Розниекс не ответил. Восприняв ее слова как разговор ради разговора, он кивнул и молча подал ей руку. Ладонь ее была приятно теплая, мягкая и — энергичная.
Глава пятаяОТ АГЕНТА № 415 — ТАЙНОЕ ДОНЕСЕНИЕ
Я нахожусь в одной камере СИЗО с Владимиром Д., по кличке Бельмо. Поскольку ему исполнилось восемнадцать, он переведен в наш корпус. Как старшему товарищу в заключении, Бельмо рассказал мне следующее: он состоит в постоянной группе квартирных воров, и все они подчиняются одному вору, по кличке Том. Настоящие имя и фамилия ему неизвестны. Составить точный портрет с его слов трудно. И все же: высокого роста, стройный, атлетического сложения, темноволосый. В комбинезоне с широкими карманами, черной шерстяной шапочке. Бельму звонят домой и назначают встречу в постоянном месте (место он не назвал). Приезжает туда машина. Когда «вольво», когда «форд» или «ситроен». За рулем чаще всего сам Том. В машине еще один или двое. Одеты все одинаково — в комбинезоны. Я сказал Бельму, что и сам домушник, многих знаю и мог бы ему помочь. Он ответил, что ему не нужна помощь. Все необходимое ему регулярно поставляют. Каким путем? Это само собой понятно. В салоне автомобиля ему дают газовый пистолет, дымовые шашки и портативную рацию. Потом высаживают на углу какой-нибудь улицы или в другом месте, откуда хорошо просматриваются окрестности и соответствующий дом. Обо всем подозрительном он должен сообщать по рации. В случае тревоги — прикрывать отход, действуя по обстоятельствам. За эту работу ему очень хорошо платят. Бельмо мелкий воришка, ранее судим за угон автомашины, которую обчистил. Сейчас арестован за старое дело. Он очень доволен и горд, что нашел наконец свою нишу и настоящих жиганов. Хвастал, что они воры в законе, по многу раз сидели, и татуировки у них со значением. Один низенький парень, блондин, несколько раз бежал из тюрьмы, у него правая рука прострелена и плохо слушается. Но домушник из него хороший. На большом пальце раненной руки у него татуировка — карты крести и пики (насколько известно, это означает «загубленная молодость»), а у Тома на предплечье он видел распятую на кресте женщину (это крест воров — больших авторитетов). Иногда с ними ездил еще один, тоже небольшой, сухощавый мужчина, смуглый, с плешью на затылке и длинными руками, видимо, цыган. На нем татуировки — пират с трубкой в зубах (убийца и садист). Завтра Бельмо отправят в зону. Там можно с ним еще поработать…
Начальник отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями Республиканской криминальной полиции полковник Улдис Стабиньш прочел это донесение дважды, красным подчеркнул места с приметами воров, их татуировки и поднял взгляд. У его письменного стола стояла стройная, весьма пикантная брюнетка, бархатные, глубоко посаженные глаза которой излучали ум и доброту. Встретив эту женщину где-то в другом месте, человек несведущий никогда бы не подумал, что эта женственная особа делает трудную и опасную мужскую работу — служит оперативником в криминальной полиции.
— Садитесь, пожалуйста, капитан Спуре, — спохватился Стабиньш, что забыл предложить даме стул. — Садитесь, в ногах правды нет.
— Правды вообще нет на свете, — Елена Спуре кокетливо взглянула на своего начальника из-под длинных темных ресниц, сдвинула тонкие брови и села. Потом порылась в сумочке, вытащила длинную голубую телетайпную ленту, на каких печатают кардиограммы, и молча положила ее на стол.
— У вас еще что-нибудь для меня найдется? — засмеялся Стабиньш.
Улдис Стабиньш давно уже не был тем молодым, стройным, всегда веселым франтоватым лейтенантом милиции с девичьим лицом, который пел под гитару и по которому сходили с ума все девушки в Пиекрастес.
Теперь это был солидный пожилой человек с седой головой, резкими складками вокруг рта и тяжелыми мешками сердечника под глазами. И глаза уже не искрились, как в молодости, азартом и озорством. Сохранилась лишь добрая улыбка. Улдис Стабиньш так и не женился. Слишком много девушек по нему вздыхали, а он так и не сумел выбрать. «Хватит и того, что ты женой обзавелся, — высмеял он некогда своего друга, следователя Валдиса Розниекса. — Я еще не падал на темечко, не ушибленный».
Улдис Стабиньш нравился Елене, но она никогда и виду не подавала. Считала для себя унизительным стать любовницей своего прямого начальника. Кроме того, у нее есть семья, которой она дорожит.
Стабиньш подтолкнул очки кверху, ближе к глазам, взял со стола телетайпную ленту и стал читать:
Приказ №812б, Рига, 14.V.1992.
В последнее время резко увеличилось число квартирных краж, особенно в квартирах состоятельных людей. Кражи совершаются весьма квалифицированно — с подбором ключей и отсоединением сигнализации. Воры не оставляют никаких следов. Брать в помощь собак не имеет смысла, так как после воров в комнатах остаются специфические пары химикалий, не позволяющие собрать запахи воров и идентифицировать, а также использовать собак. Кражи готовятся заранее и проводятся организованно, не допуская в квартирах беспорядка, не оставляя тем самым и следов. Воры действуют планомерно, без спешки, целенаправленно. Они используют специальную аппаратуру для поисков драгоценностей и валюты. Берут только деньги, валюту, ценности, картины, антикварные предметы и видеотехнику. Остальное не трогают. Не берут даже спиртное.
