Архитектура окружающих церковь зданий была прилично никакой изначально. Такой она и осталась. Палаццо Североли vis-à-vis Санта Мария делла Минерва в 1706 году было куплено Ватиканом. В нем разместилось учебное заведение, основанное под покровительством папы Климента XI, под названием Accademia dei Nobili Ecclesiastici, Аккадемиа делле Нобили Экклезиастичи, что означает Академия Благородных Церковнослужителей. В данном случае под nobili подразумевались именно «нобили», отпрыски благородных семейств, потому что в Академии готовили священников-дипломатов, представляющих Святой престол при иностранных дворах, так что дворянское происхождение было непременным условием приема. Это резко отличало ее от других духовных школ и университетов, от того же Анге́ликума. Скупив участки вокруг, папа Пий IX распорядился в 1850 году расширить здание, занявшее всю западную сторону площади. В таком виде высшая школа папских дипломатов, оставшаяся во владении Ватикана после присоединения Рима к королевству Италии в 1870 году, продолжает функционировать на прежнем месте и поныне, в XX веке при Пие XI изменив название на более демократичное: Pontificia Accademia Ecclesiastica, Понтифичиа Аккадемиа Экклезиастика, Папская церковная академия.
К середине XIX века свой окончательный вид приобрело и последнее здание на площади, Палаццо Фонсека. Имя благородного португальского семейства, для которого оно было построено в 1620 году, уже мало кто помнит, так как при Наполеоне, в 1810 году, дворец купил француз Жозеф Сов, превративший его в гостиницу. Падение Наполеона его не коснулось, Жозеф Сов не только продолжал владеть гостиницей после Венского конгресса, но и, насколько это было возможно, постарался обустроить барочный дворец согласно парижскому вкусу. В 1830-е годы гостиницу, тогда считавшуюся самой комфортабельной в Риме, перекупил итальянец Джузеппе Конти. Затем было еще несколько владельцев, гостиница носила разные названия. Последнее, Grand Hotel de la Minerve, утвердилось к концу XIX века. Тогда же последний раз была сделана крупная перестройка, после чего внешний вид здания уже не менялся.
На заре своего существования Grand Hotel de la Minerve воспринимался как парижская новинка, но уже в начале XX века стал олицетворением почтенной степенности. Феллиниева дольче вита резвилась гораздо выше, на Виа Венето и вокруг Пьяцца ди Спанья, а Рим в низине Кампо Марцио был неухожен, и не было в нем ни модных кафе, ни хороших ресторанов. Звезды шестидесятых в Гранд Отель де ла Минерва не заглядывали, но именно в нем остановилась шестидесятисемилетняя Грета Гарбо, когда Лукино Висконти вызвал ее в Рим уговаривать вернуться на экран в роли королевы Пармской в экранизации «В поисках утраченного времени». Гарбо вроде как и согласилась, но съемки так и не начались. Не снятый Висконти «В поисках утраченного времени», как и затворница Гарбо, после провала «Двуликой женщины» в 1941 году на экранах не появившаяся, прямо-таки наваждение второй половины XX века, Кубла Хан, так и не увиденный сон.
Респектабельный и консервативный Гранд Отель де ла Минерва – прекрасное убежище для загадочной звезды, скрывающейся от папарацци. Нереализованная экранизация Пруста обсуждалась в 1971 году. Лет через десять Виа Венето наскучила, и дольче вита стала сползать вниз, в старый город. Культура вошла в моду. Удачно используя конъюнктуру, отель стал позиционировать себя как часть культуры и объявил о возможности провести ночь в Suite Sand 105 кв. м, Suite Stendhal 80 кв. м и Suite Melville со Suite Alfieri по 75 кв. м каждый. Комфорт и история: современный интерьер со всеми удобствами с вкраплением антиквариата. Жорж Санд, Стендаль и Герман Мелвилл действительно в Гранд Отель де ла Минерва останавливались, но Витторио Альфьери умер за семь лет до его открытия. Впрочем, это мелочи. Респектабельность всегда слегка привирает.
Караваджо. «Положение во гроб»
Музеи Ватикана в истории Рима[10]
Музеи Ватикана стоят в одном ряду с величайшими музеями: Лувром, Эрмитажем, Британским музеем и Метрополитен-музеем. Множественное число названия – Музеи Ватикана (Musei Vaticani) – несколько смущает, но на самом деле сегодня это единый комплекс, состоящий из нескольких разделов, располагающихся в различных, связанных между собой переходами зданиях. По протяженности выставочных площадей Музеи Ватикана занимают пятое место в мире, по посещаемости – шестое, но не эти сухие статистические данные определяют значение Музеев Ватикана в истории человеческого духа. Это собрание является не просто гордостью Рима, Италии или даже Европы, но гордостью человечества.
Подобно Лувру, Уффици или Эрмитажу, располагающимся во дворцах, изначально Ватикан был резиденцией правителей, поэтому часть музейной экспозиции включает в себя залы, когда-то бывшие жилыми апартаментами, а основу коллекций составляют личные приобретения пап. К большим старым музеям Европы, начало которым положили коллекции царствующих домов, Музеи Ватикана ближе всего и по духу. В эффектных и пышных интерьерах выставлено собрание, состав которого крайне неоднороден и разнообразен: от декоративно-прикладного искусства и предметов, имеющих исключительно историческую ценность, до всемирно известных шедевров живописи и скульптуры.
На этом сходство с другими музеями и заканчивается. Музеи Ватикана имеют свой особый характер. Великие мировые собрания, с которыми по праву их сравнивают, создают общую картину мира через множественность проявлений искусства разных наций и состоят из разделов, посвященных различным странам и континентам. Не то в Музеях Ватикана: огромное пространство заполнено произведениями, имеющими отношение к Риму, и только к нему. Основа собрания – поразительная по объему и полноте коллекция античного искусства (сюда входят и отделы, посвященные Этрурии и Египту), отражающая римскую историю от первых царей до империи. По сути дела, этот великий музей – музей истории города. Но какого города! Во времена Древнего мира Рим не только столица империи, и даже не только центр цивилизации, – античный Рим в реальности воплощал идею целостности человечества. Институт папства, учрежденный во времена Римской империи, удержав неразрывную связь с Древним миром, столь отчетливо не сохранившуюся более нигде в мире, стал прямым преемником этой идеи. Через историю Рима, включившую в себя республику и империю, Средние века и Ренессанс, барокко и Просвещение, прослеживается история мировой духовности. Музеи Ватикана столь же уникальны, сколь уникален Рим. Ни один другой город на земле не удостоился титула Вечный город.
Историю коллекции Музеев Ватикана обычно начинают с 1503 года. Именно в этом году папа Юлий II выставил принадлежавшую ему статую Аполлона на небольшой вилле, расположенной на склоне Ватиканского холма, неподалеку от Апостольского дворца. Называлась она Вилла Бельведере (итал. bel vedere – прекрасный вид) и была построена для папы Иннокентия VIII флорентийским живописцем, скульптором и архитектором Антонио дель Поллайоло. По заказу папы Бернардино Пинтуриккио и Андреа Мантенья украсили залы виллы росписями. Здание находилось на возвышении, с четырех сторон овевалось ветрами, поэтому воздух в нем был свеж и прохладен, что в Риме всегда ценилось. С террасы открывалась прекрасная панорама, включавшая базилику Святого Петра, тогда еще выглядевшую как средневековая церковь, и Апостольский дворец с его садами. Удобная планировка и живописный вид сделали Виллу Бельведере любимым местом отдыха пап, и, благодаря расположению, она превратилась в своего рода центр Ватикана. Решение Юлия II украсить виллу скульптурой солнечного бога Аполлона было знаковым.
