Троица останавливается среди зала. Балансируя полным подносом, к ним тут же подходит официант. Эглон говорит ему несколько слов. Тот понимающе кивает, и троица направляется в одну из кабин, отгороженных барьером и темно-бархатной портьерой, в самый конец зала.
Эглон прислоняет трость к стене, удобно располагается в мягком кресле за столиком, расстегивает пиджак, вынимает из кармана массивный золотой портсигар с монограммой и закуривает тонкую гаванскую сигару, окутываясь ароматным дымом. Его дубленое морщинистое лицо с острыми чертами, тонкими губами и орлиным носом абсолютно бесстрастно, спокойно.
Эрика садится справа от него, достает из сумочки пачку «Дипломата», журнал «Плейбой» и, полистав его, тоже закуривает. Юрий неторопливо, нехотя занимает стул слева.
— Так, значит, Том оторвался, — словно продолжая начатый разговор, протяжно говорит Эглон, — и лег на дно вместе со всей добычей. Такого уговора не было, — в его мутных желтоватых глазах загораются злые огоньки, а голос — как стальная пила, которая пилит металл. — Зря он так сделал, некрасиво.
Юрий резким движением снимает со стола согнутую руку.
— Том давно хотел выйти из игры, — ершисто возражает он. — Слишком грубой, сказал он, становится игра, слишком варварской. Он все же тонкий специалист своего дела, — Юрий говорит довольно интеллигентным языком, слегка пришепетывая.
— Тонкий. Тонкий-претонкий в наши трудные времена, — словно песенку мурлыкает Эглон и, деланно вздохнув, поднимает взгляд на Юрия. — И ты, Карлик, тоже так думаешь?
— Я тоже не буду участвовать в грубых, мокрых делах. Пора наконец это понять, — решительно заявляет Юрий и откашливается.
— Мокрых? — Старик вопросительно смотрит на женщину. — Эрика, детка, кто же у нас занимается мокрыми без крайней необходимости?
Выпустив густые клубы дыма, она отрывает взгляд от журнала и с сознанием своего превосходства складывает губы в едкую усмешку.
— А то ты не знаешь. В этот раз даже двоих замочили.
— Неприятно, неприятно, — деланно продолжает свое Эглон. — Неумелая, грубая работа. На Тома совсем не похоже, — он говорит медленно, растягивая слова. — И ты, Карлик, говоришь! Вы с Томом домушники, у вас тонкая работа. А знаешь ты, кто пальнул в Большого льва, не знаешь? Твой друг Том пальнул!
— Неправда, неправда! — вскрикивает Юрий. — Том не стрелял, стрелял Маленький кот.
— Ты так думаешь? — Эглон насмешливо смотрит на Юрия. — Тебе Том говорил?
— Сам знаю! — неуверенно отвечает Юрий.
— А я думал, ты встретил Тома. Может быть, знаешь, где его можно найти? Нам бы надо с ним душевно потолковать.
— О чем же ты хочешь говорить?
— О том самом. Твой друг Том — предатель, сука он. Он настучал ментам и вызвал их в нужный момент, чтобы самому смыться со всей хабарой по крышам, а Маленькому коту велел спуститься по водосточной трубе. Вот как отличился твой Том, всех обвел вокруг пальца. Он взял и твою долю, Карлик, которую ты бы вложил в операцию с «черными козлами». Что ты на это скажешь?
Юрий молчит, кусая губы, потом, взвешивая каждое слово, говорит:
— Такая доля, которая добыта мокрым делом, мне не нужна. Я же сказал — я не мокрушник, мои руки чистые, на них нет крови. Но вы иначе не можете, как только насилием и убийством, — он сплевывает.
Эрика стряхивает в пепельницу пепел с сигареты.
— Не строй из себя простачка, уж будто ты не знал, что надо не только обчистить двухатку, но и наступить Льву на горло, вышибить его из игры с «козлами».
— И для этого понадобился дебильный Бегемот, толстый боров, чтобы он долбил жену на глазах у мужа? — Юрий брезгливо смотрит на Эрику. — И еще мокрушник Маленький кот.
— Не только для этого, — с олимпийским спокойствием объясняет Эрика. — Этот бизнес с «козлами» не упал Льву с неба, кто-то из наших свел его с русскими военными, и надо было из него вытащить — кто именно.
Эглон как бы с интересом смотрит на Юрия и медленно, всем корпусом к нему поворачивается.
— Ты случайно не знаешь, кто? — говорит он размеренно, даже мягко, но бросив на Юрия такой ледяной взгляд, какой способен превратить человека в ледышку.
— Ах, вот как! — пружиной выпрямляется Юрий. — Ты хочешь сказать, что это сделал я? Тогда запомни, старый палач, мокрушник, падла, я тебя не боюсь! Не таких видел, — все больше распаляется Юрий. — Я тебе покажу, как из меня суку делать! — Он вскакивает и хватается за нож.
— Ну-ну, какой ты горячий! — примирительно бурчит Эглон. — Я же не сказал, что это был ты.
— Ах, так? Значит, все же не я та сука?!
— Нет, не ты, — подтверждает Эрика, продолжая листать журнал и оценивающе глядя на яркие снимки голых женщин в разных позах. — Но не исключено, что ты знаешь, кто это.
— Не знаю я, а если бы знал, то не сказал бы. Я не дешевка, не стукач ни для вас, ни для ментов. Надо было Льва потрошить, вытащить из него, кто виноват.
— Что и делали, но Лев отдал концы, — Эрика выпускает тонкую струйку дыма.
