— Здесь редко кто ходит, — объяснил он, подав Талилу руку, чтобы помочь сесть в лодку.
Она коротко, хлестко на него посмотрела, и Кандзо поспешно убрал ладонь.
Она опустилась на грубо сколоченную скамью, едва не коснувшись воды пальцами. Военный советник, двинувшись следом, ловко оттолкнулся от берега длинным шестом.
— Держитесь крепче, госпожа, — предупредил он.
Лодка плавно заскользила по воде, и холодный речной ветер обжег лицо Талилы. Тишину разрезал только мерный звук, с которым советник втыкал шест в дно реки, толкая их вперед.
С каждым гребком берег становился все дальше, но спустя несколько минут перед лодкой показались кусты. Кандзо ловко завел лодку в тень густых деревьев и остановил ее.
— Добрались, — тихо сказал он.
Выбираясь из лодки на берег, Талила невольно подумала, сколько же раз он проделывал это прежде. Слишком отточенными, слишком ловкими были его движения.
Она ступила на землю, влажную от ночной росы, и ощутила, как ноги утопают в мягкой траве. Она пересекла границу Империи. Другой берег остался за ее спиной, и впереди Талилу ждала лишь неизвестность.
Они углубились лес, и вскоре она действительно услышала ржание лошадей, о которых говорил Кандзо. Они сделали еще несколько шагов, и впереди показалось открытое пространство, скрытое густыми кронами деревьев. На поляне стояло несколько оседланных лошадей, привязанных к толстым стволам дубов. Животные нетерпеливо переступали с ноги на ногу.
Забравшись в седла, они двинулись на юг. Лошади шагали быстро, но бесшумно, их копыта мягко ударяли по земле. Полумрак леса рассеивался лишь тусклым светом луны, пробивавшимся сквозь ветви.
Меньше, чем за четверть часа, они достигли лагеря. Деревья начали редеть, и впереди показались огоньки далеких костров.
Кандзо поднял руку, подавая сигнал остановиться, а затем соскользнул с лошади.
— Дальше пешком.
Талила последовала его примеру, ощущая легкую дрожь в ногах от долгой верховой езды. Их уже встречали дозорные. Они обменялись несколькими тихими словами с Кандзо, и Талила почувствовала на себе их взгляды. Неосознанно она повела плечами и пожалела, что Мамору вместе с ней не скинул в реку ее катану. Магия придавала ей уверенности, но как же приятно было обхватить ладонью рукоять катаны...
— Госпожа, — Кандзо окликнул ее, и они прошли вглубь лагеря, мимо палаток и костров, пока не достигли шатра, отличавшегося от всех.
В таких обычно жили полководцы.
В таком ночевала она всего лишь день назад...
Перед ней откинули полог, и Талила ступила внутрь. Тотчас на нее посмотрела пятеро человек, а она сама прикипела взглядом лишь к одному.
Она не верила своим глазам.
— Дядя?..
Мужчина, о котором у Талилы остались лишь смутные воспоминания, поднял голову и встретился с ней взглядом. Он был похож на своего старшего брата, ее отца, и потому она узнала бы его, сколько бы времени ни минуло с их последнее встречи.
Когда его изгнали из клана.
Она думала, что он давно умер. Забыла о нем и почти не вспоминала, даже когда лишилась всей семьи. Привыкла считать себя последней из рода, но ведь так оно и было. Ее дядя не владел магией, за что и был изгнан в конечном счете.
И за то, что интриговал против главы семьи. Против своего старшего брата.
— Здравствуй, Талила, — он шагнул ей навстречу и улыбнулся, но глаза оставались холодными.
— Здравствуйте, господин Хироку, — медленно отозвалась она, скользя взглядом по его лицу.
Мужчина, стоявший перед ней, действительно напоминал отца. Те же высокие скулы, те же миндалевидные глаза и одинаковый взгляд... Холодный, расчетливый, бездушный, пронизывающий ее насквозь.
— Я удивлен, что ты узнала меня, — сказал Хироку, его голос был ровным и даже ласковым, но в нем не было искренности. — Все-таки прошло столько лет... Ты изменилась. Выросла. Сильная, красивая... Настоящая наследница рода.
Талила усмехнулась и не заметила, как обеспокоенно пошевелились те, кто узнал в изгибе ее губ кривую ухмылку Клятвопреступника.
— Не думала, что когда-либо увижу вас. И не в окружении врагов Империи, — просто и прямо сказала она.
Она не намеревалась предаваться воспоминаниям о былых временах или притворяться, что семейное воссоединение ее обрадовало.
Напротив.
Лишь заставило еще сильнее насторожиться.
— Они враги Империи. Но не твои и не мои, — в голосе дяди лязгнул метал, когда он заговорил.
— Кандзо сказал, что мой отец заключил с Сёдзан тайный союз, — припомнила Талила, прищурившись. — Он знал о вас?
— Нам о многом нужно поговорить, племянница, — Хироку также сузил глаза.
Кажется, он видел перед собой совсем не ту, которую ожидал. Которую хотел бы видеть.
— Отдохни, у тебя выдался непростой путь сюда.
— Да. Меня ведь чуть не убили по вашему приказу, — согласно кивнула Талила.
— Осторожнее, племянница, — по тонким губам мужчины скользнула бледная улыбка. — Не забывай следить за своим языком.
