– Возьми себе новую банку, – сказала я. – А еще мой блокнот и фотоаппарат.
– Хочешь сказать, что мы продолжаем?
– Я беременна, а не безумна.
– Хм. – Энди пожал плечами и протолкался наружу сквозь пластик.
– Энди! – позвала я.
– Ну?
– Джейн – это слишком просто.
Я ждала, пока Энди уйдет, чтобы растереть больное место в нижней части спины. Я была на третьем месяце беременности. Я не подавала виду, но знала о своем состоянии без всяких тестов. Однако я была вынуждена открыться Энди. Нельзя же скрыть свое утреннее недомогание от того, с кем делишь палатку. Я собиралась сходить к врачу через две недели, по возвращении в Лондон. А потом, получив подтверждение, сообщу новость Саймону, моему партнеру. Он остался в Лондоне «на хозяйстве», так как курсы, которые он преподавал, проходили весной. Какая-то часть меня хотела схватить телефон и немедленно выложить ему новости, но другая часть чувствовала, что это преждевременно.
Саймон давно хотел ребенка. Мне было тридцать девять, и я понимала, что он уже отчасти потерял надежду. Я молча наблюдала, как он смиряется с жизнью, отличной от той, которую он себе представлял. Если я собираюсь вновь перевернуть его жизненные воззрения, нужно быть полностью уверенной.
Энди в свои шестьдесят два года решил, что жизнь коротка, и преждевременно ушел на пенсию из финансовой фирмы, чтобы получить докторскую степень в области археологии – «позднее цветение», говорил он о себе. Когда я разослала по электронной почте запрос, что мне нужна помощь в разведывательной экспедиции, он ответил первым.
Он учился в университете Стоун-Брук у моего хорошего друга доктора Конна Брея, который специализировался на технологиях палеолита. Я не хотела брать с собой Энди, так как предполагала, что он из тех студентов, которые ожидают приключений в духе Индианы Джонса в ямах со змеями и которых не удовлетворит обычное медленное бездействие археологических раскопок. Конн был склонен представлять палеоархеологию именно как большое приключение и демонстрировать в аудитории технику наскального изображения коз с помощью каменных орудий. Но чем больше мы с Энди работали вместе, тем больше я понимала, что он был из лучших студентов – тех, кто слушал и учился, но мог и многое добавить от себя. Он быстро стал моим добровольным подельником в археологии, а также хорошим другом. Не знаю, что бы я делала без него.
Энди вновь протиснулся внутрь. С моим ноутбуком, фотоаппаратом и новой банкой газировки в руках он пытался вывернуть запястье, чтобы взглянуть на часы.
– А еще Саймон хочет, чтобы ты позвонила, когда вернешься в лагерь. Твоя мама тоже звонила.
Я слушала вполуха. Энди это знал и сделал еще одну попытку.
– Я сфотографирую, размечу, сделаю эскиз, и сворачиваемся?
– Ну-ка скажи, кто здесь главный? – поддразнила я, вздернув подбородок.
– Это деликатный вопрос.
– Прошу прощения?
– Доктор Розамунд Гейл, сэр! – он отдал мне честь «Доктором Пеппером».
– А сколько времени, Эндрю?
– Пять тринадцать пополудни.
– Фотографируй. Отметь эту находку.
– Босс меня уволит!
– Энди!
– Роуз!
– И говорю тебе как твой босс: выставь этого проклятого «Доктора Пеппера» наружу. – Я засмеялась.
Я взяла академический отпуск, чтобы изучить некоторые интересные особенности, которые заметила, когда проводила исследования в этом районе с группой геодезистов несколько лет назад. Вместе с Энди, работавшим ассистентом и получавшим за это последние деньги из моих сбережений, я проследовала путем, который выбрала сама. Но на этот раз, в спокойной обстановке, без давления со стороны группы, я нашла отверстие. Пещера дышит воздухом, как живая. Когда давление меняется, она впускает менее плотный, холодный ночной воздух, как при вдохе. Когда солнце нагревает воздух, пещера стремится к равновесию и выдыхает. Я нашла вентиляционное отверстие, когда мы остановились, чтобы попить воды. Сначала я почувствовала, будто кто-то мягко дует мне в щеку. Потребовалось два дня, чтобы найти проход, который и привел нас к этой пещере, отсутствовавшей на карте. Может быть, я уже подозревала, что беременна, но мне удалось отложить окончательное обнаружение этого факта на несколько недель – проверенный временем способ убедиться, что планы должны быть тайными.
В первый раз я достигла пещеры через узкий проход в скале. Мне пришлось извиваться, как змея, чтобы одолеть его. Пещера на другом конце оставалась незамеченной в течение многих лет, возможно, потому, что в узкий лаз не мог протиснуться мужчина даже среднего сложения. В конце концов я протиснулась и ввалилась внутрь, а всего через час-другой обнаружила острие каменного ручного топора. Позже я определила его как образец шательперонской индустрии, относящийся к культуре изготовления орудий, которая, как я полагала, была общей у неандертальцев и людей современного типа. Мы с Энди сумели пробить стену пещеры, чтобы открыть внешнюю стену и сделать площадку более доступной.
