Элевтера распорядилась принести вина для этого человека и, сев на скамью рядом с ним, поклялась Гекатой и Великой Матерью, что его не тронут. Музыканту не сделают никакого худа, если он скажет правду. Поведав нам, как оценивает царь своего врага, он ничуть не повредит своей стране и народу.
Потребовалось немало времени на уговоры, но под конец вино сделало своё дело, и музыкант уступил.
— Во-первых, — поведал он, — Тесей призывает народ надеяться на наши укрепления. По его словам, Акрополь неприступен. Ссылаясь на опыт своих странствий по всей Элладе и восточным морям, царь утверждает, что наша цитадель представляет собой мощнейшую на земле природную крепость, которую не одолеть с помощью приставных лестниц и не уничтожить.
Топор не обрушился на шею музыканта, и никто не стал загонять щепки под его ногти. Он перевёл дух и продолжил:
— Наш источник[13] неиссякаем, говорит наш царь, да и зерна у нас в избытке. К тому же наши припасы пополняются по ночам поставками из Эвбеи. Вражеское кольцо вовсе не так непроницаемо, как это может показаться. Остров, куда мы переправили своих жён и детей, для амазонок и их союзников недоступен: флота у них нет, да и моря они боятся. Пролив, конечно, узковат, но наши военные корабли и даже лодки способны пустить там на дно любую флотилию, которую сможет собрать противник из того, что подвернётся под руку.
Элевтера выслушала это с интересом.
— Что ещё говорит Тесей?
Музыкант заколебался, а потом признался, что правда будет для нас обидной.
— Говори! Нам нужна именно правда, а не лесть.
— Тесей говорит, что все собравшиеся под нашими стенами — за исключением ликийцев, фригийцев и дарданов — представляют собой дикий, варварский сброд. Они понятия не имеют о дисциплине, и на долгую осаду им не хватит терпения. По словам Тесея, отряды скифов, фракийцев, массагетов и тиссагетов — это не настоящие армии во главе с истинными полководцами и царями, а шайки буйных разбойников, имеющих своей целью один лишь грабёж и не признающих над собой никакой власти. Будучи прирождёнными бойцами, они горды, храбры, но слишком независимы и неуправляемы. Они способны вынести всё, кроме скуки, и готовы на любые жертвы, кроме взаимодействия с союзниками. Их доблесть неизмерима, и в боевом экстазе они бросаются в бой, презирая смерть. Они великолепные воины, говорит нам Тесей, но из них невозможно составить хорошую армию. А вот мы, афиняне, — другие. Каждый из нас по отдельности, может быть, и плохой воин, но, собравшись вместе, мы представляем собой не толпу, не шайку, но подлинное, дисциплинированное войско.
Горло музыканта пересохло, и Элевтера предложила ему освежиться вином.
— Кроме того, говорит наш царь, представители нагрянувших на нас диких племён презирают друг друга и считают за доблесть угонять друг у друга лошадей и женщин. Для большинства из них нападение на наш город — не более чем очередной разбойный набег, некое совместное развлечение, после которого они вернутся к прежним раздорам. Вдобавок ко всему, хоть амазонки формально и стоят во главе союза, по существу они ненавидимы другими племенами. Дикари завидуют их независимости и зарятся на их стада. Скифы и фракийцы обрушатся на женщин-воительниц в тот самый момент, как только почувствуют, что у них есть надежда взять верх. Относительно Элевтеры, верховной командующей амазонок, наш царь говорит, что она решительно неспособна управляться со всей этой буйной, разноплеменной ордой, тем паче что и сама является такой же дикаркой — буйной, порывистой, нетерпеливой. Соглашения, союзы и компромиссы противны самой её природе. Своенравие и высокомерие этой воительницы очень скоро оттолкнут от неё союзников, и без того не слишком надёжных. Чтобы развалить коалицию, нам не требуется прилагать никаких усилий. Проявим терпение, и Элевтера сделает всё за нас. Царь считает, что среди амазонок имеются лишь две фигуры, способные вести за собой весь народ: Ипполита, мудрая и уважаемая, но в силу своего возраста уже непригодная к роли военной предводительницы, и Антиопа, которая сейчас с нами.
Рассказ музыканта был воспринят серьёзно, ибо многое из услышанного показалось нам справедливым.
— Однако осаждающие имеют пятикратное численное превосходство, — указала Элевтера. — Что говорит ваш царь по этому поводу?
