Опираясь на один из дряхлых деревянных стульев, что стояли вокруг кухонного стола, я решила подождать паузы в их разговоре, чтобы сообщить о своем присутствии.
– Здесь уклон, – сказал Генри. – Это будет странно. – Он ткнул пальцем в бумагу: – Выпивка будет здесь, я буду стоять за столом и сразу видеть всех, кто приходит.
Тилли поставила руки на бедра:
– Отлично! Ставь стол, где хочешь, но это совершенно не имеет смысла. Как только здесь будет больше десяти человек, ты уже ничего не увидишь. Разве что узнаешь, кто у нас будет самый большой любитель выпить.
Генри вздохнул и вышел на крыльцо заднего двора. Бросив быстрый взгляд в мою сторону, Тилли продолжила, как будто я с самого начала была включена в эту беседу:
– Ты, наверное, думаешь, что мы уже давно должны были разобраться с этим, но ссоры во время планирования книжной вечеринки – это такая же славная традиция, как и сама вечеринка. Но то, что в этот раз мы начали ссориться так рано, – это просто немыслимо. – Она налила чашку кофе и поставила ее рядом со мной. – Генри любит видеть сразу всех гостей, чтобы первым отгадать, кто есть кто.
– Но разве вы не будете знать своих гостей? Разве это не ваши друзья, которые приедут, чтобы отпраздновать выход книги?
– Это будет не просто книжная вечеринка, это будет «та самая» книжная вечеринка, – сказала она.
– Простите, я не понимаю.
Тилли охотно объяснила. Каждый раз на выходные по случаю Дня труда они с Генри устраивали большую костюмированную вечеринку, чтобы отметить годовщину своей свадьбы. Все одевались в костюмы персонажей книг. В результате Генри превратил костюмированную вечеринку в соревнование, утверждая, что первому, кто отгадает всех персонажей вечеринки, вручат приз. Как будут выбирать победителя – это всегда было как-то непонятно, но Генри весь вечер проверял, расспрашивал и записывал свои идеи в маленький блокнот до тех пор, пока в какой-то определенный момент – обычно, когда все были уже слишком подшофе, чтобы с ним спорить, объявлял победителем себя.
– Единственный раз, когда он был действительно озадачен, – сказала Тилли, – это когда вторая жена его брата оделась героиней романа Джудит Крантц «Я покорю Манхэттен». Не секрет, что лучший способ запутать Генри – это выбрать персонажа из современной прозы, но люди нашего круга редко обращаются за вдохновением к списку бестселлеров.
– Костюмы бывают обычно очень продуманные, – продолжала Тилли. – Наши – одни из лучших. Когда Фрэнни был ребенком, мы одевали его в голубой комбинезон от «Доктора Дентона» и давали ему в руки фиолетовый мелок.
– Как мило, – сказала я. – «Гарольд и фиолетовый мелок» – одна из моих любимых детских книг.
– Да, это действительно было мило, пока он не начал рисовать на стенах. Тот еще сорванец, уже тогда. Впрочем, ты это и без меня знаешь.
Этот комментарий застал меня врасплох. Много ли она знала о том, что случилось между мной и Фрэнни? Прежде, чем я успела ответить, Тилли открыла дверь в свой кабинет и напоследок сказала:
– Ты, конечно же, приглашена.
Затем она зашла в кабинет и закрыла за собой дверь.
Тем утром Генри больше не упоминал о вечеринке – большую часть времени он провел за печатной машинкой, работая над, по его выражению, «цветущими пышным цветом недочетами». А я продолжила читать об Огасте Бельмонте и его квесте под названием «закончить канал Кейп-Код раньше Панамского». До вечеринки, которая должна была состояться в воскресенье, на День труда, оставалось больше месяца, то есть у меня было достаточно времени, чтобы придумать себе хороший костюм.
Днем, когда я приехала домой, мама сидела за столом и читала «Архитектурный дайджест». В отличие от Тилли с ее длинными волосами и богемным видом моя мама выглядела совершенно провинциально. Короткие темные волосы были приглажены и аккуратно заправлены за уши. Безупречный педикюр – ногти покрашены красным лаком, ноги покрыты мягким загаром, создающим приятный контраст с простыми белыми шортами. Где-то на непростом пути материнства она растеряла все черты той талантливой девушки, которая когда-то тусовалась на Манхэттене с музыкантами и композиторами.
Мама спросила, как прошел мой день, и я сказала, что Тилли пригласила меня на вечеринку гораздо более крупную, чем та коктейльная вечеринка, которая традиционно проходит в июне. Мама отложила журнал и внимательно посмотрела на меня:
– Тебя позвали на книжную вечеринку?
– Ты о ней знаешь? – удивилась я.
– Конечно, – ответила она. – Я читала об одной из них в рубрике «Город говорит» еще несколько лет назад.
14
Список гостей постоянно претерпевал изменения – имена добавляли, затем вычеркивали. Последняя версия, которая лежала там же, где и всегда, на кухонном столе, включала в себя стандартный список друзей Генри и Тилли – тех самых, которые регулярно приходили на ужин или играли здесь в теннис и нарды. Также там значились издатель и редактор Тилли, несколько художников и скульпторов, которые на протяжении многих десятилетий проводили лето в Уэлфлит-Вудс, несколько художников из Провинстауна, среди которых был отец Лэйн, Эрик Бакстер. Было там совсем незначительное количество неместных, среди которых были Уинтроп и Трейси Грей. Я предположила, что последние двое – это брат Генри и его вторая жена – те самые, которые подпортили себе репутацию в глазах Тилли, угадав героиню романа Джудит Кранц.
