— Нет, пистолет здесь.
— Давай сюда! — протянул руку Стабиньш.
Сизов вынул из кармана пижамы небольшой никелированный «вальтер» и отдал Стабиньшу.
— Разумно делаешь, Полено. — Стабиньш вынул магазин, оттянул затвор, выбросил из ствола патрон и положил пистолет на столик. — Разумно делаешь, — повторил он. — Я вижу, мы начинаем понимать друг друга.
Мужчина в стильной черной кожаной куртке встал и подал Сизову пачку «Bond».
— Курите!
Сизов закурил, сделал глубокую затяжку, вздохнул с облегчением и вернул сигареты. Человек в кожаной куртке молча предложил сигареты присутствующим, а когда те отказались, закурил сам, потом вынул из черной кожаной сумки небольшой компьютер и приготовился к записи.
Стабиньш с любопытством оглядел высокий, обычный для домов довоенной постройки потолок с гипсовой лепниной, дорогую хрустальную люстру, стены, оклеенные новыми импортными обоями, паркетный пол.
— Недавно купил квартиру, Сизов, и отремонтировал! — сделал он заключение.
— Обменял, — нехотя отвечал тот.
— Купил. Отдал за нее какую-нибудь старую развалюху или сарай и отвалил денег. Сколько тут у тебя комнат?
— Четыре. — В темных глазах Сизова блеснул сдерживаемый гнев.
— И живете вдвоем с женой?
— И с тещей.
— Так вот, расскажи нам, пожалуйста, Полено, когда ты последний раз видел Владислава Стрижельского, по кличке Том, и где ты встретил своего старого друга и подельника? — спросил Стабиньш.
— Первый и последний раз после моего выхода на волю — 19 июня вечером в моем рабочем кабинете. А что с ним? Что-нибудь случилось? — стал проявлять беспокойство Сизов.
— Все сразу хочешь знать, Полено! Много будешь знать, скоро состаришься. Сейчас спрашиваю я, а ты отвечаешь. С какой целью он явился?
— Ну, как старый друг явился, поговорить… — запнулся Сизов, размышляя, что рассказать, а что нет.
— О чем поговорить? — перешел в наступление Стабиньш.
— Ну, была одна работенка, — тянул время Сизов.
— Не тяни кота за хвост! Какая работенка? Для кого? Говори, чтоб понятно было!
— Ну, для моей фирмы, надо было сделать… — он смотрел вопросительно.
— Это, да? — Стабиньш выложил на стол доверенность и другие выданные фирмой документы.
Тот привстал, посмотрел и широко раскрыл глаза. Точно при виде змеи, попятился назад.
— Твоя подпись, твоя печать, твои документики, правда, а? Итак — что за работенка для твоей фирмы, где Том уже числился коммерческим директором и твоим заместителем? Говори, Полено, сгоревшее полено!
— Слишком это было неожиданно. Том пришел и, как всегда, поставил меня перед фактом. Я… не успел обдумать.
— И тут же дал ему все полномочия и деньги впридачу.
— Нет, денег он не просил, у самого, говорит, хватает.
— А тебе от всего этого какой прок?
— Хорошую прибыль обещал. Фирме.
— И тебе тоже.
Сизов обдумал ответ и нехотя согласился:
— И мне тоже.
— Ты знал, что товар этот — опий?
Сизов смешался.
— Нет, что вы, начальник, не знал, честное слово не знал. Он сказал, что это хлопок из Средней Азии.
— И за хлопок — большие проценты. Не лей пули, Полено! Ну ладно, об этом ты расскажешь совсем в другом месте и гораздо подробней, правда, коллега? — он обратился к мужчине в кожаной куртке, который сосредоточенно занимался компьютером. — А мне ты скажи — кто еще знал о посещении Тома?
— Моя секретарша и бухгалтер — та, что оформляла ему документы. Что, разве это секрет?
— Не отвечай вопросом на вопрос! Знал кто-нибудь, когда именно Том едет в Таллин, как поедет и каким транспортом?
Сизов задумался.
— Нет, пожалуй, никто из наших женщин не знал.
— Но тебе ведь он сказал?
— Да, сказал, но не мне, кому-то другому, он звонил по телефону.
— Из твоего кабинета?
— Да.
— И что он сказал?
— Сказал, что все улажено и послезавтра рано утром он едет в Таллин.
— Так. С кем он говорил?
— Этого я не знаю.
Мужчина за компьютером поднял голову и внимательно слушал. Его это, видимо, очень заинтересовало.
— Номер телефона не заметил? — продолжал спрашивать Стабиньш.
— У Тома он был записан — он смотрел в книжечку, — вспомнил Сизов.
Человек в кожаной куртке поднялся, вынул из своего кейса блокнотик в светлом кожаном переплете и положил на столик перед Сизовым.
— Этот блокнотик?
Сизов взял его в руку и, повертев, подтвердил:
— Да, он самый.
— Номер не запомнили?
— Кажется, начинается с шестерки. Я видел, как он нажал первые клавиши, потом могла быть четверка или тройка, точно не знаю.
— Неплохо для начала, — человек в кожанке довольно улыбнулся Стабиньшу, — неплохо. Так, значит, это тот самый блокнотик, — повернулся он к Сизову. — Тот самый, с которого Владислав Стрижельский считал номер телефона, начинавшийся с шестерки, я вас правильно понял, Сизов? Потом шла тройка или четверка, — подчеркнуто уточнил он.
— Скорее четверка, — буркнул в ответ Сизов.
Стабиньш вопросительно посмотрел на мужчину за компьютером, будто прося разрешения продолжать допрос.