ПРИКАЗЫВАЮ: всем оперативным работникам полиции обратить на этот факт особое внимание, мобилизовать вспомогательную службу и агентурную сеть, привлечь население, использовать печать, радио и телевидение для раскрытия преступлений.
Министр внутренних дел Латвии
(подпись)
— И еще, — Елена взяла приказ, аккуратно его сложила и убрала в сумочку. — Недавно некоторые наши клиенты проникли ночью в помещение Государственного регистра, взяли списки новых фирм с адресами учредителей — и больше ничего.
Она выдержала паузу. Ждала реакции начальника.
— Вы думаете, что все это имеет связь с нашим делом об убийстве? Домушники ведь не убивают, не насилуют. Это совсем другая сфера, — с сомнением проговорил Стабиньш.
— Сейчас нет никакой законности, и воровских законов тоже больше не существует, — задорно, однако же с горечью в голосе посмеялась Елена. — Каждый делает, что хочет и что может, было бы чем поживиться. У воров тоже все смешалось и перепуталось.
— Это не мотивация, — Стабиньш нахмурил густые брови. — Мне все-таки кажется: то, что вы сейчас показали, к нашему делу не имеет отношения, — заупрямился он. — Пусть им занимается отдел домушников. У них такие боеспособные кадры, как подполковник Андрей Силав. Вот и пусть действует, — в голосе Стабиньша звучала нескрываемая насмешка.
— Они и так занимаются без роздыха, а главное — безо всякого толка, — возразила Елена. — Видите ли, шеф, — она посерьезнела, — наша самая большая беда в том, что мы не анализируем преступления в целом, не сопоставляем одно с другим, не ищем общий знаменатель. Как только раскроем отдельное преступление и арестуем виновного, сразу же спихиваем дело следователю. А тот в свою очередь — в суд. И потому на нас валятся новые и новые, как по конвейеру. Прямо Авгиевы конюшни — одну лопату навоза выкинем, а на ее месте пять.
— И что вы хотите этим сказать, капитан Спуре? — В голосе Стабиньша примесь иронии. Однако же он старался понять ход ее мысли, так как знал, что в логической оценке ситуации ей не откажешь.
— Что хочу сказать? — как баскетбольный мяч на площадке, подхватила вопрос Елена. Она даже слегка рассердилась и настойчиво продолжала: — Хочу сказать, что наше дело все же имеет много общего с этой бандой домушников.
— Занятно, занятно, — Стабиньш бросил на Елену любопытный взгляд и потер ладонью гладко выбритый подбородок.
— Во-первых — квалифицированная, детальная подготовка по заранее составленному плану, наверняка с помощью наводчиков, — воинственно продолжала она.
— Ну-ну, а убийство и изнасилование тоже спланированы заранее? — перебил ее Стабиньш.
— Никоим образом, — как бы отпасовала мяч обратно Елена. — Преступники ведь стреляли только тогда, когда в комнату ворвались полицейские и им некуда было деться.
— Это еще вилами по воде писано, — лицо у Стабиньша было как у озорного мальчишки, который что-то знает, но не говорит. — А как же тогда с изнасилованием?
— Ах да, шеф, — теперь Елена выглядела озабоченной, — вы еще не видели скрыто снятых кадров в квартирах некоторых бизнесменов. Видеокамеры установили сами хозяева. У нас, к сожалению, таких нет. Так вот, ни одного огромного и толстого в квартирах раньше не замечалось. Он появляется только в нашем случае. В ту ночь его видели полицейские, когда он с недюжинной силой вырвался и скрылся. Его поминал и потерпевший, ведь именно толстый изнасиловал и задушил его жену. Значит — новый участник. Все остальное совпадает с тем, что пишет агент № 415, и с тем, что говорится в приказе министра. Все они в темных комбинезонах с широкими карманами и в черных шерстяных шапочках. И способ очистки квартир идентичен, а главное — вонь, тот самый специфический запах химикалий, какой обнаружен и раньше в других квартирах.
Стабиньш ее не перебивал. Слушал внимательно.
— Если вы читали протокол осмотра, то помните — там говорится, что на месте происшествия найден флакончик аэрозоля со специфическим запахом химикалий. Его отправили на анализ в лабораторию криминалистики. Видимо, в спешке и суете они этот флакон потеряли. Анализ подтвердил идентичность состава жидкости, использованной в других квартирах, включая и ту. И еще одна существенная деталь… — Елена снова порылась в сумочке и немного погодя извлекла и положила перед Стабиньшем черную пластмассовую коробочку с никелированной, как бы выдвижной антенной.
— Что это за зверь? — Стабиньш взял со стола коробочку, повертел, посмотрел на свет.
— Хитроумная штука. Японского производства. Принцип действия — нечто вроде миноискателя, — Елена нажала кнопку и повернула антенну к Стабиньшу. Аппарат молчал.