – наконец закончил свою тираду.
В кабинете воцарилась недолгая тишина.
– Можно подумать, я без тебя всего этого не знала, – наконец усмехнулась девушка. – Только все гораздо проще… Как ты там сказал тебя зовут?
– Ричард.
– Так вот. Все просто, Ричард. Я убираю свой дом сама, потому что ни одна горничная столицы не пойдет делать это в Квартале. И ни одна куртизанка не согласится мыть полы за жалованье горничной. Они несопоставимы по размерам. Торговать телом, знаешь ли, выгоднее, чем гнуть спину с тряпкой и ведром. Но теперь мы опять вернулись к вопросу, с которого начали. – Марджери надоело сидеть в кресле, и она отошла к окну, выглянув за занавеску. – Зачем сюда пришел ты, Ричард?
– Искал работу и, как вижу, могу ее здесь найти, – уверенно произнес я, заставив хозяйку Квартала отвлечься, и поймав на себе очередной, пронизывающий насквозь взгляд. – У меня сильные руки, ум и желание работать, а еще возможности привести этот дом в порядок.
– Серьезно? – Ее брови взлетели наверх. – Мужчина-горничная?
– Можете обозвать как угодно. – Мне нравилось разглядывать удивление на ее лице. – Но благозвучнее и гораздо солиднее – дворецкий.
– И тебя устроит зарплата в несколько золотых в неделю? – продолжала напирать она. – Ты мог бы устроиться в доки за более солидные деньги.
– Деньги не главное. – Я улыбнулся ей, пожалуй, самой обаятельной улыбкой из всех, на которые был способен.
В конце концов, она ведь женщина. Должно же хоть что-то ее растопить.
– Деньги – всегда главное, – покачала она головой и вернулась за стол. – А кто утверждает обратное, либо лжец, либо глупец. На последнего ты не похож.
На мгновение наши взгляды пересеклись. Мне показалось, мы скрестили их, как шпаги, и вели молчаливую схватку. Причем проигрывал явно я.
Марджери раскусила во мне лжеца слишком быстро для пяти минут знакомства, я же не мог противопоставить ей фактически ничего, даже зная буквально все об этой девушке, включая дату смерти.
– Мне просто нужна работа, – произнес я, все еще не отрывая взгляда от ее ярко-синих глаз. – Честная и достойная. Разве не вы, мисс Крайс, сказали, что любой труд достоин? Так вот, нет ничего постыдного в работе дворецкого для мужчины.
Кончики ее губ все же дрогнули в подобии улыбки.
– Хитер, стервец, – усмехнулась хозяйка Квартала и все же моргнула первой. – И нагл. Пожалуй, столь нагл, что мне даже любопытно, как ты справишься один с целым домом.
Мне тоже это было интересно, но я решил подумать об этом позже. Тем более что стены упрямства леди Крайс, похоже, рухнули.
– Так вы меня нанимаете? – поспешил уточнить я.
– На испытательный срок. Начнем с трех дней, а потом посмотрим.
Глава 27
Я рассказала Герберту все о Кэтрин.
Инкуб слушал внимательно, поигрывая сложенными пальцами у лица, а после ответил:
– Я бы мог дать ей деньги, но, сдается мне, после этого от нее точно не отстанут. Если она докажет свою платежеспособность, то с нее будут требовать еще.
– Но ведь тогда ее убьют… – произнесла я, не веря, что Герберт, научившийся чувствовать, вот так легко может бросить человека на произвол судьбы.
– Я дам задание Картеру, пусть узнает подробнее о тех, кто ее шантажирует. У него богатый опыт по устранению проблем подобного рода, думаю, он что-нибудь придумает.
– Спасибо, – искренне поблагодарила, радуясь, что не ошиблась с выводами.
Все же обновленный, человечный Герберт вызывал во мне искреннюю симпатию, и мне бы не хотелось разочаровываться.
– Есть ли новости о Ричарде? – перевела тему.
Лицо инкуба поникло, и он отрицательно покачал головой.
Стало все ясно и без слов. Время шло, а надежды таяли с каждой минутой.
– Когда ты в последний раз занималась артефакторикой? – неожиданно спросил Сакс…
Вопрос застал врасплох, потому что стыдно признаться, но за всеми событиями мои мысли оказалось просто невозможно собрать в кучу. Множество раз я пыталась делать упражнения из книги, но после исчезновения Стоуна внутри что-то словно отключилось или ослабло.
Я не могла это объяснить, но меня постоянно преследовало ощущение опустошенного сосуда, в котором теперь по каплям собиралась новая сила, и до момента, пока она не достигнет нужного количества – бесполезно что-то делать.
– Не так давно, – неопределенно ответила я. – Но результатов нет. Я честно стараюсь, но пока не выходит.
– Думаю, тебе стоит навестить сестру. Ты давно не была у нее, да и кто знает, может, визит добавит тебе мотивации.
Подняв на мужчину взгляд, я оскорбленно фыркнула. Моей мотивацией можно было укреплять стены средневековых замков, просто не все давалось так же легко, как создание какого-нибудь стихийного артефакта.
Стоило об этом подумать, как от жуткой догадки в жилах заледенела кровь. Кулаки сжались так сильно, что мышцы отозвались болью.
– Это я… – пробормотала, задыхаясь. – Я убила Ричарда… это все из-за меня.
Странное оцепенение сковало тело, а в памяти эхом отзывались собственные слова, которые я говорила ученому буквально за несколько часов до эксперимента. Я слишком рьяно желала ему удачи, слишком сильно расстроилась из-за смерти Пятого. Настолько, что даже пялясь на древнюю трость под стеклом, кляла себя за то, что не умела создавать подобные штуки, чтобы спасать жизни.
Меня нельзя было брать в лабораторию в тот день, слишком бушевали во мне эмоции. Вот он, тот чертов взрыв, которого все боялись в моем исполнении…
Я просто повлияла на прибор, о котором не знала фактически ничего…
Вот откуда это опустошение, потому что оставила всю себя в той лаборатории.
– О чем ты? – Герберт резко выпрямился и подхватил мои руки, чтобы хоть немного разжать пальцы. – Что происходит, Виола?
– Я как-то повлияла на машину Ричарда, испортила ее или сделала артефактом, не знаю. Я просто слишком хотела, чтобы у него все получилось, и пожелала, – всхлип замер в горле. – Я не хотела его убивать…
Меня накрыло осознанием непоправимого, ведь кроме Стоуна, в том здании были еще люди, и теперь я повинна в их смерти.
Сакс больно тряхнул меня за плечи, но я была не в силах так просто выкарабкаться из болота под названием «чувство вины». Пусть у меня не было доказательств, но я четко понимала, что права, и возможности исправить свой поступок у меня не будет никогда.
Сквозь пелену слез я видела размытые черты лица инкуба и не понимала одной вещи: почему этот рациональный человек позволяет мне до сих пор гулять на свободе.