[11].
Глава 24«Филиал Кащенко»
Когда Катя добралась на автобусе из Малаховки до Староказарменска, уже стемнело. Она так вымоталась за последние двое суток, что решила идти в отель – что бы ни происходило в отделе полиции, завтра узнаем. А сейчас надо отдохнуть. От всего.
Она выпила чаю с пирожным в той самой кондитерской, где утром встречалась с Лизой и Гердой, добрела до отеля, забрала ключи на ресепшен и поднялась к себе в номер. Часы показывали всего половину девятого вечера. Однако после душа она сразу легла. Тело ныло, в голове гудело. Всплыл в памяти образ рыжей Лизы, стремительно шествующей по коридору с окровавленным лицом и гордо поднятой головой. Чем она гордилась? Затем возникло отчаянное лицо Вилли Ригеля – в кабинете, когда он повествовал о «чаше страсти». Появился образ Фимы Кляпова, пытающегося что-то горячо и сбивчиво объяснить маленькой Золушке с железным характером – Герде, которая не желала его слушать. Похититель ребенка? Этот в чем-то бесконечно забавный, однако весьма харизматичный и крутой тип с голосом Ефима Копеляна? Само ходячее противоречие. Любовь, любовь, она бушевала в Староказарменске, словно весенняя гроза, вместе с митинговыми страстями и противостоянием. Любовь порой вмешивалась в то, что казалось привычным, незыблемым. Любовь, словно алый мак, цвела и в середине разлома, великой трещины, что разделяла жизнь городка.
Возник и Гектор Троянский… Гек… Как он сказал: «Я не оборотень». Но Катя услышала и голос прокурора Кабановой: «Ничего святого, одно голое стяжательство на уме». Та ее аудиозапись, где Гектор требует у покойного Лесика долю в доходах от производства. Кто вас поймет… Что вы есть такое на самом деле? Одно о вас, Гек, ясно точно: тот самый тайный любовник Ульяны – это вы.
Катя крепко уснула. А проснулась от громкого стука в дверь номера. Кто-то колотил в ее дверь, будил ее! Она схватила смартфон – начало второго! Она спала четыре часа. Что еще стряслось в Староказарменске?!
Распахнула дверь – как была со сна, в футболке, растрепанная и сонная, с голыми босыми ногами.
Гектор Борщов на пороге. В своем дорогом, но основательно помятом костюме, галстук приспущен. Сам – порыв и шторм.
– Что за фокусы? – зло спросила Катя. – Вы соображаете, который час? Что вам надо?
– Фокус в том, что я его нашел.
– Кого?
– Нашего повешенного. Горбатько! Мигом собирайтесь, мы едем прямо сейчас. Майор Ригель уже на подходе, я ему позвонил.
– А куда мы едем? – Катя сразу как-то растерялась, засуетилась. – Где вы его отыскали?
– Я нашел тех, кто нам точно укажет, где он. Одевайтесь теплее, на улице стало прохладно. Я внизу у машины.
Он закрыл дверь. Катя заметалась по номеру.
На улице у «Гелендвагена» ее ждали Гектор Борщов и Вилли Ригель – он только что подошел от отдела. Без своей полицейской формы, одет в черные джинсы и черную толстовку с капюшоном. Когда он садился в машину, Катя увидела у него сзади под толстовкой кобуру.
– Это на МКАДе, – объявил Гектор, садясь за руль. – Прилично ехать.
Вилли Ригель, устроившийся с ним рядом впереди, наклонился и поднял с коврика сдутый воздушный шарик.
– У кого-то был день рождения?
– Я свой вычеркнул из календаря, – ответил Гектор. – Майор, слушай, что бы там ни случилось, ствол не доставай. Обойдемся так, лады?
– Все так запущено?
– Это больные, нервные люди. Почти что филиал Кащенко. Надо проявить чуткость. Собственно, от них нам нужен только настоящий адрес Горбатько. И потом, у них кураторы… Им как раз сегодня привезли бабло, финансирование поступило. Откроешь стрельбу, они потом кляузу накатают, что, мол, был вооруженный налет, разбойное нападение. Нам с тобой это нужно?
Катя сидела сзади ни жива ни мертва. Что они еще затеяли? Куда мы едем среди ночи?
На полной скорости ехали, мчались – Горьковское шоссе, потом МКАД. Сколько машин – грузовики, фуры, огни. Поток и ночью. Свернули в сторону старой промзоны. Склады, пакгаузы. Возле кирпичного монолита Гектор Борщов остановился. Вышли и направились в свете тусклого фонаря к железной узкой двери. Гектор позвонил.
– Кто? – спросили из-за двери.
– Сам в камеру не видишь – кто? – ответил Гектор и посмотрел вверх. – Катя, мы входим, держитесь за нами.
Естественно, Катя сразу же спряталась за их широкие спины!
Вошли – коридор, пахнет как в солдатской казарме: потом, сукном мокрым, хлоркой. На входе здоровенный охранник в камуфляже, татуированный до лысины.
– Атаман здесь? – спросил его Гектор Борщов.
– В апартаментах.
Шли по коридору, Катя позади. Гектор Борщов без стука распахнул дверь в «апартаменты». Небольшая комната с окошком, забранным решеткой, как в тюряге. И флаги, флаги, самых аляпистых и причудливых расцветок. Портрет Государя рядом с портретом Сталина. Лозунг – «Единая Неделимая Имперская Евразийская Новороссийская Великая Всесоюзная. Пятый Рим». В комнате за столом с антикварной чернильницей – одутловатый тип в странной опереточной форме, с усами и бородой. Перед ним картонная коробка из под «киндерсюрпризов», полная засаленных денежных купюр, которые он считает и раскладывает по кучкам, а также машинка для счета денег. В углу развалился в кресле бритоголовый пьяный богатырь – ну прямо былинный персонаж с клочкастой бородой и прыщами на лице. На полу – ополовиненная бутылка дорого французского коньяка, в руках – граненый стакан. Брутально так, никаких вам бокалов-фужеров.
