скажу. Могила, точно!
Но Елена отлично знает: Ольга скажет, все как есть скажет, ведь «великая тайна» из женщины прет, как кипящее молоко из кастрюли.
— Послушай, Оленька, — разочарованно машет рукой Елена. — Ты мне не заливай. За постель грузин валютой не платит. Я их прекрасно знаю, все они жулики. Обработают твою доченьку — и фигу. А если еще вякать будешь, схлопочешь по морде. Знаешь этот анекдот: «Когда прибор твердый, сердце мягкое. А после всего этого — наоборот». Твоя доченька еще по морде не получала?
— Получала, но не от грузина.
— От кого же? — равнодушно спрашивает Елена.
— От меня!
— За что же от тебя-то? — проявляет интерес Елена.
— Знаешь что, подружка? Давай лучше выпьем, — уклоняется от ответа Ольга и наливает в рюмки «Амаретто».
Теперь музыка играет в соседнем зале. Там веселье — бизнесмены танцуют и поют. Одни пляшут «русского» с притопами и прихлопами, другие — украинский гопак, третьи — прыгают, горланя «кумелини».
— Пошли танцевать! — тянет Елену за руку Ольга. — Пошли! Там дым коромыслом!
Приходится идти, надо закрепить дружбу.
— Хорошо, — отвечает она Ольге. — Пойдем!
Но тут перестает играть музыка. Елена и Ольга спешат занять место на бархатном диване в цветочках.
— Так что же там было с этим грузином? — старается возобновить разговор Елена. — За что же он платил такие деньги? Платить ни за что грузин не станет, а иной раз и за работу не отдаст.
Теперь Ольга рада, что удастся выболтать все до последнего. Характер не позволяет долго молчать, скрытничать.
— Смотри, — она прикладывает палец к губам. — Это большой секрет. Клянись, что никому не скажешь!
— Клянусь! — прижимая руку к груди, соглашается Елена.
— То было особое задание, — начинает Ольга. — Особо важное, и не заплатить грузин не мог. От нас с Байбой зависела судьба его брата. Брата арестовали, и надо было выручить его из форта. — Удовлетворив свое честолюбие, Ольга смотрит — какое впечатление произвели на Елену ее слова.
«Так, кое-что начинает проясняться», — думает про себя Елена, не забывая изобразить при этом сильное удивление.
— Ха, грузин есть грузин. Он всегда вывернется.
— Так брат в тюрьме!
— Ну и что? Он привезет большой мешок денег и живо брата выкупит. При чем тут твоя Байба! Зачем она нужна в таком деле? Только провалить все может. Лишняя карта на руках, ненужный свидетель.
— Ничего ты не понимаешь! — вдруг возмущается Ольга. — Ну решительно ничего. Дело там было намного сложнее, чем ты можешь представить. Брат грузина здорово влетел и попал в такой переплет — никакие деньги не помогут. Есть у нас еще такие святые, праведники, что не дашь на лапу — не берут взяток. Не так и много их, но есть. Скоро не будет.
— И чем тут твоя Байба могла помочь, не понимаю! — изображает Елена недоумение и делает глупое лицо.
— Она легла в постель к одному молодому следователю, — таинственно шепчет Ольга, глядя по сторонам, боясь, как бы кто не услышал.
— В постель, говоришь? А какой от этого толк грузину? Теперь я совсем ничего не понимаю! — продолжает наивно удивляться Елена.
— Глупа ты, подружка, глупа как овца! Назавтра утром мы с Байбой вдвоем смотались в полицию и обвинили того молодого следователя, что он Байбу изнасиловал.
«Вот оно как! — отмечает про себя Елена. — Стабиньш прав. Именно здесь концы дела Мариса Спрогиса. Здесь мы их и подберем!»
— Так вам сразу и поверили! — смеется Елена.
— А почему бы и нет, — прямо-таки обижена Ольга. — Я доченьке как следует мордашку разукрасила, расквасила на совесть, под глазами синяки, губы разбиты, исцарапаны бедра. Бедный ребенок! Но чего не сделаешь ради своего ребенка!
— А-а, теперь понятно, — как будто доходит до Елены.
— Ну да, следователя того посадили, и брата грузина хочешь не хочешь пришлось выпустить.
— Так грузин заплатил тебе в долларах?
— Ты думаешь — я пыльным мешком трахнутая? — хорохорится Ольга. — Сперва грузин доллары отсчитал, а уж только потом мы свое дело сделали.
— И сколько? — небрежно бросает Елена.
— Ну нет! Я же сказала — много знать будешь, скоро состаришься. А это тебе, подружка, не пойдет.
— Ну молодец твоя Байба, молодец, — примирительно говорит Елена. — Такую штуку провернуть! Не пойти ли нам пописать? А то на радостях за тебя еще в штаны наделаю.
— Пойдем! — соглашается Ольга и собирается встать.
Елена решила сделать рискованный ход: прижать в уборной «подругу» к стенке и вытащить из нее — кто все это организовал. И потом скрыться. Но в этот момент к ним подходит какой-то мужчина и приглашает Елену танцевать. Секунду подумав, она находит выход: у нее нога болит, вывихнула. Мужчина с сожалением качает головой и приглашает Ольгу.
Елена уходит в уборную, запирается, вытаскивает из сумочки вмонтированный в фотоаппарат портативный магнитофон, перематывает ленту и прячет катушку в мешочек за поясом для чулок. Потом вынимает из сумочки дамский браунинг и, проверив его, снова кладет за подкладку в сумочку, выходит из уборной и, подойдя к зеркалу, поправляет прическу, подкрашивает губы и садится на свое место.
