Гектор Борщов лишь усмехнулся на это. Погрозил пальцем:
– Фима, если ты снова брякнешь, что это ты его кончил за то, что он о твоей даме сердца писал гадости в интернете, то…
– На хрен он мне сдался! – Кляпов взмахнул руками. – Я сотрудника лишился.
Оставив Кляпова и Эпштейна горевать о потере тролля, Вилли Ригель, Катя и Гектор сели снова в патрульную машину и отправились в Малаховку (в который уже раз) на дачу Меркадера.
– Я думаю, Ульяна там обосновалась, – сказала Катя. – Раз она съехала из кабановского дома, то… По крайней мере, Петя точно знает, где она, если ее там даже нет.
Но Ульяна оказалась на старой даче знаменитого убийцы Троцкого. И Петя был с ней. И ветхая пыльная дача сияла чистотой недавней уборки – ее приготовили для совместного проживания.
– Катя, вы разговор начинайте, – шепнул Вилли Ригель, – раз вы в курсе ее отношений со Штирлицем Иванычем, а мы подключимся.
И Катя начала с главного.
– Ульяна, Аристарх убит сегодня днем.
– Какой Аристарх? – Голос Ульяны предательски дрогнул.
Она встретила их вместе с Петей на светлой террасе, старой, как из фильмов 50-х годов. Одетая в белые джогеры и толстовку, с распущенными смоляными волосами – бледная, словно вампир недавно выпил из нее всю кровь.
– Ваш любовник. – Катя разглядывала ее. – Не отрицайте, бесполезно. Я слышала ваш разговор с ним у отеля на заре, он вас бросил, а вы примчались за ним на авто. Возникает вопрос – это ваш второй любовник, кроме него? – Катя кивнула на молчаливого Петю, прислонившегося к косяку. – Или все же единственный и настоящий?
– Я… я сейчас упаду… как… когда… как его убили… где? – Ульяна плакала.
– Уже второй мужчина, имевший с вами роман и отправившийся на тот свет. Вы роковая женщина.
– Я… о боже… убили… где его тело? Я должна его увидеть… я не могу без него… я его люблю. – Ульяна рыдала в голос, закрыв лицо руками. Она рухнула на диван.
– Что скажете по этому поводу, Петя? – спросил Вили Ригель Кабанова-младшего. – Муж ее убит, любовник тоже. А вы молчите?
– А что я должен сказать? – тихо спросил Петя.
– Но вы же в один голос твердили: спали, ночь вместе провели. Это ревность? Это все убийства из ревности? Вы такой ревнивый, что мочите всех, кто только на нее…
– Нет, нет, Петя мне как брат! – сквозь слезы пламенно воскликнула Ульяна. – Мы соврали вам в прошлый раз. Это я во всем виновата. Подумала, так будет лучше… Петя мой самый близкий друг, он мне как брат! Между нами ничего нет! Ничего – кроме моей великой признательности и благодарности ему.
– Благодарности в чем? – спросил Катя.
– В том, что он моя единственная опора на этом свете. Я любила Аристарха безумно. Я из-за него нарушила супружеский долг. Но он никогда не был моей опорой в жизни. А Петя… Не смейте его трогать! Он святой!
– Хорошо. Тогда вопрос к вам, – Катя продолжила: – Аристарх вас бросил. И вышло это довольно грубо и жестоко, насколько я слышала там, у отеля.
– Стыдно быть соглядатаем! – выпалила Ульяна.
– А я в полиции работаю. У нас хлеб такой – черствый, непрезентабельный. Не для чистоплюев. Аристарх над вами посмеялся там, Ульяна. Унизил вас. Это ли не повод для убийства? Убийства по страсти?
– Я его не убивала! Всем, чем хотите, клянусь.
– Где вы были утром и днем сегодня?
– Здесь.
– Вдвоем?
– Да. Это теперь единственный мой дом.
– Снова алиби друг другу создаете?
– Да нет же, правда. Мы находились здесь. Петя работал – у него удаленка. А я тоже работу в интернете искала. Не могу же я теперь так просто сидеть без денег на его шее.
– На это что скажете? – спросил Вилли Ригель Петю.
– Так и есть. – Тот пожал плечами. – Аристарх мне, в общем-то, никогда не нравился. Я не считал его кандидатом, достойным стать ее мужем. Такой же, как мой брат – полное дерьмо.
– Их отношения мне не совсем понятны, – заметила Катя, когда они покинули дачу. – Хотя теперь ясно, что прокурор Кабанова нам о Пете правду сказала.
– Какую правду? – спросил Гектор Борщов (он и в допрос на даче не вмешивался, лишь слушал).
– В том, что Петя полный законченный асексуал. – Катя досадовала, что пришлось Гектору выдать эту тайну.
Гектор присвистнул.
– Их отношения совсем не понятны, – констатировал Вилли Ригель. – Но задерживать веселую вдову у меня нет пока никаких оснований. Как и этого ботана кудрявого. А теперь еще раз, Катя, скажите нам точно, что вам говорил Штирлиц Иваныч вчера про нашу прокуроршу.
– Спросил, ее ли я человек. Спросил, все ли она мне говорит. Ухмылялся, когда понял, что мне мало что известно о Кабановой, кроме ее собственных слов, – перечисляла Катя честно. – Спросил, знаю ли я, что ее первый муж – отец Лесика и Пети – покончил с собой, повесился.
– Ничего себе! – не удержался майор Ригель. – Никогда об этом не слышал.
– Ты не слышал, а Штирлиц просек. Наша контора веников не вяжет. – Гектор о чем-то думал. – И что еще он вам сказал, Катя?
