Спонсор нового учебного заведения, а заодно и научного центра, ибо Анге́ликум стал именно таковым, Хуан Солано – интереснейшая личность. Он родился в провинции Малага в Испании, окончил университет в Саламанке, а в 1543 году император Карл V назначил его епископом в город Куско. Он отправился в Перу, где творилось нечто невообразимое. Огромный народ планомерно уничтожался кучкой негодяев, занятых только грабежом и удовлетворением своих самых низменных инстинктов, оправдываемых чувством культурного превосходства. Индейцы были ограблены и обращены в рабство. Побежденные, но не смиренные, они были слишком горды, чтобы покорно трудиться на плантациях, их заставляли это делать насильно, устраивая показательные массовые казни, а оставшихся в живых страшно истязая. Христианство, хотя ничего христианского в конкистадорах не было, играло ту же роль, что расовая теория в фашизме. Куско, недавняя столица инков и центр культуры, был безжалостно разрушен и превращен в заурядное испанское поселение: великие церкви, коими теперь он знаменит, еще не были построены. В 1542 году императором Карлом V был подписан свод законов под названием Новые Законы Индий, подготовленный Бартоломе де лас Касасом, доминиканским монахом, долгое время прожившим в Америке и воочию видевшим, что вытворяли конкистадоры во вновь открытых землях. Де лас Касаса рисуют добрейшим защитником индейцев, каковым он был лишь в сравнении. Он и мысли не допускал о предоставлении им независимости, лишь предлагал освободить их от личного рабства и, подчинив их короне и обложив налогом, дать им право проживать в резервациях. Доминиканец не был аболиционистом, он просто видел бессмысленность уничтожения индейцев, которых было невозможно заставить рабски работать на плантациях, поэтому, дабы решить проблему, Касас предложил ввозить рабов из Африки, став идеологом нового рабства, католицизмом, надо сказать, уже неоднократно запрещаемого. Гуманист из Бартоломе де лас Касаса еще тот, но все равно, написанные им книги в защиту индейцев подействовали, а законы, им предложенные, хоть как-то обуздывали беспредел, воцарившийся в новооткрытых землях. Хуан Солано должен был оказать идеологическую поддержку новому порядку.
Когда новый епископ прибыл в Перу, он понял, что в Куско ему не попасть, так как городом как раз овладели отряды Гонсало Писарро, младшего брата Франсиско Писарро, завоевателя империи инков. После смерти Франсиско он получил фактическую власть на территории Новой Кастилии, как называлась теперь покоренная империя инков, правил единолично, и жестокостью превзошел своего брата. Новые законы, его ограничивающие, он отказался принять и поднял восстание против законного правительства, представленного в Новых Индиях вице-королем, назначенным Карлом V. Приехав в Америку, Хуан Солано попал в самую заваруху. В 1548 году войска вице-короля с восставшими справились, Гонсало Писарро попал в плен и был обезглавлен. Новый епископ Куско, находившийся в рядах войска вице-короля, наконец-то смог приступить к своим обязанностям.
Деятельность Хуана Солано заслуживает всяческих похвал: он построил первый госпиталь в Перу, всячески старался противодействовать садизму испанцев и даже – насильственному обращению в христианство, ибо в насилии он не видел проку. При нем же началось и строительство великого латиноамериканского собора де ла Вирген Асунсьон, Вознесения Девы, коим Куско теперь знаменит на весь мир. Среди прочего, Хуану Солано удалось получить в свое распоряжение некоторую часть добычи, захваченной у инков, состоявшей из слитков золота, добытого после переплавки священных предметов и украшений. Золота в Новых Индиях вообще было очень много. Золото он собирался использовать на благотворительные цели, но его борьба за признание права индейцев на человеческое обращение и публичное обличение жестокостей вызвала раздражение уже и у законного вице-короля. Конфликт довел Солано до того, что в 1560 году он отправился в Испанию жаловаться и искать поддержки. Император Карл V к этому времени уже два года как умер в монастыре иеронимитов в Юсте на западе Испании, а Филипп II отнюдь не собирался цацкаться с индейцами. От Америки ему было нужно только золото, а как оно там добывается и что при этом делается, его не интересовало ни в малейшей степени.
Потерпев крах в Испании, епископ Куско – Солано еще оставался в этом сане – отправился в Рим апеллировать к папе Пию IV. Это также оказалось бесполезным, Солано отчаялся, отказался от сана епископа и удалился в монастырь Санта Мария ин Кампо Марцио. Жить ему осталось всего два года, в течение которых он наладил реорганизацию скромной studium generale при церкви Санта Мария сопра Минерва во внушительный Анге́ликум, для чего монастырь потребовалось перестроить. Тогда же и были утрачены фрески фра Беато Анджелико в кьостро. На обустройство, приглашение преподавателей, покупку книг пошли слитки золота, полученные из переплавленных идолов инков, которые он благополучно вывез и из Новой Кастилии, и из Испании. Анге́ликум превратился в мощный научно-исследовательский центр доминиканского ордена, поэтому папа Урбан VIII в 1628 году специальной буллой утвердил монастырь Санта Мария ин Кампо Марцио и церковь Санта Мария сопра Минерва как место пребывания Конгрегатио про Доктрина Фидеи, Congregatio pro Doctrina Fidei, Конгрегации доктрины веры, важнейшего ватиканского министерства, существующего до сих пор.
