— Будьте с ним осторожны, госпожа, — пожевав губы, все же решился добавить полководец Осака.
Талила кивнула. У нее совсем мало знаний, и она ни разу не делала то, что ей предстоит — не участвовала в переговорах, не заключала союзы, не пыталась перетянуть кого-то на свою сторону. Но она обязана справиться со всем так хорошо, как только возможно, потому что Мамору нуждается в этом. Нуждается в ней.
Им необходимы союзники, им необходимы люди.
Иначе им не выстоять в этой войне.
Они пересекли невидимую границу Восточной провинции, и не прошло и часа, как каждый в отряде заметил, как разительно эти земли отличались от тех, из которых они прибыли. Рисовые поля здесь были ухожены, каналы для орошения чисты, и даже воздух казался спокойнее, без тяжелого запаха гари и пыли.
В город они въехали по широкой дороге, вымощенной камнем. На улицах было многолюдно, и никто не прятался и не выглядывал в страхе из-за угла. Люди разговаривали, торговцы зазывали покупателей, пахло теплой снедью.
Поежившись, Талила отогнала от себя воспоминания другого города, в котором она побывала не так давно.
Их встречали. Они не проехали и четверти пути, как увидели конный отряд. Кажется, господин Тадамори направил своих советников, потому что все трое мужчины казались настоящими старцами.
Как только Талила и ее самураи приблизились, они слегка склонили головы.
— Добро пожаловать в Восточную провинцию, госпожа, — заговорил тот, что стоял центре.
— Господин ожидает вас в поместье, — добавил второй, чуть старше, с полностью седыми волосами. — Но путь был долгим, и он велел сопроводить вас в покои для отдыха. Ужин состоится после захода солнца.
Талила бросила быстрый взгляд на полководца Осаку, затем вновь посмотрела на советников.
— Благодарю. Мы с удовольствием отдохнем.
— Это все ваши люди, госпожа? — третий, молчавший до того советник проницательно прищурился.
— Нет.
Повисла неловкая тишина, от нее ожидали продолжения, но Талила молчала. Она не собиралась говорить, что разделила отряд на две неравные части, потому что не хотела отправляться к господину Тадамори со всеми своими самураями. Большинство разбило лагерь прямо на границе Восточной провинции, а она прибыла на встречу в сопровождении двух дюжин воинов.
Молчание затягивалось. Советники смотрели на Талилу, она, с благожелательным выражением лица, — на них. Наконец, самый седой из них не выдержал. Кивнул и натянул поводья.
— Добро пожаловать, госпожа, — повторил он и взмахнул рукой, приглашая следовать за ним.
Талила с трудом сдержала изумление, когда они свернули с дороги к воротам поместья. Слева и справа от входа высились прямоугольные каменные столбы, увитые растениями. Деревянные створки были украшены резьбой в виде дракона, который словно охранял вход.
Стоило им пройти во внутренний двор, как повеяло свежестью воды и терпким ароматом цветущих деревьев. Главная усадьба располагалась чуть дальше по мощеной булыжником дороге. Чем дальше они заходили, тем Талила сильнее ощущала, насколько это место отличается от всего, что она видела за последние месяцы.
Роскошь и спокойствие здесь были почти вызывающими.
Ее и нескольких самураев, на которых она указала, проводили в главный дом, остальных обещали разместить со слугами. Талила все время ощущала на себе внимательные, пристальные взгляды и чувствовала напряжение, исходившее от полководца Осаки, что шагал рядом с ней.
Внутри поместье напомнило ей императорский дворец. Шелковая ткань, украшенная изящной вышивкой, покрывала стены. Молчаливые слуги с поклонами раздвигали бумажные перегородки-седзи перед гостями. В углах были расставлены изящные вазы с ветками цветущих деревьев. Татами мягко пружинили перед ногами, и вокруг было очень тихо. Царило странное безмолвие, отчего поместье казалось неживым.
— Я буду через стену от вас, госпожа, — сказал ей полководец Осака, когда слуги довели их до выделенных их покоев.
Он с намеком положил ладонь на рукоять меча, и Талила улыбнулась уголками губ.
Спальня, в которую она вошла, ничуть не уступала по роскоши всему поместью. Каждый ее шаг сопровождали две молоденьких служанки, и когда одна сказала, что для нее уже подготовлена горячая вода для омовения, вторая спросила.
— Какое по цвету вам подобрать кимоно, госпожа?
Талила посмотрела на нее.
— О чем ты?..
— Кимоно для вечерней трапезы, — зардевшись, потупилась та.
— Мне не нужно кимоно, — отсекла Талила.
Она не намеревалась наряжаться в шелка и менять одежду, в которой она отправилась в поход, на женский наряд. Она прибыла к господину Тадамори как воин, и воином она останется на протяжении всего времени. И потому она наденет широкие штаны-хакама, куртку из грубой ткани и закрепит на поясе катану.