Она вновь усмехнулась и пересчитала людей за его спиной. Четверо. И множество с другой стороны шатра.
Со всеми сразу у нее не получится справиться, даже если поджечь палатку.
— Тебя проводят к месту, где ты сможешь передохнуть. А потом мы поговорим, — уже гораздо более благостно кивнул ей Хироку.
Ее молчание он счел за смирение. Сильно же бы он удивился, если бы узнал, чем на самом деле были заняты мысли Талилы.
Она ничего не стала говорить. Лишь смерила его на прощание тяжелым, пристальным взглядом, развернулась и покинула шатер. Снаружи к ней подошел Кандзо. Он и еще трое мужчин в темных одеждах провели ее сквозь лагерь к одной из свободных палаток.
— Рабыни помогут вам, госпожа, — сказал на прощание Кандзо.
Но ни он, ни мужчины не ушли, когда за Талилой закрылся полог. Она чувствовала их присутствие снаружи. Знала, что они ее стерегут.
Совсем как во дворце Императора ее стерегли самураи.
Бессловесные рабыни принесли ей теплой воды, и Талила с наслаждением умылась. Она была голодна и хотела пить, но опасалась брать что-либо из их рук. Она могла бы заставить женщин первыми попробовать кушанья, но не сомневалась, что об ее подозрительности будет тотчас доложено ее дяди.
Талила хотела бы этого избежать.
Наконец, рабыни оставили ее в покое и ушли, а она опустилась на футон, скрестила по-мужски ноги и уставилась в одну точку на стенке шатра, пытаясь сосредоточиться.
И ее отец, и ее дядя оказались предателями своей страны.
Ее отец оказался предателем дважды. Он сговорился против Императора с Мамору, а за его спиной сговорился с врагами Империи.
По ее жилам текла гнилая кровь.
Она опустила голову, будто тяжесть мыслей могла физически сломить ее.
«Император жалок и ничтожен! — в голове, словно живой, прозвучал голос давно мертвого отца. — Он заслуживал быть свергнутым. Заслуживал, чтобы его имя было вымарано со всех свитков, и забыта сама память о нем».
«Империя — это не только мой младший брат, — с ней заговорил Мамору. — Это еще и люди, которых бесконечные войны и восстания обрекают на страдания, голод и смерть».
Она зажмурилась и потрясла головой.
Недостойно самурая жалеть о прошлом. Но сейчас Талила жалела.
Как было просто ненавидеть Клятвопреступника. А вместе с ним — и Императора, и его советников, и всех обитателей дворца, и тех, кто жил за его пределами.
Как было просто.
А теперь она не знала, что делать.
Возможно, ей следовало убить Кандзо, когда он подкрался к ней на берегу. И не следовало слушать его и переправляться через реку на земли другой страны. Не следовало пересекать границы Империи.
Талила горестно вздохнула и смахнула с лица пряди распущенных волос, которые окутали ее плечи плотным, темным плащом.
Что же. Она уже это сделала. И она не станет бегать, не станет закрывать глаза и отворачиваться от правды, какой бы неприятной она ни была.
Как уже однажды она не отвернулась, когда Мамору убил ее отца...
Дядя пришел к ней в палатку с восходом солнца. Талила так и не сомкнула глаза и потому, когда он откинул полог, встретила его на ногах и полностью одетой.
Кажется, Хироку ничуть этому не удивился.
— Идем, племянница, — сказал он и приглашающе простер наружу руку. — Нам нужно поговорить.
Она молча кивнула и последовала за ним. Их сопровождал целый отряд: десять вооруженных мужчин. Талила усмехнулась краешком губ, оглянувшись через плечо.
— Ты можешь их не опасаться, — дядя по своему истолковал и ее взгляд, и усмешку.
— Я больше не ношу кандалы, — негромко напомнила она.
Глаза Хироку потемнели, но он сдержал себя и ничего не сказал.
Они прошли мимо палаток и шатров в сторону леса и чуть углубились в него. Талила внимательным взглядом скользила вокруг, стараясь подмечать даже малейшие детали. Чем больше времени она проводила здесь, тем сильнее крепло в ней убеждение: надолго она не задержится, но никто не даст ей уйти.
Свободу придется выгрызать.
— Мы были дружны с твоим отцом в детстве, — заговорил Хироку, выдержав долгую паузу.
Талила искоса на него посмотрела.
— Но потом все изменилось, — мужчина хрустнул кулаками.
— Отец не знал, что вы примкнули к Сёдзан после изгнания, — повиновавшись наитию, сказала она и по его исказившемуся лицу поняла, что попала в яблочко.
— А ты умнее моего брата, — дядя за сухой усмешкой попытался скрыть свое секундное замешательство.
— Вы знали, что Император приказал его убить?
Хироку резко остановился и повернулся к ней всем телом.
— Конечно, нет, — опасно сузив глаза, отчеканил он стальным голосом. — Если бы знал — нашел бы способ этому помешать.
— Отец изгнал вас из рода.
Талила не верила ему. Ничему из того, что он произносил.
— Изгнание и сознательное обречение брата на смерть — разные вещи, племянница.
Она сжала губы в тонкую полосу и завела за спину ладони. Все, кто встречались ей на пути, почему-то держали ее за идиотку.