Характер деятельности этого учреждения Иоанн Павел II в 1988 году определил следующим образом: «Задачи Конгрегации Доктрины Веры состоят в продвижении доктрины веры повсюду в католическом мире и охране ее морали; все, что хоть как-то касается каких-либо вопросов веры, находится в пределах ее компетенции». В сущности, эта характеристика верна и по отношению к XVI веку, но на протяжении истории папства дело продвижения веры и охраны морали понималось по-разному. Основана конгрегация была папой Павлом III в 1542 году и изначально называлась Sacra Congregazione della romana e universale inquisizione, «Святая Конгрегация римской и вселенской инквизиции», предназначаясь для борьбы с ересями, протестантизмом в первую очередь. Вплоть до 1908 года вторым именем Congregatio pro Doctrina Fidei было Santa Inquisizione, святая инквизиция. Inquisitio значит на латыни «расследование»; так изначально назывались все судебные процессы, но с XIII века термин все более и более тесно стал связываться именно с церковными судами. Они контролировались папой, но после того, как в 1478 году Сикст IV даровал право католическим королям – su majestad católica, особое величание, дарованное именно и только испанским королям, – Фердинанду II Арагонскому и Изабелле I Кастильской право учредить собственный церковный суд, именовавшийся Tribunal del Santo Oficio de la Inquisición, Трибунал Святой Канцелярии Расследований, то слово «инквизиция» стало ассоциироваться только с церковью и ее пенитенциарной системой. Испанские короли использовали церковный суд в собственных целях, как средство для укрепления власти, а отнюдь не церкви. В случае с марранами и морисками, то есть евреями и арабами, проживавшими на Пиренейском полуострове, инквизиция была средством для осуществления геноцида, в случае с фламандцами – орудием для подавления национальной свободы, в случае с американскими индейцами – утверждением порабощения населения захваченных в результате агрессии территорий. Испанская методика, самая бесчеловечная и отвратительная, показалась папам действенной, так что, подстегиваемые растущей опасностью Реформации, они ее позаимствовали, учреждая новые инквизиции, главной из которых и стала Конгрегация Доктрины Веры.
Преследование еретиков, навеки связанное с католической инквизицией, – несмываемое пятно на христианской церкви. Его уже не очистить, как то попытался сделать Пий X в 1908 году, удалением слова Inquisitio из ватиканского лексикона. Деятельность Tribunal del Santo Oficio вписала в историю страшнейшие страницы: тот факт, что таких страниц в истории множество, Испанию не оправдывает. Фернан Бродель в своей прекрасной книге «Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II» говорит, что учреждение инквизиции и планомерная ликвидация под ее эгидой марранов и морисков было вопросом выживания испанцев как нации. В своем справедливом желании беспристрастно оценить личность Филиппа II и развенчать La leyenda negra, «Черную легенду», столь плотно окутавшую Эскориал и всю испанскую историю XVI века, что не позволяет увидеть истину, великий представитель La Nouvelle Histoire, «Новой истории», перегибает палку. Во-первых, весьма сомнительно право христиан, кастильцев и арагонцев, на владение всем Пиренейским полуостровом: они были потомками вестготов, таких же пришельцев, как и мавры Андалусии. То, что испанцы победили, отнюдь не делает их неподсудными; культура Гранады и Севильи была гораздо выше культуры Сарагосы и Вальядолида. Во-вторых, уничтожение марранов с морисками было личным решением католических королей, оправданным поддержкой народа. Они подписали Endlösung, Окончательное решение. То, что произошло в Испании в конце XV–XVI веке, иначе как холокостом не назовешь, что ставит Фердинанда II и Изабеллу I в один ряд с великими деятелями XX века – Ататюрком, Гитлером, Мао и Пол Потом. Все они действовали от имени народа. Холокост всегда оправдывается поддержкой народа, но ни один народ не бывает един в поддержке холокоста: его поддерживает БОЛЬШИНСТВО. Большинство, однако, не тождественно народу, и его выбор – проблема большинства, а не народа.
Тесные отношения с Испанией у церкви Санта Мария сопра Минерва установились во второй половине XV века. Высокопоставленный доминиканец, кардинал Хуан де Торквемада, в 1460 году устроил при ней благотворительное общество под названием Арчиконфратернита делла Саниссима Аннунциата, занимавшееся наделением бедных девиц приданым. Богоугодному заведению посвящена чудная картина «Благовещение» Антониаццо Романо, украшающая Капелла делл’Аннунциата. Она написана много позже его основания и уже после смерти Хуана де Торквемады, в 1500 году, по заказу все того же Оливьеро Карафы. Как и в случае с «Благовещением» Филиппино Липпи, распространеннейший сюжет трактован необычно. Присутствуют и Дева Мария, коленопреклоненная у аналоя с молитвенником, и архангел Гавриил с лилией, и Святой Дух в виде белого голубя, и даже Бог Отец, похожий на умного и спокойного купца-старообрядца – благороднейший старик, и какая осанка! – благословляет всех, облокотившись на жиденькое облачко, из левого верхнего угла, но внимание традиционных участников Благовещения приковано не к вести о приходе в мир Спасителя, а к постороннему мотиву. Доминиканский монах привел трех милых девушек в простых, но чистых белых платьях, а Дева, отвлекшись от голубя, архангела и молитвенника, вручает одной из них белый же кошель. Кошельки двух оставшихся стоят на подставке аналоя.