Вскоре пещера стала больше похожа на настоящий раскоп, хотя у нас не было ни денег, ни шикарного размаха Индианы Джонса. Энди сказал, что сам украшает это место своей персоной. В течение месяца мы с Энди нашли первый набор костей; они принадлежали первобытному мужчине современного типа.
Обнаружив фрагмент второго черепа, я догадалась, что мы наткнулись на нечто серьезное. Не могла же я бросить работу только потому, что часы показывали пять! Мы продолжали работать, спокойно и аккуратно очищали и рисовали.
– Все в порядке? – спросил Энди.
– Да, спасибо. – Я заставила себя улыбнуться, чтобы скрыть усталость.
– Красивые усы, – усмехнулся он. У меня была дурацкая привычка водить запыленной рукой по лицу, чтобы вытереть пот. В результате каждый день на моей верхней губе собиралась толстая полоска грязи. Ну, по крайней мере, это развлекало Энди.
Постепенно наступил вечер. Не успела я оглянуться, как за стенами пещеры стемнело. Энди измерял и размечал, в то время как я медленно снимала все новые слои грунта. У нас с собой были орехи и батончики с гранолой, чтобы подкрепиться на месте. Каким-то чудом Энди уговорил меня хлебнуть «Доктора Пеппера». Должна признаться, это придало мне бодрости духа. По мере того как череп освобождался от земли, стало заметно, что его обладательница, похоже, лежала на боку, повернув голову к современному человеку. Они были явно в одной страте, то есть в одном слое грунта.
Я увидела, что череп был длиннее, чем ожидалось. С отчетливым костяным гребнем над глазной впадиной. Я посмотрела на Энди, чтобы понять, заметил ли он тоже, но он продолжал вести себя как всегда.
– Так что, мне переключиться? – спросил он.
Я поняла, что, пока мы работали, Энди говорил о чем-то, но о чем? Я была слишком поглощена обнаруженной костью, чтобы слушать. Он легко расшифровал растерянность на моем лице.
– На диету, – сказал он.
– Диета бесполезна, – ответила я. – Наши тела меняются гораздо медленнее, чем пищевые привычки.
– Я имею в виду диетического «Доктора Пеппера». Я мог бы переключиться на него.
– Диетическая кола предназначена для толстых, Энди.
– А я и есть толстый. – Он похлопал себя по животу.
– Скажи спасибо, что не беременный, – пробурчала я и вернулась к очистке.
– А ты никогда не задумывалась, можем ли мы откопать…
– Ты когда-нибудь пробовал вишневый «Доктор Пеппер»? Разве это не класс?
– … твое чувство юмора.
– Или можно совсем рехнуться и перейти на фанту – как тебе такое? Может быть, ты просто жаждешь перемен.
– Я закидывал удочку, Роуз.
– Ты что, хочешь заняться рыбалкой в качестве спорта?
– Ради комплиментов.
Не было смысла пытаться скрыть свое невнимание, так как оно было очевидным. Я протянула руку и похлопала Энди по животу, что ему очень понравилось. Ему очень нравилось меня поддразнивать и когда я поддразнивала его, тоже. Но он больше не смотрел мне в глаза. Он смотрел на мою грудь.
– Ну что за дела, Энди. – Я поддела пальцем его подбородок, чтобы заставить поднять голову. – Ты такой же, как все.
– Ты что, облилась водой?
Энди был свойствен уверенный энтузиазм, бивший из него ключом. Отчасти из-за этого я и взяла его с собой. Кажется, впервые я услышала в его голосе неуверенность.
– Смотри, ты мокрая.
Я посмотрела вниз. Он был прав. На левой груди по футболке расплывалось мокрое пятно.
– Вот дерьмо, – пробормотала я.
– Нет. – Самонадеянность вернулась к Энди. – Я уверен, что это молоко.
– Молозиво, – почти провыла я. – Слишком рано, разве нет? Как я могла так быстро превратиться в корову?
– Из тебя получится славная коровка.
– Я злая корова.
– Я уже упоминал, что ты велела мне заставлять тебя прекращать работу в пять часов вечера?
– О, подожди. – Я посветила фонариком на майку, чтобы рассмотреть пятно. – Просто обкапалась «Доктором Пеппером». Фу-у!
– Ух ты, а ты нервная, да?
– Может быть.
– Ну, так перестань переводить продукт, а то я тоже стану нервным.
Еще несколько глотков «Доктора Пеппера» придали мне сил. Я бы ни за что не остановилась. Это было кульминацией многих лет кропотливой работы. Я пожертвовала деньгами, которые могла получить за преподавание, и временем, которое могла провести с Саймоном, ради того, чтобы изучить этот район. Потенциально эта первая крупная находка, на которую я могла претендовать как на свою собственную. Для первых родов я считалась старой, зато была слишком молодой, чтобы сделать значительный вклад в науку. Энди был прав. Я нервная.
Пока мы работали, я задумалась о том, каково это – иметь ребенка. Я видела, что происходило с женщинами, работавшими в моей области. Тех, у кого были дети, как правило, отодвигали в сторону, или они отодвигались сами. То же нередко происходило с мужчинами, которые занимались своими детьми.
У меня не было причин ожидать, что со мной все будет по-другому. И если это действительно важная находка, то очень своевременная. Открыти