Я была приятно удивлена тем, что в список также были включены некоторые местные частные предприниматели. Здесь были Боб Уортингтон, владелец ресторана «Блэксмит Шоп Ресторан», Патрициия Зонненшайн и Барб Гринн, известная супружеская пара. Они уже давно были вместе и владели частной фирмой ландшафтного дизайна. Несколько раз в месяц они приезжали, чтобы подстричь неопрятную траву вокруг дома Тилли и Генри. Самым неожиданным в списке был Дики Комптон, риелтор из Труро. Это был человек, который каждый день облачался в летний костюм из светлой льняной ткани и надевал галстук даже в самую жуткую жару. Каждое лето Дики в какой-то определенный момент заезжал в дом моих родителей под видом дружеского визита, но не особенно скрывая, что хочет узнать, не желают ли они продать свою недвижимость.
– Дики Комптон тоже ваш друг? – спросила я у Тилли. Однажды утром по какой-то необъяснимой причине она стала обсуждать список гостей со мной, когда я спустилась на кухню за чашкой кофе.
– Близкий друг? Едва ли. Однако то, что он человек творческий – чистая правда, – сказала Тилли, толкая бедром дверцу старой посудомоечной машины, чтобы захлопнуть ее. – Он управляется со швейной машинкой так же виртуозно, как Ицхак Перельман со скрипкой Страдивари.
Она ушла в свой кабинет и закрыла дверь до того, как я успела спросить еще что-то. Такой обмен фразами был обычным для нашего общения. Разговоры с Тилли часто заканчивались высказываниями, которые могли бы стать прекрасными заключительными репликами в пьесе, цель которой заставить обескураженных зрителей удивленно восклицать себе под нос уже после того, как опустится занавес.
Затем я увидела в списке гостей Альву и поняла, что не видела ее с тех пор, как вернулась в Труро. Я решила, что нужно будет заехать в библиотеку по пути домой, чтобы поздороваться. Она была моим единственным другом в Труро, и я надеялась провести с ней побольше времени. Когда ехала в библиотеку, я подумала, что Альва также может порекомендовать мне что-то по теме строительства канала.
Я поставила велосипед возле большого дуба у подножия холма, на котором находилась библиотека, и поднялась по бетонным ступенькам к входу. Альва была одна. Сегодня был идеальный для пляжа день, и она протирала бюст Генри Дэвида Торо, установленный над камином, небольшой метелкой из перьев.
– Разве мистер Торо захотел бы, чтобы его щеки блестели? – спросила я, приветствуя ее.
– А, это ты! – сказала она. – Какой неожиданный сюрприз.
– И в этот раз я надолго, – сказала я, объяснив, что буду здесь до самого сентября.
– Это чудесно! – ответила она.
Но когда я рассказала ей о своей новой работе, она странно поджала губы.
– Работаешь на Генри Грея? Не ожидала, – проговорила она.
– Ты его недолюбливаешь?
– Ну кто же здесь не любит Генри Грея? – сказала она, вернувшись к смахиванию пыли с Торо. – Он само обаяние. – На секунду она замерла, держа метелку, как фонарь. – Обаяние, однако, может… Как бы это сказать? Вводить в заблуждение.
– Он очень хороший, – сказала я. – А все-таки, когда ты в последний раз с ним общалась? Ты должна дать ему еще один шанс.
Она спустилась с маленькой скамейки и задвинула ее под стол одной ногой:
– О, мы прекрасно ладим, дело не в этом. Он просто слишком свободно относится к правилам. Следи за ним и за собой в оба.
«Следи в оба?» Для Альвы, которая обычно так аккуратна со словами, это была очень странная смесь из двух выражений. Альва, обладавшая энциклопедическими знаниями об истории Труро, пустилась в долгий рассказ со множеством деталей о том, как удивлены были местные, когда двадцать пять лет назад Генри и Тилли купили дом на Север-Памет-роуд. Старый односкатный дом изначально принадлежал китобою – он пустовал вот уже много лет и его захватили бурундуки и белки, которые, в свою очередь, привлекли внимание большой и злобной куницы.
– Генри и Тилли были так молоды и явно не были к этому готовы. Все считали их богатыми лентяями, – рассказывала Альва. – Ходили слухи, что Генри залез на мансарду со старым ружьем и начал стрелять по теням. Прямо настоящий мистер Блэндингз.
– Кто-кто? – переспросила я.
В ответ Альва подошла к полкам с буквами от А до И под окном. Она дала мне старую книгу в твердом переплете под названием «Мистер Блэндингз строит дом своей мечты». Я никогда не слышала об этой книге и с удивлением узнала от Альвы, что по мотивам этой книги сняли фильм с Кэри Грантом и Мирной Лой.
– Просто прочитай, – велела она.
Книга, которую я начала читать тем же вечером, оказалась весьма забавным романом сороковых годов об успешном менеджере по рекламе и его супруге. Они сбежали из своей квартиры в центре Нью-Йорка в загородный дом своей мечты, который оказался дырой, поглощавшей все их день