Ответный жест означал согласие.
— Ну так вернемся к нашим баранам, — продолжал Стабиньш. — Кто знал, в какой день Том выедет в Таллин, во сколько и каким транспортом? Думай живее, Полено, думай! — подгонял Стабиньш.
Сизов был в растерянности. Сидел и кусал тубы.
— Не знаю, не знаю, наверно, никто, — тихо пробормотал он.
— Ты знал, Полено, один ты знал! Ты решил украсть у Тома деньги, которые он вез в Таллин, чтобы перекупить наркотики, прибывшие из Узбекистана, ты решил вместо Тома переправить их в Бельгию. Ты, Полено, вместе с Бегемотом-Роботом, с этим толстым кабаном, Робертом Зивертом. Вы оба встретили на дороге Тома и Ванду. Ты убил Тома, а толстый Бегемот-Зиверт изнасиловал и задушил Ванду Плесковскую, вы взяли деньги и тю-тю, поминай как звали. Заодно ты, Полено, рассчитался с Томом за зону, где Том тобой помыкал, сделал тебя своей шестеркой, гонял как сидорову козу и над тобой глумился. Что, сладка месть, правда? Потом вы хотели утопить оба трупа — Тома и Ванды — в озере, однако не вышло. У нас есть доказательства, больше чем нужно. Где машина Тома? — уже кричал Стабиньш и бил ладонью по столу так, что звенели кофейные чашки в буфете. — Где деньги?
Лицо у Сизова побелело, потом стало наливаться кровью и набрякло так, что казалось, вот-вот лопнет. Он вдруг поднял руки кверху, вскочил и, хватая ртом воздух, стал истерически кричать:
— Нет, нет, — трясся он как в ознобе. — Нет, нет, мокрое вы мне не пришьете! Я не убивал Тома и Ванду. Нет и нет, я Ванду знать не знаю! Никогда я никого не пришивал. Никакого толстого кабана не знаю. Я не из тех, вы же сами знаете, кем я был, нет, нет, нет! — Схватившись за голову, он повалился и катался по полу, дергаясь в судорогах.
Дверь распахнулась и в комнату влетела растрепанная жена в одной ночной рубашке.
— Что вы делаете, ироды! — кричала она. — Что вы делаете! У него больное сердце, хотите его угробить! В то утро нигде он не был. Дома он спал, здесь, дома! Дома! Со мной в постели!
Марис и один из полицейских пытались женщину урезонить.
— Уберите ее! — твердым голосом скомандовал Стабиньш.
Но увести ее было вовсе не так просто. Женщина не давалась, дралась, плевалась, отбивалась ногами. Наконец все же удалось с ней справиться и оставить в другой комнате под охраной.
— Посадите Сизова в кресло, — уже спокойнее сказал другому полицейскому Стабиньш и сам же ему помог.
— На вот тебе, Сизов, — Стабиньш дал ему таблетку валидола. — И пройдет.
Сизов выглядел совершенно измочаленным.
— Нет, я не виноват, — тихо бормотал он, вытирая лоб. Он утих, как стихает гроза, когда лишь редкие капли с крыши напоминают о проливном дожде.
— Ну так слушай, Полено, что я тебе скажу, — уже спокойнее продолжал Стабиньш. — Положим, что ты не виноват, но кто же тогда? — Он пожал плечами. — Ты один знал время и место, куда Том поедет, знал, что Том везет крупную сумму денег, и к тому же имел на него зуб. Что еще нужно суду? Вышка тебе, дружок, кранты, пуля в затылок, потом в ящик и похороны без музыки…
Стабиньш выдержал паузу, оценивал произведенное впечатление.
Сизов снова стал белый как мел.
— Подумай хорошенько, Полено, может быть, все же кто-то знал?
Тот наморщил лоб и, показав пальцем на приоткрытую дверь в другую комнату, шепотом сказал:
— Пусть она там не слушает!
Марис подошел к двери, открыл пошире и посмотрел. Там больше никого не было. Он плотно закрыл дверь и сел на прежнее место.
— Одна дама знала, — едва слышно выговорил он. — Я отвез ее в ресторан, мы там пили, и я проболтался, не думал я, что все может так кончиться. Я только теперь начинаю толком понимать, что произошло.
— Что за дама? — быстро спросил Стабиньш, и присутствующие как по команде повернули головы к Сизову.
— Она подошла ко мне, когда я садился в свою машину, — понуро рассказывал Сизов. — Сказала, что ей надо срочно ехать к врачу — сильно болен ребенок, просила помочь. Я отвез ее к врачу. Но оказалось, что врач уже поехал к ребенку. Я пригласил женщину в ресторан — фактически она напросилась. — Голос его дрожал от волнения. — Она очень интересно рассказывала про бизнес, — продолжал он. — Ее муж, по ее словам, крупный бизнесмен. Сейчас в командировке за границей. Мы выпили, и она намекнула, что не прочь со мной переспать… — Цвет лица у него теперь был нормальный, оно расцвело от приятных воспоминаний. — Экстра-класса женщина, такую редко встретишь. — Я ей сказал, что у меня сегодня счастливый день.
— Почему же? — тут же спросил Стабиньш.
— Во-первых, потому, что я встретил такую красивую женщину, во-вторых — что мне вдруг подвернулся такой выгодный бизнес.
— Какой бизнес? — снова перебил Стабиньш.
— Ну какой, известно какой. Предложение Тома.
— И что конкретно ты ей сказал?
— Сказал, что послезавтра мой друг и заместитель едет в Таллин и там совершит выгодную сделку, которая принесет моей фирме огромную прибыль.