— Так-то вот, господа! — самодовольно крякнул полковник Либман. — Фирма экспортирует на Ближний Восток цветные металлы и электромоторы. А как были оформлены документы на ракеты? А? «Цветные металлы», не так ли? А кто транспортировал? «Латиртуркимпорттекс „Оазис“». Откуда прибыли так называемые цветные металлы? Из Риги. Где живет Эрика Пигачева? В Риге. Вот тут-то и сходятся концы. Пока вы там оба действовали, мы тоже не спали. Выяснили, что месяца два назад в Ливию проследовал груз с электромоторами. Признаем, что тут мы прохлопали ушами. А по последним данным там были минометы последнего выпуска, они, как и ракеты, советского производства.
— Значит, не исключено, что подобные грузы будут еще, — Левенсон задумчиво покачал головой.
— Именно поэтому, господа, я пригласил вас на чашечку кофе. — Полковник встал, достал из шкафчика симпатичный кофейный сервизик, скромный китайский термос и поставил все на стол.
Левенсон и Эшколи по опыту знали: если полковник приглашает своих подчиненных на кофе — значит, поручит очень ответственное задание.
— Присаживайтесь, господа, не стесняйтесь! Могу сказать вам еще кое-что, — добавил полковник как бы между прочим. — На банковский счет мистера Джона Узолинга в Цюрихе из Швеции поступила довольно кругленькая сумма.
Левенсон расслабился в своем кресле:
— Куда нам предстоит ехать? На швейцарские курорты или в Латвию?
— В Латвии сейчас, пожалуй, приятнее, чем в Швейцарии, — с обычной своей ухмылкой ответил Либман. — Там такое шикарное и прохладное море, а солнце не жарит так немилосердно, как у нас. К тому же Латвия — твоя родина, Цви, — он повернулся к Левенсону.
— Одним словом, им надо перекрыть кислород! — Эшколи подсел к столику с другой стороны.
— Вы правильно понимаете ситуацию, капитан Эшколи, — Либман налил горячую воду из термоса в чашки и открыл банку с кофе. — Есть еще один нюансик, — добродушно продолжил он. — Двенадцатого числа в Ригу отправляется турецкий дипломатический курьер. Он везет «сладости». Наверное, это премия — за хорошую работу.
— А, значит, его надо встречать с музыкой? — спросил Левенсон.
— Правильно поняли, майор Левенсон, совершенно верно поняли. — Полковник очень доволен сообразительностью своих подчиненных. — Попейте кофе, друзья, и собирайтесь в путь. Билеты и документы получите у моей секретарши…
Глава сорок седьмаяРОЗНИЕКС, ИНТА И ИНГУНА
Осеннее утро пробуждалось медленно, словно с трудом. На улице стояла слякоть, а густой туман, казалось, разлегся повсюду, вплоть до низких облаков. Валдис Розниекс тихо вздохнул, боясь прогнать сон, и осторожно повернулся на другой бок. Но сон пропал. Сейчас в самый раз поспать бы, ведь он опять всю ночь не мог заснуть — уже которую ночь, хотя каждый вечер принимал снотворное.
В густой серой темноте понемногу стали проступать очертания большой книжной полки, занимающей всю стену от пола до самого потолка и заставленной книгами в три ряда, письменного стола, заваленного бумагами, настольной лампы и телефона. Книги Розниекс любил как детей, которые требуют постоянного внимания. С помощью книг можно было оказаться в другом мире. И порой почти невозможно было из него выбраться обратно — в реальность жизни. Инта всегда неодобрительно ворчала, когда он приходил домой со связкой новых книг. Она упрекала Валдиса, что тот тратит деньги на пылесборщиков. Так она называла книги. Только Алина умела оценить книги отца и успела прочесть гораздо больше, чем он.
