– Нет, нет! Я совсем не то хотел сказать. – Он побледнел и даже стал пятиться от меня. – Тебе, э-э-э, определенно, конечно, стоит взять пару дней отпуска! Улетай домой. Давай. Я закончу дела тут.
– Так я и сделаю, – сказала я. – А тебе придется разгребать тут оставшиеся дела. Не то чтобы тебе до этого было что разгребать, потому что я великолепный, бесценный член команды. – И еще добавила с жаром: – И я великолепная, великолепная женщина.
– Да, конечно, – он кашлянул со смущенным видом, – ты с самого начала такой была. Уверенная… Умная… Отличный член команды, несмотря на… в смысле – независимо от пола. – Глядя на то, с каким видом он все это произносил, можно было подумать, будто я его только что заставила признаться в крошечном размере его пениса. – И я, э-э-э, всегда… восхищался твоим, э-э, трудолюбием. – Я видела, что у него аж глаза начали косить, так что отмахнулась от его жалких комплиментов.
– Смотри не пиши мне сообщений пару дней, – предупредила я его. – Если только небо не упадет на землю, а ты без зонтика.
– Ага, – смиренно согласился он.
Окрыленная, я продефилировала прочь, в свою комнату, забронировала ближайший рейс домой и заснула.
Пятница, 7 октября
С утра я сразу позвонила Мелиссе, чтобы узнать о состоянии мамы. Мелисса заверила, что оно стабильное, и я испытала огромное облегчение, ведь сейчас не могла быть рядом с мамой.
Когда Эрик позвонил, чтобы договориться о планах, я сказала, во сколько и через какой город у меня рейс.
– Все так сложно. Тебе надо просто отключиться от всего и расслабиться в это непростое время. Давай я организую твой перелет, – сказал он.
– Что, на частном самолете? – чуть поддразнила я. – Ты же говорил, что тебе он не нужен, потому что ты и так чувствуешь себя миллиардером.
Он хмыкнул, выдавая смущение.
– Ну, у пары моих друзей простаивают самолеты, и они мне как раз задолжали. Так что если ты хочешь…
Я закатила глаза.
– Нет, спасибо, я полечу коммерческим рейсом, будет сложно, но я справлюсь, даже если я могу себе позволить всего лишь, о ужас, премиум-эконом.
Мне показалось, что я даже по телефону услышала, как он поморщился.
– И когда приземлишься?
– Все в норме. Через двадцать три часа.
– Я бы тебе мог помочь добраться в два раза быстрее, – сказал он.
Учитывая обстоятельства, можно было и согласиться. Но почему-то мне сильно не понравился его тон.
– Она в стабильном состоянии, так что, думаю, можем обойтись без частного самолета.
– Как тебе будет угодно, – сказал Эрик, как мне показалось, суховато.
Я быстро написала Линде, чтобы сообщить новости. А затем позвонила единственному человеку, который точно сможет разобраться с моими делами на работе. Сурешу. Когда я ему сообщила о сердечном приступе мамы, он тут же заверил меня, что все сделает.
И я ему верила всей душой.
– Просто пришли мне номер своего рейса, и я в офисе со всем разберусь.
– Спасибо, Суреш, я… Ты мне очень дорог.
Пауза.
– А ты мне, – ответил он негромко, но ободряюще. – Я могу еще что-то для тебя сделать? Только скажи.
Мне до боли захотелось попросить его встретить меня в Куала-Лумпуре.
– Нет, спасибо, просто возьми на себя рабочие дела, и все будет хорошо.
Работа. Со стороны может показаться, что я сумасшедшая, раз в такое время переживаю из-за работы, но я слишком долго жила исключительно работой, так что не могла просто так все бросить, даже если в личной жизни был полный хаос. Просто со стороны непонятно, что работа со мной была всегда, независимо ни от чего. Работа стала семьей, наркотиком. Работа стала жизнью.
Суббота, 8 октября
Спустя почти сутки в пути я приземлилась в Куала-Лумпуре, ошалевшая от смены часовых поясов. Я сразу из аэропорта отправилась в государственную больницу, где лечили маму. И с удивлением увидела там Суреша и Линду – они, смущаясь, стояли в комнате ожидания.
– Сюрприз! – сказала Линда. И обняла меня.
– Ох, ребята! Вы оба здесь! – прохрипела я, давясь Линдиными волосами.
– Кажется, мы сюда прилетели одним самолетом, – усмехнулся Суреш. – И у нас было время познакомиться и посплетничать о тебе, не беспокойся.
– Неужели ты думала, что я тебе позволю пройти через это одной, чудила? – Линда всхлипнула.
– Нет, – с благодарностью ответила я. Наши с Сурешем взгляды пересеклись. – Спасибо, что ты тут, – проговорила я одними губами, беззвучно.
– Пожалуйста, – ответил он в той же манере.
Мелисса встретила нас в кафе со стаканчиком кофе в руках. Даже если она не ожидала увидеть Линду и Суреша (особенно если учесть, что на его месте положено было стоять Эрику), то была слишком измотана, чтобы это демонстрировать. Камарул, жених Мелиссы, привез ее в больницу, но не стал тут оставаться, чтобы не нервировать нашу маму.
