Ко времени зрелого барокко относятся «Давид, отрубающий голову Голиафу» и «Давид, отбирающий ягненка у льва», написанные любимым художником Урбана VIII Пьетро да Кортоной. Конец эпохи барокко означен небольшой работой «Святое семейство» творившего на рубеже XVII и XVIII веков болонского художника Джузеппе Мария Креспи.
Последний зал посвящен XVIII веку. Выставка заканчивается серией болонца Донато Крети «Астрономические наблюдения» 1711 года. Картины, изображающие изучение различных светил, вошли в собрание Ватикана при папе Клименте XI, по чьему распоряжению был устроен Музео Экклезиастико, положивший начало организации Музеев Ватикана. «Астрономические наблюдения» пропитаны духом Просвещения, столь ценившего позитивное знание. В XVIII веке наука была все еще одним из искусств, и научные занятия Донато Крети элегантны, как какие-нибудь галантные празднества Ватто. Образ Вселенной, наблюдаемой в телескоп, созданный художником Просвещения, становится логическим завершением рассказа о семи веках из истории Lo Stato Pontificio, начатого образом Христа Пантократора, повелителя Вселенной.
У ней особенная стать[12]
Козьма Сергеевич Петров-Водкин. Купание красного коня (фрагмент). 1912. Холст, масло. 160×186. Государственная Третьяковская галерея
Понятие «особый путь», столь часто связывавшееся с исторической ролью России, давно скомпрометировано идеологией национализма, однако каждый человек индивидуален и уникален, каждый имеет свою особую судьбу. Чудо культуры творится отдельными личностями и вместе с тем укоренено в истории. Нет ничего банальнее, чем стереотипы национального поведения, но говорить о русскости русских столь же естественно, как говорить об английскости англичан и итальянскости итальянцев. Федор Тютчев в знаменитых строках с плакатной выразительностью обозначил внутреннюю константу русского духа:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
Эти строчки часто служат и объяснением, и оправданием российской ментальности, являясь чуть ли не самым цитируемым стихотворением на русском языке. Николай Бердяев ими восхищался, Максим Горький считал плодом соединения таланта с какой-то истинно восточной ленью ума и татарской хитростью, но то, что споры об этом небольшом четверостишии и по сей день не утихли, свидетельствует о его значительности.
Традиционно историки, а вслед за ними и историки искусства, делят историю России на два периода: «до Петра» и «после Петра». Как обобщение это справедливо, но история сложнее любых обобщений, а искусство сложнее истории. Выставка «Русский путь. От Дионисия до Малевича» посвящена своеобразию русского художественного менталитета. Связь с иконописью, осознанная и подсознательная, так или иначе ощутима во многих великих произведениях русского искусства «после Петра», сообщая ему то своеобразие, которое Тютчев определяет как «особенная стать», modo suo. Непривычное построение выставки нарушает хронологический принцип: совместив иконопись и искусство XIX – первой половины XX века, оно показывает, что русское искусство не два разных и чуть ли не противостоящих друг другу этапа, но единое целое.
Начинается выставка с трех икон из так называемого деисуса (deesis, от греч. Δέησι – мольба), состоящего из изображений Христа в центре и предстоящих Ему Богоматери и Иоанна Крестителя. Деисус занимает центральную часть иконостаса, то есть полиптиха, составленного из рядов икон, расположенных в определенном порядке. Иконостас играет важную роль в структуре православного храма и формально схож с католическими pala d’altare, алтарями, однако исполняет совсем иную функцию, перегораживая пространство храма и отделяя наос от алтаря и мирян от священнослужителей. Отец Павел Флоренский писал, что, созерцая иконы иконостаса и направляя к ним молитву, верующие становятся причастными Таинству, свершаемому в алтаре. Наряду с этим иконостас, принимая молитву, также служит защитой священнодействию Евхаристии, ограждая алтарь и Таинство. Свидетельствуя о Божием тайнодействии, он является границей между дольним миром, видимым земным зрением, и миром небесным, открытым лишь зрению внутреннему, духовному. Деисус помещается в главном чине, то есть ряду, иконостаса. Канонический деисусный чин всегда выстроен в строгой иератической последовательности. В центре располагается восседающий на престоле Иисус Христос, называемый по-русски Спасом в Силах, изображенный как Царь Мира и Небесный Судия. По правую Его руку – Богоматерь, по левую – Иоанн Креститель, по-русски называемый Предтеча.