Но не тем сейчас были заняты его мысли. Он думал об Ингуне. Эта женщина неожиданно ворвалась в его жизнь — как сильный и свежий порыв морского ветра в давно не проветриваемое помещение. Ингуна! У Розниекса никогда не было времени подумать о себе, о своей личной жизни. Работа, работа, семья, дом, снова работа. Того, что нормальные люди называют жизнью, у Розниекса вообще не было. С Интой они были слишком разные. А если бы у них была нормальная, обыкновенная жизнь, то он эту разницу давно заметил бы и развелся. Но годы летели, работа, бесконечные проблемы и заботы, как морские волны, катились одна за другой и захлестывали, не давая опомниться. Была только одна боязнь — как бы не накрыло с головой, чтобы не захлебнуться, не утонуть.
Интеллект у Инты всегда был невысокий. На жизнь она смотрела упрощенно, узко. С годами из привлекательной и миловидной молодой женщины она превратилась в упрямую, сварливую и нечуткую бабу с резким и властным характером. Она всегда и во всем считала себя правой, не терпела возражений, часто скандалила. Не умея и не желая посмотреть на вещи с разных сторон, она сама сузила свой кругозор, погрязла в мелочах, потому что не умела отличить главное от второстепенного. Они давно уже отдалились друг от друга и даже не спали вместе. Розниекс окончательно перебрался в свой кабинет, спал на диване. Бывали мгновения, похожие на примирения, они случались все реже, были все непродолжительнее. Дочь Алина была той цепочкой, которая удерживала семью от развала. Она часто говорила: «Пап, как ты мог прожить с мамой столько лет? Я не смогла бы». Но сама делала все, чтобы семейные узы не порвались окончательно. Она хороню понимала, что мать по-своему любит отца и без него не проживет, так же, как не проживет без своей привычной домашней обстановки ее медлительный, работящий и педантичный отец. Любое потрясение или резкие перемены в жизни могли бы для него плохо кончиться.
Теперь же Розниекс был безработный — отстранен от работы, единственного, что было у него в жизни. Может, теперь прогонят на пенсию или предложат место помощника прокурора в какой-нибудь районной прокуратуре? А с другой стороны, у него появилась Ингуна — необыкновенная женщина, о какой он мог только мечтать. Ингуна! Кто же она? После своего первого визита она приходила еще несколько раз к Розниексу на работу, увлеченно рассказывала о своих беседах со следователем Граудыньшем и о своей работе, связанной с делом Мариса Спрогиса. Она выспрашивала, что еще Розниексу известно о деле, согласовывала свои действия, интересовалась, что удалось сделать полковнику Стабиньшу. Узнав, что у Стабиньша появилась надежда на освобождение Мариса, она искренне обрадовалась. Ингуна понимала Розниекса с полуслова, быстро включалась в ход его мыслей. Остроумная, сообразительная, деловая, ловкая и очень привлекательная — вот какая нужна была бы Розниексу подруга жизни, думал он.
Светало все быстрее. В квартире тихо скрипнула дверь. «Алина поднялась, — подумал Розниекс. — Ходит тихонько, чтобы меня не разбудить. Хорошая у меня дочь. Только что она сказала бы, узнай про то, как отец влюбился под старость? И все же, наверное, ничего бы не сказала и не осудила бы. Она поняла бы меня. Но большинство людей подобные случаи осуждает. Пожилой мужчина, женившийся на молодой женщине, как правило, подвергается насмешкам и даже презрению окружающих. А молодые жены обманывают своих пожилых мужей с молодыми мужчинами. Посторонние обычно симпатизируют молодым, сочувствуют им и посмеиваются над старым мужем или осуждают его… Что сказали бы мои друзья, знакомые, коллеги, если бы я оставил Инту и женился бы на Ингуне? Наверно, сказали бы: совсем с ума сошел старый козел. Уже почти жизнь прожил, а перед смертью молоденькую захотел? А как я прожил свою жизнь? Что хорошего я в ней видел? Почему никто не хочет заглянуть в душу пожилого человека, не хочет понять его переживаний, его поздней любви?» Да, жизнь прошла мимо, но только теперь, на склоне лет, он встретил ту единственную и настоящую любовь, которая зовется счастьем. Как это несправедливо! Молодость часто игнорирует старость, презирает и даже ненавидит ее. Почему? Не потому ли, что пожилые умнее, имеют больший жизненный опыт?
Розниекс откинул одеяло, вылез из постели, открыл окно и снова лег на диван.
Прохладная струя свежего воздуха приятно обволокла тело.
«Что было бы, если бы я и впрямь оставил Инту и женился бы на Ингуне? Окружающие наверняка судачили бы: седина в бороду — бес в ребро. Да, осуждать легко. Но разве морально и гуманно заставлять мужа жить с женой, которую он давно не любит, подчиняться ей? Ограничивать человека, принуждать его любить нелюбимую, ведь это насилие над чувствами, эмоциями, над душой… Если человек еще способен любить — это просто замечательно! Это счастье, даже если любовь безответна. Кто любит, тот надеется, кто надеется — тот живет. Нет надежд — нет и жизни. Разве можно отнять у человека смысл жизни из-за какого-то абстрактного долга, из-за какой-то морали? Какая мораль, какие обязанности? Дети выросли, у каждого своя жизнь. Да, Инта, конечно, будет считать такое решение оскорблением. Женщина в немолодом возрасте всегда считает, что пожертвовала своей жизнью ради мужа. Словно сама она никогда никакой радости от семейной жизни не видела, словно семейная жизнь и любовь всегда ей были неприятны. А если так, то ей давно следовало развестись с Валдисом и не „жертвовать собой“. Но ведь жертвовать собой, жить ради кого-то — это счастье. Правда, на такое не каждый способен. Однако Инта не способна на что-нибудь такое, она даже ничего в этом не смыслит. Для нее все в жизни имеет только однозначное значение: белое — это белое, а черное — черное. Для нее существуют определенные моральные принципы, которые люди обязаны соблюдать. А кто не соблюдает — тот изменник».
С Интой Валдис Розниекс познакомился в тот год, когда после окончания университета начал работать в районной прокуратуре. Однажды он пошел на танцы в клуб в райцентре, и там стройная черноволосая девушка пригласила его на дамский танец. Валдис еще никого не знал в районе, но все уже знали, что к ним приехал новый следователь. Что тут скажешь — такова уж специфика провинции. Они танцевали вдвоем почти весь вечер, и Розниекс сделал тогда вывод, что у Инты очень много поклонников, что в клубе она всех знает и чувствует себя королевой бала. Когда к ним подошли двое подвыпивших парней, которые захотели выяснить отношения с Валдисом, Инта велела им убираться таким тоном, что они отправились восвояси, как побитые собаки. Во время танцев Инта вела себя непринужденно, весело рассказывала Валдису истории из жизни местной молодежи, хохотала и показалась Валдису интересной и остроумной девушкой. После танцев Валдис проводил Инту до дома. Тогда Валдис еще не знал, что внимание к нему красивой девушки отнюдь не случайность, что оно непосредственно связано с тем уголовным делом, которое ему передал районный прокурор Андрей Иванович Плянкин в первый же день службы Валдиса и строго наказал: работать только под руководством и наблюдением прокурора. Валдис тогда не знал еще и того, что черноволосый и широкоплечий красавец товарищ Кузминский — заместитель председателя потребсоюза по коммерческим вопросам, вызванный им, Валдисом, для дачи свидетельских показаний по делу о хищениях мяса и колбасы и о производстве левого товара, — что этот товарищ Кузминский является отцом Инты. Обо всем этом Валдис узнал гораздо позже. А в тот вечер Валдис проводил Инту до дверей ее дома и они договорились назавтра пойти в кино, где шла веселая кинокомедия. Потом были и другие встречи — они катались на лодке по озеру и в районной чайной ели пирожные.