– Спросил, договороспособный ли человек прокурор Кабанова.
– Как это понимать?
– Я не знаю. Я в тот момент сама не совсем это поняла. Я подумала – не собирается ли он шантажировать Кабанову чем-то. Это было первое мое впечатление. Сейчас я не знаю… не уверена.
– Мы доедем до Красково, – решил Вили Ригель. – Рабочий день в прокуратуре закончился. Хотя она всегда задерживается. Подождем ее в Красково и дома допросим.
– Вы ей позвоните сейчас, уточните, может, она не у себя дома в Красково, а приедет в дом сына – на соседнюю улицу, – заметила Катя.
Вилли Ригель позвонил прокурору Кабановой. Очень лаконичный разговор.
– Она не на работе сегодня. Сказала, взяла выходные. Завтра похороны Лесика. Нет, она не у него дома здесь, в Малаховке. Она в Красково. Поедем туда прямо сейчас, я ее попросил о встрече, она ждет. – Ригель убрал мобильный.
– Да, только мы вдвоем. – Катя повернулась к Гектору: – Теперь вам придется дойти до автобусной остановки и добраться из Малаховки на общественном транспорте.
– Как это понимать? Гоните в шею? – Он смотрел на Катю с высоты своего роста.
– Кабанова ничего не расскажет, если вы заявитесь к ней с нами вместе.
– Что так?
– Она вас на дух не переносит.
– Интересно, почему?
– Догадайтесь, Гектор. Один звонок от юристов, обслуживающих финансовые интересы вашего отца-генерала, того, кто без сиделок, по вашим словам, обходиться не может, насчет продажи по сниженной цене компании Лесика Кабанова. Не хотите пояснить нам с Вилли этот факт?
– Просто бабло. – Гектор сунул по привычке руки в карманы брюк. – Бизнес. На компанию Кабановых уже немало охотников. Обидно упускать такой шанс.
– И что, капитала хватит купить? – спросил Вилли Ригель. – Ты серьезно?
– У меня только доля, там есть и другие желающие.
– А это называется – корпоративное приобретение, вложение. Это ваша контора под себя гребет?
– То, что упало, то не пропало, Вилли. Надо поднять.
– А это весомый повод для убийства.
– Тот, кто убил Лесика, тот убил и Аристарха.
– Именно это я имею в виду, Гек.
– Ладно, хватит, – оборвала их раздраженно Катя. – Правды все равно так не добьешься. Вы снова подеретесь. Вилли, поехали к Кабановой.
Они сели в патрульную машину, развернулись. Гектор остался на улице возле дачи Меркадера. Он помахал им вполне дружески – удачи. И показал два больших пальца.
– Чем больше узнаю его, тем больше ему удивляюсь, – заметил Вилли Ригель, выруливая на шоссе.
Катя помалкивала.
В особняке в Красково, построенном знаменитым и богатым, как Крез, врачом-офтальмологом, владельцем известной глазной клиники, она не бывала ни разу. И удивилась, в какой роскоши может жить обычный прокурор. В трехэтажном особняке имелся лифт, небольшой крытый бассейн, зимний сад-оранжерея, зал для банкета и танцев в виде крытой ротонды в китайском стиле. Были там и библиотека, гостиная, тренажерный зал, гостевые комнаты с собственными ваннами. И по всему этому великолепию, словно призрак, в черных траурных одеждах бродила в сумерках осеннего вечера Клара Порфирьевна Кабанова.
– Чем обязана, майор? Что-то срочное? – осведомилась она, лично открывая им дверь особняка.
Увидела вместе с Вилли Ригелем Катю. Глянула на нее. Указала на гостиную. И, проходя мимо столика, взяла свои сигареты и зажигалку, закурила.
– У нас еще одно убийство, Клара Порфирьевна. Если бы вы сегодня были в прокуратуре, сами бы узнали. В Малаховке убили некоего Аристарха Бояринова. Он вам знаком?
– Слышала о нем от сына. Он сотрудник Кляпова, пиарщик. Где его убили, за что?
– Недалеко от ресторана, где ваш сын провел свой последний вечер в компании жены и брата. Ну и, возможно, потом был кто-то еще. А вот за что он убит – это я хотел бы с вами обсудить.
– Со мной? – Кабанова затянулась дымом. – Вы, Вальтер Оттович, полагаете, что это убийство связано с делом моего сына?
– Уверен.
– Мой сын мертв. С заводом покончено. Какие могут быть причины еще кого-то убивать в связи с этим?
– Аристарх Бояринов с вами встречался?
– Нет. Я его знаю лишь со слов сына. Он мелкая сошка, подручный Кляпова. Интернет-тролль.
– У нас есть данные, что Бояринов, возможно, пытался выйти с вами на контакт.
– А почему вы так решили?
– Возможно, он хотел с вами о чем-то поговорить.
– О чем? – Кабанова недоуменно подняла светлые брови. – Он знал, кто убил моего сына?
Катя подумала – вот же простейшая версия, а они ее даже не разглядели в этой горячке с осмотром тела!
– Не исключено. – Вилли Ригель кивнул. – А может, он хотел вас чем-то шантажировать.
– Меня? Шантажировать? Этот тролль?
– Клара Порфирьевна, Бояринов в прошлом работал в ФСБ и был оттуда уволен. Он не мальчик с улицы, он профессионал. А ваш сын Лесик… говоря откровенно, если бы он не погиб, то сейчас сидел бы в камере по обвинению в похищении ребенка Герды Засулич. И пошел бы под суд, и сел бы лет на восемь.