Вскоре танец кончается, и кавалер приводит Ольгу. Он без церемоний садится рядом с Еленой.
— Вы вовсе не хромали, когда шли, а танцевать со мной отказались, — смеется он. — Разве я вам не нравлюсь? — Тон у него нахальный. Он пытается обнять Елену за талию. Она отодвигается ближе к Ольге.
— Послушай, Оленька, — говорит она, — у нас такая чудная компания! Мы могли бы все сфотографироваться, правда, а? — И одаривает мужчину чарующим взглядом.
— Если вы желаете, прекрасная дама, — доволен мужчина, — я согласен. Но с условием: за снимком я приду как-нибудь вечерком к вам домой. Идет?
— О’кей. — Елена вынимает из сумки фотоаппарат. — Позови своих лучших друзей, Оля! Кого ты знаешь, кто тебе близок, — ласково обращается она к Ольге. — Я, например, с незнакомыми никогда не фотографируюсь.
— Как же я их теперь найду, в такой толпе? — не хочет утруждать себя Ольга. — И вообще знакомых у меня здесь не так много. Раз-два и обчелся.
— Ну хотя бы тех, кто тебя сюда пригласил.
Вид у Ольги испуганный, она оглядывается по сторонам.
«Может быть, она что-то заподозрила? — мелькает в голове у Елены. — Да вряд ли. Но я, хоть разбейся, должна узнать, кто ее сюда привел и кто организовал секс-театр с Байбой. Не исключено, что кто-то из ее друзей и есть их работодатель, Ольги и Байбы».
И вдруг в толпе танцующих Елена видит очень знакомое лицо. Не может сразу сообразить, но тут же вспоминает — Силав! Подполковник Силав! Грузновато, но ловко он танцует с молодой дамой шейк.
Его замечает и Ольга и вся съеживается, словно хочет исчезнуть.
«Почему я не видела его за столом? — приходит в голову Елене совсем лишняя сейчас мысль, и она сразу ее отбрасывает. — Значит Силав, развлекается здесь, где на столе танцует Байба, та самая, которую якобы изнасиловал Марис. Интересное совпадение. Может быть, потому так точно, так квалифицированно с юридической точки зрения разработан сценарий изнасилования? Но как к нему, к Силаву, подступиться? Невозможно, нереально…»
— Ты знаешь этого старика? — слышит Елена Ольгин голос, невольно вздрагивает и поворачивает голову в ее сторону.
У Елены несколько спадает напряжение. Она вздыхает свободней.
— Так вот, — продолжает Ольга. — Если хочешь знать, он мой хозяин, он меня сюда привел!
«Врет, сволочь, — думает Елена. — Врет, чтобы отвести внимание от Силава». Но теперь задача номер один: как отвязаться от этих «друзей», от Ольги и этого нахального, настырного кавалера? Как быстрее отсюда выбраться? У Силава зоркий глаз. Несмотря на весь маскарад, он может ее разгадать. И как назло ни одна дельная мысль не приходит в голову — Елена слишком взволнована для того, чтобы что-то придумать. «Второй раз пойти в уборную нельзя».
И тут объявляют дамский вальс. Незаметно прихватив с собой сумочку, Елена поднимается и приглашает на танец своего нового поклонника. Одного круга достаточно. Приблизившись к выходу, Елена останавливается.
— Простите, — тихо говорит она. — Я нехорошо себя чувствую. — И, сняв руку с плеча кавалера, поворачивается и выскальзывает в дверь.
От неожиданности кавалер теряется, потом бросается за ней следом, но Елена уже скрылась из вида.
Глава сорок перваяАДВОКАТ СИЛИНЬШ И СЛЕДОВАТЕЛЬ ГРАУДЫНЬШ
Следователь по особо важным делам Ян Граудыньш встретил адвоката Ингуну Силиньш подчеркнуто любезно и доброжелательно.
— Чем могу служить? — широко улыбнулся он и предложил сесть.
Ингуна явно кокетничала. «Обвести этого болвана вокруг пальца будет совсем не трудно», — подумала она садясь, открыла свою черную лаковую сумочку, вынула ордер и положила на стол перед Граудыньшем.
Как бы не замечая этого, Граудыньш продолжал улыбаться.
— Что за формальность! — махнул он рукой. — Я вас слушаю, прекрасная дама. Что вас ко мне привело?
— Адвокат Силиньш. — Ингуна для вида надула губки. — Я хотела поговорить о деле Мариса Спрогиса.
— Ах, сразу и о деле. — Он разочарованно оперся обеими руками на толстое стекло письменного стола, словно бы желая встать со стула. — О деле, сразу о деле? А так просто поговорить, по-человечески, мы не можем? Ну по-дружески, интимно, что ли, а?
— Можем, — как бы смягчилась Ингуна, — но сначала о деле.
— И что же вы хотите знать, адвокат хм… хм…
— Силиньш. Ингуна Силиньш.
— Очень приятно, такое редкое и красивое имя. Я очень сомневаюсь, чтобы вам, такому чудному созданию, следовало заниматься таким грязным делом, как изнасилование. Пусть этим занимаются адвокаты мужского пола. И психологически тоже вам будет очень трудно. Ведь тут задето женское самолюбие. Как вы сможете, Ингуна, преодолеть этот психологический барьер?
Она дипломатично пропустила эту тираду мимо ушей и лукаво спросила: