– Нет, никогда, – слабо ответила Мина, обрадованная его возвращением.
– Думаю, вам понравится.
Она подула на напиток, прежде чем сделать глоток.
– М-м, вкусно.
Мина подавила желание залпом осушить стаканчик – слишком горячо.
– Дайте угадаю: вы сладкоежка?
– До этого момента я так не думала.
Ей всегда нравился шоколад, только она никогда не пробовала его в жидком виде. По телу расплылось тепло. Откинув голову, Мина зачарованно смотрела на колесо обозрения с его раскачивающимися кабинками и танцующими огнями, будто подмигивающими миру.
– Вы замерзнете наверху, – заметила она. – Не хотите забрать куртку?
– Все нормально, не переживайте.
Когда до них дошла очередь, контролер сказал:
– Вам придется выбросить напитки.
Мина сделала последний глоток, и мистер Ким поставил стаканчики на ближайшую мусорку.
– Я надеялся, что мы сможем взять их с собой.
– Я тоже.
Кабинка качнулась, будто готовая перевернуться, и Мина вскрикнула, падая на сиденье.
– Не бойтесь, – сказал мистер Ким, бережно беря ее за руку. Она сжала его руку в ответ, пока они поднимались все выше и выше в черное небо. Толпа внизу отступала, уменьшаясь в размерах. Дрожа, Мина подвинулась ближе к мистеру Киму – ближе, чем когда-либо: их бедра соприкасались.
– Я закрою глаза, – зачем-то предупредила она.
– Хорошо. Не бойтесь.
Пока колесо вращалось, скользя вверх и вперед, вниз и назад, Мина крепче сжимала его ладонь, не открывая глаз. Сердце бешено колотилось в груди. Стуча зубами от холода, они теснее прижались друг к другу. Мистер Ким обнял ее за плечи. Кабинки вокруг тихо поскрипывали.
– Все в порядке? – мягко спросил он.
– Да, просто не смотрю вниз. – Мина натянуто рассмеялась. – Знаю, это ребячество.
– Не переживайте. Для вас это большой шаг. Вы и так далеко продвинулись.
– Вы имеете в виду…
– Колесо обозрения. Необязательно было подниматься, а вы все же решились.
Его горячее дыхание касалось ее уха, шеи. Мина слегка повернула к нему голову, и его губы прижались к ее. Она поцеловала его в ответ, ощущая вкус шоколада на губах и соли в воздухе. Казалось, она внезапно превратилась в небесное тело, далекое и легкое, созданное для полета.
И когда мистер Ким отстранился, Мина открыла глаза, и мир перед ней был полон контрастов – все яркое и сверкающее, глубокое и темное, великолепное, потрясающее.
МаргоОсень 2014 г
Ровно горел фонарь у обочины, за закрытыми окнами и тонкими занавесками мерцали телевизионные экраны, хор собак за заборами и стенами сопровождался воем сирен, пахло жареными кукурузными лепешками. Вне зависимости от температуры и времени года в Лос-Анджелесе всегда что-то горело – хот-дог с беконом, окурок с самокруткой, шипящие в масле ребрышки, резина колес в жару, сам район, искрящийся в июле, весь лес в огне. Запах гари отпечатывается в памяти навсегда.
Сидя в машине, припаркованной у полосы вялой лужайки с суккулентами и кактусами в потрепанных керамических горшках, Марго глубоко дышала через рот, пытаясь собраться с духом. Двадцать минут назад официантка в «Ханок-Хаусе» сунула ей записку с адресом дома миссис Бэк возле парка Макартур.
Наконец Марго вышла из машины, прошла через патио, поднялась по лестничному пролету в квартиру миссис Бэк под номером 211 и постучала в дверь. Подушечки пальцев задержались на гладкой серой поверхности, словно прикасались к дикому животному.
На приглушенный свет дверного глазка упала тень.
– Кто это? – хрипло и резко спросила миссис Бэк.
– Это дочь Мины, Марго.
Дверь со скрипом приоткрылась, насколько это позволяла медная цепочка, за которой показалось лицо миссис Бэк, без макияжа казавшееся бледным и светящимся, волосы были замотаны в полотенце кораллового цвета. Она подозрительно прищурилась и резко спросила:
– Что ты здесь делаешь?
– Могу я с вами поговорить?
– Уже поздно. Откуда у тебя мой адрес?
– Я… загуглила.
Миссис Бэк вздохнула и отстегнула цепочку.
– Я как раз собирался наложить на лицо маску.
В тесной гостиной пахло магазином подержанных книг – смесью пыли, бумаги и чернил – и огуречным кремом. Стопки книг и газет на кофейном столике напоминали многоэтажки, опасно накренившиеся и готовые вот-вот рухнуть.
Марго опустилась на бархатный изумрудный диван в винтажном стиле, который, казалось, принесли с барахолки, вычистили, и теперь он оживлял пространство, больше похожее на офис или кладовку. Комната была поделена на две зоны – гостиную и столовую, – посередине стоял телевизор с плоским экраном, по которому шли корейские новости без звука.
Миссис Бэк в халате сизого цвета поверх розовой сорочки, чей обтрепанный подол касался костлявых коленей, скрестила руки на груди и выжидающе уставилась на Марго. Без маски из косметики – красной помады, бровей, подведенных карандашом в виде полумесяцев, – она походила на тропическую птицу с выщипанными перьями.
– Я хотела задать вам несколько вопросов, – начала Марго.
Миссис Бэк нахмурилась:
– Каких?
Крошечная комната давила на Марго. О чем она только думала, заявившись сюда? Впрочем, она тут же вспомнила о своей цели и собралась с духом.
– О мистере Киме и моей маме.
Миссис Бэк затянула полотенце на голове.
– Сегодня я ходила на рынок, – продолжала Марго. – Ваша лавка исчезла.
Миссис Бэк уселась на стул, подвинув его напротив Марго.
– С меня хватит.
– Работы?
– Да. На данный момент. – Она откусила заусенец. – Там были покупатели?
– Нет.
– Я уже давно работаю в убыток.
«Покупателей почти нет. Корейцы закрывают свои лавки даже в центре».
Официантка просила не упоминать мистера Пака, однако Марго хотела удостовериться, что миссис Бэк в безопасности. Даже если дела на рынке шли плохо, странно закрывать лавку прямо перед праздниками – самым прибыльным временем года.
– Есть еще какая-нибудь причина? Похоже, вы закрылись очень стремительно.
– Да, я… я планировала это довольно давно.
– Что теперь будете делать?
– Не уверена, но что-нибудь придумаю. Не переживай за меня.
– Может, вернетесь в «Ханок-Хаус»? – спросила Марго, зная ответ, и все же надеясь спровоцировать миссис Бэк на откровенность.
– Нет, точно не туда. Ни за что, – только и ответила та, поправив узел на поясе халата.
Марго оглядела стопку книг на кофейном столике, среди которых заметила романы Джорджа Элиота и Эдит Уортон, которые сама читала в школе и колледже. Романы тяжелые, но прекрасные. Прижатые друг к другу страницы походили на зубы, когда-то белые, а теперь пожелтевшие. Да и сама книга в некотором роде была подобна рту. Помогали нам истории, рассказанные ими, или убивали ложными ожиданиями? Возможно, все зависело от того, кто их рассказывает.
– Вы это читали? – спросила Марго, заметив в стопке «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» Томаса Харди, одну из ее любимых книг. Она почувствовала укол печали, вспомнив трагическую историю и не менее трагический конец. – Мама никогда не читала.
– Она терпеть не могла читать. – Миссис Бэк откинулась на спинку стула. – Хочешь верь, хочешь нет, но я изучала английскую литературу в университете. Как и ты.
От последних слов в груди Марго что-то сжалось. Как много мама о ней рассказывала? Гордилась ли ею? Миссис Бэк уперлась руками в колени, готовясь встать, и сказала:
– Ну, уже поздно. Моя маска зовет.
– Могу я спросить вас о мистере Киме?
– Честно говоря, я мало что знаю. – Ее голос дрогнул. – Как я уже упоминала, твоя мама рассказала мне о нем только после его смерти.
– Он был моим отцом? – выпалила Марго. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Миссис Бэк удивленно распахнула глаза, и Марго поспешила объяснить:
– Я нашла его некролог в маминой квартире. С его фотографией. Мы с ним похожи.
Миссис Бэк молчала, прикусив губу.
– Если он не мой отец, то каким образом они сошлись? Я ездила к нему в Калабасас – у него был прекрасный дом, прекрасная жизнь. Сногсшибательная жена. Он жил в совершенно другом мире. Как они могли встретиться? Что у них могло быть общего, кроме прошлого?
Миссис Бэк глубоко вздохнула, уставившись на свои колени. Марго снова откинулась назад, положив ладони на бархатный диван, и продолжила:
– Он владел супермаркетами. Помню, мама упоминала, что мой отец работал в том же супермаркете, что и она, когда только приехала в Америку. Зачем ему… какая еще между ними может быть связь? Или, может, они были просто давними друзьями? Но каждый раз, когда я смотрю на его фотографию… – Ее голос дрогнул. – Клянусь…
– Это он, – прервала ее миссис Бэк, насупив брови. – Ты права. Он – твой отец, Марго.
Марго задохнулась. Ее словно ударили под дых, в груди сдавило.
– Почему… почему никто мне не сказал? – сумела выговорить она.
Миссис Бэк молча покачала головой.
– Почему мне не сказали?! – прокричала Марго, охваченная внезапной злобой – на маму, на миссис Бэк, на весь мир. Из глаз брызнули слезы, она не заметила, как вскочила на ноги.
– Твоя мама считала, что тебе незачем об этом знать. Он был смертельно болен. Она и ему о тебе не говорила. Какой смысл? Ей казалось, это ничего бы не изменило. – Миссис Бэк опять затянула полотенце на голове. – Она так решила.
– Это несправедливо! – Марго задыхалась от возмущения, злости, обиды – всего сразу. – Даже пусть он и умирал, я заслуживала знать правду!
– Может, она не хотела, чтобы узнал он? – с неожиданной яростью возразила миссис Бэк. – Больному человеку тяжело принять такую новость. Ему оставалось жить считаные недели. Она пыталась защитить вас обоих. – Из ее глаз покатились слезы. – Она всех пыталась защитить.
Марго без сил опустилась на диван. Миссис Бэк вытерла рукавом нос, вышла на минуту из комнаты и вернулась с коробкой салфеток, которую протянула Марго.
– Я все еще не понимаю. – Марго высморкалась. – А теперь… что теперь? Что мне делать со всей этой информацией? Она бесполезна. Они оба мертвы.