— Жаль, как жаль, — с явным ехидством смеется Юрий. — А то бы они отыгрались, — торжествует он. — Тогда только держись!
— Гм-м, — нехорошим голосом рычит Эглон, как тигр, приготовившийся к прыжку, готовый растерзать жертву. — Гм-м… Наши мужики бы как-нибудь с ним справились. К нашему штабу им ни в жизнь не подобраться, а их офисы взорвать — пара пустяков, — и, выдержав паузу, продолжает: — А твой друг, Карлик, твой Том нас здорово подковал — сорвал все предприятие, и мы это так не оставим, — Эглон теперь говорит дребезжащим голосом. Он крайне возмущен. — Если хотите знать, Кирюхи, у Тома давно был тонко задуманный план. Он давно хотел нас бросить, как ты, Карлик, сейчас подтвердил, но бросить не с пустыми руками. Все сходится.
— И потому он взял хабару? — вставляет Юрий. — Не беспокойся, старик, вашу долю он отдаст. Том еще никого не обжулил.
— Не обжулил, говоришь? Тогда слушай. Том не только ссучился, взял хабару, сорвал нам бизнес. Но, если хочешь знать, это он, спутавшись с Большим львом, сдал ему наших «козлов», свел с военными при условии — встать во главе нового бизнеса. Не зря Том Льва застрелил, едва тот открыл пасть, чтобы все сказать, когда толстяк мял его жену, а Кот его колотил. Теперь ясно?
— Слушай, старик, — подавшись вперед, зло шипит Юрий. — Я с детства люблю сказки, но твоим сказкам не верю! — Он стремится отвести подозрения от Тома. — Том никогда не ссучивался. Абсурд это, полный абсурд! — возмущенно кричит он. — Вы просто хотите с ним рассчитаться!
— Том уже давно у нас на мушке, — подтверждает Эрика. — Были подозрения. Он в последнее время очень плохо себя вел.
— Так надо было идти на дело без Тома. Если были подозрения. И нечего тут теперь хвастать своей прозорливостью! — машет рукой Юрий.
— Ха-ха, без Тома никак нельзя. Он альпинист и квартирный вор, — теперь злорадно смеется Эрика. — Без тебя, Карлик, можно было обойтись, а без Тома никоим образом. Так что будем делать с Томом?
Эглон долго разглядывает тлеющий кончик своей сигары, который медленно превращается в серый столбик пепла.
— По воровскому закону… По воровскому закону!
— Зачем вам еще одно мокрое дело? — возмущается Юрий. — Я против, вы что — хотите накликать на себя вышку? Галстуков или маслин захотелось?
— Том должен заплатить по всем счетам, — бесстрастно продолжает старик, не обращая внимания на слова Юрия. — Он должен заплатить не только за взятую хабару, но и за то, что ссучился и всех нас продал. Он стал для нас опасен.
— Но ведь Том сбежал! — вдруг осеняет Юрия. — Его же здесь больше нет… — хватается за эту мысль Юрий, как утопающий за соломинку.
— Никуда он не сбежал, — спокойно отвечает Эрика. — Здесь он, в Риге, и собирается выгодно вложить капитал в наркобизнес.
— Что ты, Красотка, говоришь? Откуда ты все это знаешь? — Эглон поднимает голову и смотрит на нее с живым интересом.
— Я все знаю. Завтра рано утром он со своей хавиркой Вандой и с большим мешком капусты едет в Таллин делать бизнес…
— Ну, замечательно! — старик в восторге. — В пути надо его убрать и взять капусту. Хотя бы часть себе вернем.
— Я уже все просчитала! — с подъемом говорит Эрика, глядя на золотые часики с большим бриллиантом, на золотой цепочке висящие у нее на шее. — Через несколько минут здесь будет Маленький кот со своей марухой. Им и поручим выполнить это деликатное задание.
— Стоп! — Юрий поднимает два пальца, как школьник, который знает решение задачи. — Не надо торопиться. Я сам поговорю с Томом. Я думаю, он согласится, — пытается он хоть что-то спасти. — Том заработает на наркотиках большие башли, и ему будет очень выгодно участвовать в нашем новом деле. Я уверен, что все, взятое в квартире фирмача Борзова, он отдаст нам с большими процентами. А потом, если уж он вам так не по нутру, пусть сломает себе шею.
— Как ты думаешь, девочка? — Старик медленно поворачивается к Эрике и вопросительно смотрит ей в лицо.
В бликах красноватого света Эрика предстает во всей своей дивной красоте. Она как бы плывет в мареве мечты — мечты об исполнении своих планов, о сладкой мести Ванде и Тому. Барабанный бой оркестра и режущие звуки музыки взрывают тишину. Эрика поднимает насмешливые глаза и низким бархатным голосом тихо, будто сама с собой советуясь, протяжно говорит:
— Никуда они не уедут. Здесь словно медом намазано. Такой бизнес цветет вовсю, и мы ничуть не нужны. Ты знаешь, Карлик, что будет делать Том после наркобизнеса, когда загребет большие миллионы? Не знаешь? Да знаешь, не темни! Он сам создаст конкурирующую фирму с «козлами», куда вложит капитал, и переймет дело Большого льва. Уж не напросился ли ты ему в помощники, а? А Ванда нас провалит. Чтобы убрать с дороги, продаст тихо, умело, а сама слиняет. Она же штатная сука. Флайш мне сказал. И тогда они проглотят все, что останется после нас, и возьмут себе заодно нашу крышу, — она выкидывает последний крупный козырь и выдерживает паузу, наблюдая, какое он произвел впечатление.