— Он заверяет, что не следует бояться численности врагов, ибо их несчётное множество работает против них. Основа могущества амазонок — это их несравненная конница, но ни одна, даже самая лучшая лошадь не заберётся по приставной лестнице и не перемахнёт единым прыжком стену в дюжину локтей высотой. У врага тридцать пять тысяч животных, и для всех них требуется фураж. Чем, спрашивается, будут они кормить такую ораву лошадей? Ясно, что в Аттике для них корма не хватит. Амазонкам придётся совершать рейды за Истм. И с каждым таким рейдом они будут наживать новых врагов, а у нас будут появляться новые союзники. Более того, амазонские кони привыкли пастись на широких, привольных лугах, а здесь им придётся тесниться среди каменистых холмов. Тесей уверяет, что времени на длительную осаду у врага нет, потому что весной ожеребятся оставшиеся дома кобылы, а враги даже сейчас посягают на амазонские владения. Амазонки должны одержать победу до конца лета, иначе им придётся убраться восвояси, ничего не добившись. А уберутся они в любом случае, ибо с их точки зрения наша страна представляет собой край света. Они явились не как завоеватели, а как мстители и собираются не захватить нашу землю, а уничтожить нас и наш город. В конечном счёте, по мнению Тесея, главным оружием защитников Афин должны стать стойкость и терпение. Афинянам незачем выходить в поле, дабы пытаться разгромить вторгшиеся к нам племена в открытом бою. Всё, что нам нужно, — это отсиживаться на холме. Такого рода война для степняков непривычна, и они, при всей их великой силе и несомненном мужестве, очень скоро от неё устанут. А когда это произойдёт, они попросту плюнут на свою дурацкую затею и разбредутся по домам.
Музыкант закончил. Он дрожал от страха, думая, что его рассказ поверг нас в ярость, но ничего подобного не произошло. Все мы онемели, но отнюдь не от злобы. Точность оценок и глубина понимания Тесеем всех сильных и слабых мест, как наших, так и наших союзников, были ошеломляющими.
— Ваш царь имеет голову на плечах, мой друг, — промолвила наконец Элевтера. — И ты тоже, ибо не предпринимал попыток обмануть нас.
Она велела накормить музыканта и отправить к остальным пленным, где содержать наравне с прочими, дабы не навлечь на него обвинения в измене. В конце концов всех их выкупят, и они вернутся к своим.
У пленника вырвался вздох облегчения. Элевтера встала и уже собралась уходить, когда он неожиданно промолвил:
— И вот ещё что...
Наша царица обернулась.
— Они боятся, — сказал музыкант.
— Чего?
— Вас. Женщин. Таких женщин, как ты. Мои соотечественники охвачены вполне естественным страхом перед скифами и фракийцами, которые в их глазах есть звери в человеческом облике, — пояснил музыкант. — Но страх перед вами превосходит даже это. Пасть от руки одной из вас — для них то же самое, что быть растерзанным волками. Вы для них — чудовища, не принадлежащие к человеческому роду, ибо, по нашему разумению, совершенно невозможно, чтобы нежные матери произвели на свет и выкормили подобные порождения Горгоны и Гидры. Тесей, стараясь приглушить людские страхи, уверяет, что вы, как и все люди, дышите воздухом и в ваших жилах течёт кровь, но ему мало кто верит. Послушать людей, так вы упали с той самой луны, которой поклоняетесь.
— Но если все мы в глазах твоих соотечественников — отродья Тартара, то как же они приняли Антиопу? — осведомилась Элевтера.
— В Афинах сторонятся её. Те же, кто решается к ней приблизиться, делают это не без трепета. Когда она появляется перед народом, это вызывает любопытство, и к каждому её движению внимательно присматриваются. Но она выходит нечасто. Она выглядит несчастной и страдающей из-за всех тех бед, которые навлекла и на афинян, и на амазонок. И хотя многие винят её в этом, у неё есть почитатели, подражающие её походке и речи. Иные требуют, чтобы она вооружилась и выступила в защиту города, ибо находят её равной Тесею и достойной стоять во главе наших войск.
Последнее, о чём спросила Элевтера, — это о той роли, которую играют советы Антиопы в организации обороны города.
Музыкант ответил, что не может знать, о чём разговаривают царь с царицей в постели; на стенах же Антиопа практически не бывает и в советах командиров не участвует. Почти всё время она проводит во внутренних покоях, как бы желая укрыться от шума сражения между её родичами и воинами её мужа. Эти звуки причиняют ей боль.
После полуночи явились вожди скифов и массагетов, с которыми, так же, как с представителями других союзников, Элевтере пришлось вести долгий спор. Хотя днём нам удалось добиться немалого успеха, союзников раздражала нехватка добычи. Они хотели удостовериться в том, что на Акрополе действительно хранится немало золота, с каковой целью намеревались подвергнуть пыткам некоторое количество пленных. По их мнению, лишь показания, данные под пыткой, заслуживали доверия. Кроме того, замучив до смерти нескольких афинян на глазах их товарищей, они намеревались преподать защитникам Акрополя хороший урок.
Три сильнейших вождя скифов и фракийцев, Садук, Гермон и Боргес не желали слышать ни о чём, кроме золота и добычи.
— Вы и так разграбили всю Аттику, — с раздражением заметила Элевтера. — Вам этого мало?
— Мало, — в один голос заявили вожди.
— Чего же вы добиваетесь? — спросила Элевтера, уже и так обещавшая союзникам половину сокровищ Акрополя.
— Рабов, — ответил Боргес. — Мужчин мы перебьём, а женщин и детей хотим увести с собой.
— Они будут твоими, — пообещала царица. — Но взамен ты должен поклясться в том, что, пока крепость не пала, ты будешь воевать не сам по себе, но выполняя мои приказы.