– Вы все налом, по старинке, смотрю, бабло гребете, – с порога вместо приветствия бросил Гектор удивленно вытаращившемуся на них бородачу в опереточной форме, кивая на коробку с деньгами. – И много на руки выходит чистыми без налогов?
– Ты?! А я слышал, что тебя в Сирии убили. А ты это… с того света? – воскликнул бородач.
– Мифы, мифы… Не ездил я в Сирию. Я с войной завязал. – Гектор обернулся к Ригелю и Кате: – Представлю вам атамана НКВД – Незнамо Какого Войска. Литера «Д» это не Дон, а Дебилы, так надо читать правильно.
– Ты кому это гонишь? – в кресле зашевелился богатырь. – Ты че вообще здесь? Ты знаешь, с кем разговариваешь?
– Атаман Пельмень-Чардынец, – светски представил Гектор бородача Кате и Вилли Ригелю. – Ба, кого мы видим! Тот самый боец смешанных единоборств Балалайкин, недавно объявивший СМИ, что к предателям и внутренним врагам он относит всех… Как там дальше у тебя, Колян? Напомни. Всех что ли, правда?
– Чего тебе здесь надо? – спросил атаман Пельмень-Чардынец. – Ты как вообще сюда вошел?
– Мне нужен адрес Горбатько. Настоящий, не липовый.
– Какого еще Горбатько?
– Которого на березе у свалки подвесили, как Буратино на Поле чудес. А вы его из больницы забрали и спрятали от… него. – Гектор кивнул на Вилли Ригеля.
– А, и ты здесь, фриц недобитый из Староказарменска, – хмыкнул атаман. – И девку свою с собой привезли.
– Знаете меня? Бывали в Староказарменске? – ледяным тоном осведомился Вилли Риигель. – Меня зовут Вальтер Оттович, а не Фриц. Что за дела привели вас в наш город? Причина?
– Заткни мента. – Атаман вяло махнул рукой «смешанному единоборцу» Балайкину. Тот пытался подняться из мягкого кресла.
– Диктуй адрес Горбатько, – потребовал Гектор.
– Да пошел ты… Чего ты вяжешься? Это твое дело – Староказарменск? – Атаман Пельмень-Чардынец побагровел от гнева. – Там нашего мордой об машину шарахнули, я слышал. Это твоя работа, полковник? Про тебя слухи ходят, что с головой у тебя того… Руку, что кормит, кусаешь. Странно, что тебя до сих пор из конторы твоей не поперли.
– Катя, видите шкафы? – Гектор указал сначала на встроенные шкафы, а потом на холодильник в углу. – В шкафах – у них здесь сплошь пузыри с зеленкой. А в холодильнике не водка с икрой, а дерьмо в баночках. Боевой неприкосновенный запас. Это не Горбатько твой писательницу Улицкую облил зеленкой? А ей ведь под восемьдесят. Атаман, а ты как говно свое для рейда в банку собираешь? Прямо рукой берешь или ложкой серебряной из толчка черпаешь?
– А так же, как говно из твоего братца-близнеца выбили, – прошипел атаман злобно. – Еще когда он допрыгался. По слухам-то там вообще того-с… До ампутации полной дошло, когда его…
Все дальнейшее произошло в какие-то доли секунды. Гектор Борщов ударил ногой по ножке стола. Она сломалась, как спичка! Затем подломилась и вторая нога, а тяжелая дубовая столешница опрокинулась, увлекая за собой стул, на котором восседал атаман. Он грохнулся на спину, столешница придавила его. Коробка с деньгами свалилась на пол, и деньги разлетелись по всей комнате.
Из кресла наконец выпростался боец Балалайкин, заоравший матом.
Гектор Борщов будто пружиной подбросил свое тело в воздух в мощном прыжке с полным разворотом и ногой в начищенном до блеска щегольском ботинке ударил Балалайкина в челюсть. Тот отлетел к противоположной стене, рухнул как сноп. И не встал уже, лишь стонал. Гектор подошел к нему.
– Учет ведешь, сколько тебя раз били по ушам на ринге? Это будет восемьсот шестнадцатый раз. Майор, придержи атамана. Мы с ним еще не закончили.
Вилли Ригель наступил ногой в кроссовке на дубовую столешницу, под которой сучил ногами Пельмень-Чардынец.
– Адрес Горбатько? – повторил Гектор.
– Пошел ты… ссссссволочь!
– Разрушение – моя стихия. – Гектор ударил ногой по плазменной панели на стене. Та грохнулась вниз, треснула.
Подошел к витрине, где стояли какие-то «призы». Взял один и… уронил. Вдребезги!
– Ссссволочь! Ты знаешь, кто мне это подарил?! – орал атаман.
– Кто – не так важно, главное – за что. – Гектор усмехнулся. – Диктуй адрес.
– Ничего я тебе не скажу!!
Гектор ногой сгреб в кучку денежные купюры. Достал из кармана дорогого пиджака зажигалку. Чирк – огонек загорелся. Он наклонился к куче денег на полу, поднес зажигалку.
– Адрес Горбатько, – повторил почти мягко. – Или останетесь без финансовых вливаний.