Оробевшие служанки не решились больше ничего спрашивать и молча сопроводили ее в соседнюю комнату, где Талилу дожидалась деревянная бадья с теплой водой. Она с удовольствием выкупалась и сменила нижнее кимоно, не предназначенное для чужих глаз, на чистое. Но в остальном же осталась верна своему решению. Даже волосы она убрала в прическу, которую носили самураи, а не женщины, и не украсила свой пучок ни единой заколкой. Лишь двумя смертоносными сенбонами.
Когда она закончила со сборами и вышла из покоев, полководец Осака уже ожидал ее в коридоре. Ей показалось, в его взгляде мелькнуло одобрение. Но, может, она себе это надумала.
В лучах закатного солнца поместье показалось ей еще красивее, чем днем. Свет проникал внутрь сквозь неплотно сдвинутые перегородки и окрашивал покрытые шелком стены в насыщенные цвета. Они вспыхивали золотом и багрянцем, и положенный на ткань узор словно начинал гореть изнутри всякий раз, как его касался свет.
Их проводили в просторную комнату с несколькими низкими столами, расположенными друг напротив друга, и указали на левую сторону.
— Господин Тадамори скоро присоединится к вам, — передали слуги и удалились, оставив Талилу и полководца Осаку в одиночестве.
Она выразительно повела бровями. Они должны будут подождать, ведь это они пришли с просьбой, а не наоборот.
— Это непочтительно, — тотчас вскинулся полководец, но она махнула рукой.
Если господин Тадамори даст им то, что они хотят от него получить, Талила готова прождать его и до утра.
— Где они разместили наших самураев? — спросила она вполголоса.
— В нескольких минка рядом с главным домом. Я убедился, что все в порядке, — также негромко отозвался полководец. — Я не бывал в этом поместье много лет, но с той поры оно стало лишь богаче.
— Не так плохо живется тем, кто противостоит Императору, — усмехнулась Талила и не успела больше ничего прибавить, потому что вновь распахнулись раздвижные створки, и слуги возвестили о появлении хозяина поместья.
Сразу начинать беседу о делах было не принято, и потому первую половину ужина они говорили обо всем кроме того, что являлось действительно важным. Талила с трудом, но держалась. Никогда прежде она не занималась тем, чем обычно занимались мужчины, и у нее не было ни умений, ни знаний. Но зато было огромное желание помощь Мамору. И ради этого она была готова научиться чему угодно.
На протяжении всей трапезы господин Тадамори изучал ее. Он выразительно поиграл бровями, когда впервые увидел Талилу — в мужской одежде, с катаной и гладко убранными в скромный пучок волосами. Ничего не сказав, он выразительно хмыкнул, и она решила пропустить это мимо ушей.
Затем их усадили за столами друг напротив друг: Талила и полководец Осака, господин Тадамори и еще дюжина советников, родственников, самураев. Она смотрела хозяину поместья прямо в безмятежные, ничего не выражающие глаза и, сколько бы ни силилась, не могла угадать течение его мыслей.
Блюдо сменялось блюдом, бессловесные служанки приносили и уносили подносы, вяло текла никому не нужная беседа, остывало в пиалах теплое саке, а к цели трапезы Талила не приблизилась ни на чуть.
— Так значит, слухи оказались правдивы, — и потому она дернулась, услышав резко изменившийся голос господина Тадамори.
Из ленивого, даже чуть вялого он в одно мгновение стал жестким, цепким.
— И мой старый знакомый Мамору Сакамото поднял против брата восстание из-за своей молодой жены, — произнес он и выжидательно на нее уставился, надеясь застать врасплох.
Краем взгляда она заметила, как нахмурился сбоку от нее полководец Осака.
— Нет никакого восстания. Господин Мамору — старший сын покойного Императора. Власть всегда принадлежала ему по праву рождения, — медленно произнесла Талила.
Что и как говорить они с мужем условились еще в гарнизоне у воды. И пусть в ее словах было немного правды, главным являлось то, как уверенно они звучали.
— И тем не менее он верно служил своему младшему брату всю жизнь, — едва заметно усмехнулся господин Тадамори. — До той поры, пока не появились вы.
— Пока не появилась моя сила, — мягко поправила его Талила.
Она чувствовала себя неуверенно. Постоянно хотелось поежиться, повести плечами, скрестить на груди руки. Но было нельзя, и потому она терпела.
— Сила, которая была запечатана оковами, надетыми на вас по приказу нашего Императора, — тут же подсказал господин Тадамори. — И выпустить которую позволил ваш муж.
Она не удивилась услышав. Успела уже привыкнуть, что предатели и чужие уши были повсюду.
— Быть может, — Талила постаралась как можно равнодушнее пожать плечами. — Но все это уже в прошлом. Господин Мамору написал вам, предлагая заключить союз, и ответным письмом вы пригласили нас навестить ваше поместье, чтобы поговорить обо всем с глазу на глаз. И вот я здесь.
— А где ваш муж? — господин Тадамори потянулся к чашечке саке и слегка пригубил.
— Он отправился другим путем.
Талила насторожилась, потому что ей не понравился его интерес. Она покосилась на полководца Осаку: тот сидел в позе, которая свидетельствовала о его напряжении. Затем прошлась взглядом по лицам многочисленных советников и родственников хозяина поместья, которые делили с ними трапезу.