Мы поднялись на лифте на третий этаж, где мама в седативном состоянии лежала в кардиологической реанимации. Срочная операция по коронарному шунтированию прошла благополучно, но доктор Ын, изможденная женщина с туго затянутыми в пучок волосами, которая явно слишком много времени проводит в операционных и слишком мало – на солнце, сказала, что хоть операция и закончилась, мама еще не поправилась и еще несколько дней пробудет под медицинским наблюдением. А когда ее выпишут, нам нужно будет беречь ее, чтобы не случилось повторного приступа, – следить за ее питанием и образом жизни, чтобы держать под контролем и так уже повышенное кровяное давление.
– Не нервируйте ее, – предупредила врач, будто это мы стали причиной маминого сердечного приступа.
Не нервировать? Да это мама нас нервирует, захотелось мне крикнуть в удаляющуюся спину врача, потрясая кулаком. Но вместо крика я прошептала эти слова, когда доктор ушла. Годы влияния азиатского менталитета вбили в мою голову буддистское преклонение перед авторитетом медиков.
– Это я виновата, – сказала Мелисса, тяжело дыша, – я ей на прошлой неделе отправила приглашение на вечеринку в честь помолвки.
– Ты не виновата, – сказала я. – Давай не будем забывать об истинном корне проблемы – ее питании, состоящем из жареной свинины, сала и всяческой жирной еды.
– Да уж, тетушка Дженни ест как подросток, хотя лет ей гораздо больше, – добавила Линда. – К тому же Камарул такой парень, о котором любая мать мечтала бы для своей дочери.
Суреш держался от нас на почтительном расстоянии, чтобы дать нам пообщаться на семейные темы. Я жестом пригласила его подойти.
– Суреш – один из хороших людей в нашей фирме, – сказала я, когда он приблизился. – И он меня отлично поддерживает.
Мелисса его внимательно осмотрела.
– А где Эрик? – спросила она тихо.
– Во Вьетнаме. Передавал привет, – небрежно ответила я.
Я представила Суреша Мелиссе.
– Есть новости? – спросил он, нахмурившись.
Я рассказала ему о текущей ситуации, с неудовольствием отметив про себя, что Линда с Мелиссой все это время активно, но без слов общались за спиной Суреша. Линда всеми силами пикантно подмигивала.
– Хорошо, что мы успели сюда добраться вовремя, – сказал Суреш с облегчением от того, что мама жива.
– Тебе еще не надоело тусоваться с Танами, Суреш? – поддразнила Мелисса, взмахнув ресницами, на которых еще виднелись следы слез. Ах, Суреш, что ты творишь с женщинами! Я закатила глаза. И еще меня раздражало, что Мелисса себе ведет так, будто она старшая сестра, а не я. И всего лишь потому, что у нее в жизни все было нормально с мужчинами и деньгами. Но при этом кто из нас еще не разругался с нашей мамочкой вконец? Правильно, я.
На меня вдруг тяжело накатила волна усталости, и пришлось схватиться за спинку стула, чтобы удержаться на ногах.
– Опа, – сказал Суреш, подхватывая меня, – ты как?
– Мне просто нужно отдохнуть. Я прилетела прямиком из Омахи, а это не близко.
– Пойдем покемарим в гостинице, – предложила Линда. – Доктор все равно сказала, что к ней сегодня не пускают посетителей.
– Вам необязательно искать гостиницу, я вас могу разместить у себя, у нас есть запасные спальни, – воскликнула Мелисса. Она отмахнулась от наших протестов (довольно слабых). – Вы, девчонки, можете вместе спать в одной комнате, а Суреш в другой. Или еще как. – Теперь она за спиной Суреша строила меня гримасы. Я показала ей средний палец.
– Ого, это так в семье Тан принято выражать благодарность? – спросил Суреш.
– У нас свои обычаи, – сказала я беспечно. Например, эмоциональный шантаж, но обычаи есть обычаи.
Домом Мелиссы и Камарула оказалась квартира с тремя спальнями в районе Монт Кьяра, с великолепным свежим ремонтом и спартанским интерьером. Я впервые побывала у них, так как они переехали сюда всего несколько месяцев назад. Камарул показывал нам квартиру, пока Мелисса приготовила всем по чашке горячего шоколада с щедрой порцией ликера «Амарула», «чтобы успокоить нервы». Затем мы, три девушки, устроили в гостиной импровизированную семейную встречу, обмениваясь и обсуждая сплетни о других Танах, а Камарул увел Суреша в свою берлогу, чтобы поиграть в «КонтрСтрайк» или что-то подобное. Мы закончили болтать около половины второго ночи, утомленные, но ободренные.
Когда все отправились спать (Линда по своей привычке храпела на диване), я задержалась в гостиной, попивая кофе без кофеина и листая ленту в «Инстаграме». Я была слишком взбудоражена и не могла заснуть.
Я все думала: «А что, если?..»
Что, если сердечный приступ был бы серьезнее? Что, если бы он убил мою маму или превратил в инвалида? Хоть она и умела вывести из себя, но все же она моя мама. Ей и отцу я обязана всем, что у меня есть в жизни. И я ее люблю. Я должна ее любить, она же моя мама. Она стольким для меня пожертвовала. Если мама так хочет, чтобы я вышла замуж и родила детей, то почему бы мне это не сделать? Я же и сама не против семьи и детей. Я не возражаю. Вообще-то, по правде говоря, я и сама хочу.