Центральная икона деисуса представляет Христа Царя Небесного, чья иконография близка к иконографии Христа Пантократора. Совсем другой образ Спасителя явлен на иконе «Распятие» Дионисия 1500 года. Икона относится к так называемому «праздничному» чину иконостаса, посвященному земной жизни Христа. Изображение изможденного тела распятого Иисуса на абсолютно черном Кресте говорит о человеческой природе Иисуса, визуально контрастируя с изображением восседающего на троне Спаса в Силах. Вместе с тем икона Дионисия теснейшим образом связана с отвлеченной торжественностью деисуса. Богоматерь и Иоанн Евангелист, заменивший Иоанна Крестителя, застыли перед Распятием не в отчаянии, а в безмолвном благоговении, подобно тому, как склонились они перед Спасом в деисусном чине. Мотив Предстояния, обозначенный иконами деисуса и Дионисия, определяет русское искусство.
В Византии установился особый иконографический тип так называемой Ветхозаветной Святой Троицы в виде трех ангелов, явившихся Аврааму в его доме. Такое представление основного догмата христианства, несколько неожиданное для западного зрителя, привыкшего к католической традиции Новозаветной Троицы, в которой Бог Отец, Сын и Святой Дух изображаются в виде брадатого старца, Иисуса и голубя, изначально связано с понятием София (греч. Σοφία), Премудрость. София есть часть Природы Божией и содержит в себе как замысел творения, так и само творение. Величайший храм Константинополя, Святая София, был посвящен не конкретному святому, а отвлеченной идее – Премудрости Божией. Вслед за Византией первыми и главными русскими соборами стали София Киевская и София Новгородская. В Троице три ипостаси, «сущности» (l’ipòstasi, ὑπόστασις) Бога слиты в неразрывном единстве, но существуют отдельно и самостоятельно. Премудрость Божия, София, – важнейшая составляющая единства каждой из трех божественных ипостасей. Следуя словам Евангелия от Иоанна «Бога не видел никто и никогда» (Ин. 1: 18), православные иконописцы представляли Троицу в виде трех ангелов, каждый из которых есть воплощенная Премудрость Божия. Подобный тип репрезентации был воспринят и на Руси, унаследовавшей традицию изображения Ветхозаветной Троицы. Андрей Рублёв в своей великой «Троице», самом знаменитом в мире шедевре русского искусства, опуская подробности ветхозаветной истории, не изображает Сарру и Авраама. Его композиция представляет Святую Троицу как олицетворение вечного бытия Бога, а не иллюстрирует библейский рассказ. Подобный зрительный образ Ветхозаветной Троицы был утвержден Русской православной церковью и, став каноном, сыграл в русском сознании огромную роль. Представленная на экспозиции символически отвлеченная икона «Святая Троица» мастера Паисия конца XV века является одним из лучших и самых ранних повторений канонической «Троицы» Андрея Рублёва.
В 988 году князь Владимир Святой утвердил в Киеве христианство как государственную религию. С этого резкого поворота, с принудительного крещения в водах Днепра, начинается история русского народа. До того огромная территория Киевского княжества была заселена племенами, говорящими на различных наречиях и поклоняющимися различным богам. Осознание национальной идентичности русских произошло благодаря введению единой веры.
Христианство на Киевскую Русь пришло из Византии, и изначальная связь с Константинополем, а не с Римом, была решающей. Вместе с греческими священнослужителями прибыли и мастера, выстроившие каменные церкви и их расписавшие. Русские города Киев и Новгород получили прекрасных греческих архитекторов и художников, под чьим руководством были возведены и расписаны храмы, не уступавшие романским храмам Италии, Германии и Франции. Иконы на Руси, первые произведения живописи, изначально также были греческими, но вскоре из основанных греками мастерских вышли русские мастера. В XI–XII веках Киевская Русь была полноправной частью христианской Европы, но православие предопределило особое место, что заняла Россия в европейской истории. После схизмы 1054 года наметилось расхождение, усилившееся в XIII веке, после разграбления крестоносцами Константинополя в 1204 году и татарского нашествия на Русь. В 1223 году произошла первая встреча с монголами в битве на реке Калке, закончившаяся катастрофическим разгромом соединенных сил русских князей, а в 1237–1240 годах русские княжества были полностью опустошены их войсками под предводительством Батыя. Монголы покинули Русь, но обложили ее данью и подвергали постоянным набегам. Установилось татаро-монгольское иго, длившееся около 250 лет. В это тяжелое время православная вера крепила национальное единство русских, сыграв решающую роль в консолидации разрозненных княжеств, возглавленной Москвой. Разгром крестоносцами Константинополя в 1204 году надломил Византию, постепенно терявшую свое могущество, а после захвата греческой столицы турками в 1453 году и полной гибели Восточной империи практически все православные государства оказались под контролем Османской империи и потеряли самостоятельность. Русь ощутила себя единственным оплотом истинной веры в окружении неверных как с востока, так и с запада.
В средневековой Европе было две империи – Византия и Священная Римская империя. Византи