Статуя была найдена в окрестностях Рима в конце XV века и куплена папой еще в бытность кардиналом Джулиано делла Ровере. Тогда Аполлона мало кто видел, так как Джулиано держался от Ватикана подальше, опасаясь за свою жизнь, ибо его семейство находилось в постоянной вражде с семейством Борджиа, к которому принадлежал правящий папа Александр VI. Когда же Джулиано, став папой под именем Юлий II, водрузил его на почетное место в Апостольском дворце, статуя вызвала всеобщее восхищение. Среди ценителей прекрасного Аполлон приобрел огромную известность, его бесконечно копировали скульпторы и художники, и по месту своего нахождения он стал именоваться Аполлоном Бельведерским. Под этим именем Аполлон из коллекции Джулиано превратился в самую знаменитую скульптуру в мире. Пик славы Аполлона Бельведерского падает на 1755 год, когда историк искусства Иоганн Иоахим Винкельман, чей авторитет был тогда непререкаем, провозгласил его величайшим произведением искусства, какое когда-либо создавала рука человека. Последующие поколения принялись с этим утверждением отчаянно спорить, вкусы и предпочтения менялись, но и сегодня об Аполлоне Бельведерском знает каждый образованный человек.
К Аполлону вскоре добавились новые находки. Юлий II гордился своей коллекцией и хотел выставить ее как можно лучше, сделав доступной для посещений. Решив преобразовать Виллу Бельведере, он требует у Донато Браманте, которому доверил заказ, спланировать постройку так, чтобы коллекция располагалась на самом выгодном для обозрения месте. Браманте проектирует перед виллой ряд спускающихся по склону холма террас, образуя цепь взаимосвязанных пространств. Верхнюю террасу Браманте превращает в закрытый двор, стены которого были декорированы широкими и глубокими нишами с размещенными в них скульптурами. Над входом, ведущим во двор, была начертана цитата из «Энеиды» Вергилия: Procul este, profani [Прочь удалитесь, непосвященные (лат.)].
Собрание античных скульптур Юлия II, в которое вошли такие всемирно известные вещи, как «Лаокоон с сыновьями» и «Спящая Ариадна», стало ядром художественных коллекций Ватикана. Двор, спроектированный Браманте, можно с полным правом назвать одной из первых музейных экспозиций. Цитата из Вергилия подчеркивала, что выставленные произведения находятся в особом пространстве и имеют самостоятельное значение, а не исполняют простую функцию украшения папского сада. Двор получил собственное имя – Antiquario delle Statue – и стал предвестником Музеев Ватикана. Символично, что произведением, отмечающим собой их рождение, была статуя Аполлона, покровителя искусств, изображенного в виде победителя дракона Пифона, темного подземного чудовища. Именно Аполлон Бельведерский, находящийся в центре своеобразной экспозиции, определял значение собранных вокруг него статуй – Antiquario delle Statue олицетворял торжество искусства. Решение Юлия II отличалось радикальностью: он поместил языческий пантеон, состоящий из идолов ложных богов, да еще к тому же осененный цитатой «Прочь удалитесь, непосвященные», взятой из текста языческого поэта, описывающего жертвоприношение колдовской богине Гекате, чуть ли не в центр Ватикана, священной обители папы, наместника Бога на земле, главы христианского мира. Непосвященные, конечно, не имели доступа в покои папы, и дворик Браманте посещали лишь избранные. Тем не менее это была именно экспозиция, подразумевающая свою, пусть даже и ограниченную, публику. Если есть публика, то есть и публичность. Члены папской курии видели и знали коллекцию, ее демонстрировали высокопоставленным гостям, художники и знатоки добивались права ее увидеть. О ней рассказывали, и так или иначе слухи о Вилле Бельведере и удивительном дворе распространились далеко за пределы Рима. Просвещенная элита, совмещавшая религиозность с любов