Пиро открыла было рот, чтобы ответить, но потом, кажется, передумала.
– Даже если мы удалим вживленные локаторы, все равно останется множество радиофицированного оборудования, – сказал Гутьеррес, и все внимание обратилось к нему. – Сельскохозяйственное оборудование. Медицинское оборудование. И много еще чего. А вы, если я правильно вас понял, говорите, что мы вообще не должны пользоваться техническим оборудованием, если хотим выжить.
– Вы не правы. Беспроводная связь требуется далеко не для всего оборудования, – возразил Хайрам Йодер. – Ни одно из тех устройств, которые мы привезли с собой, ею не оснащено. Наше оборудование не имеет электронных устройств. Чтобы заставить его работать, нужен человек у рычагов. Но у нас оно делает все, что нужно. И делает прекрасно.
– У вас такое оборудование есть, – сказал Гутьеррес. – Но у нас-то его нет. И у всех остальных тоже.
– Мы поделимся с остальными всем, чем можем.
– При чем здесь поделимся! – рявкнул Гутьеррес.
Впрочем, через секунду он взял себя в руки.
– Я не сомневаюсь, что вы сделаете все возможное, чтобы помочь нам, – сказал он Хайраму. – А для всех нас его нужно в десять раз больше.
– Оборудования у нас достаточно, – вновь вступила в разговор Джейн.
Все сидевшие за столом повернулись к ней.
– Я только что переслала всем вам копию грузовой ведомости корабля. Вы можете увидеть, что помимо массы современного оборудования нас также обеспечили полным комплектом инструментов и орудий, считающихся на сегодня устаревшими. Это говорит о двух вещах. Во-первых, о том, что Союз колоний изначально намеревался предоставить нас собственной участи. И во-вторых, что у правительства не было намерения погубить нас.
– Это одна сторона вопроса, – встрял Трухильо. – А другая состоит в том, что правительство СК сознательно бросило нас в одиночку на растерзание конклаву и вместо того, чтобы дать какие-нибудь эффективные средства для обороны, посоветовало сидеть тихо, не поднимая головы, и тогда, возможно, конклав нас не услышит.
Опять ропот; похоже, что большинство были согласны с Трухильо.
– Сейчас не лучшее время для дискуссии, – вмешался я. – Какими резонами ни руководствовался бы СК, мы находимся здесь и не можем никуда отсюда деться. Когда мы высадимся на планету и примем первые необходимые меры по обустройству колонии, можно будет подумать, в чем заключается стратегия СК. А пока мы должны сосредоточиться на том, что нужно делать, чтобы выжить. Хайрам, – обратился я к меннониту, вручая ему мою ЭЗК, – вы лучше всех из нас разбираетесь в старине. Посмотрите, насколько это оборудование подходит для наших нужд. Можем ли мы им пользоваться?
Хайрам несколько минут листал список, сосредоточенно глядя на экран.
– Трудно сказать, – проговорил он, поднимая голову. – Я должен посмотреть все это внимательно и не спеша. И посоветоваться с людьми, которые владеют тем или иным ремеслом. И еще много чего. Но мне все же кажется, что мы сможем справиться со всем этим.
Он окинул взглядом всех, кто сидел за столом.
– Я заверяю всех вас, что окажу любую помощь, какая только будет в моих силах. Я не могу говорить за всех моих братьев по вере, но, исходя из опыта, уверен, что каждый из нас поступит так же. Мы сможем заставить всю эту технику работать. Нам это по силам.
– Есть и другой вариант, – заговорил Трухильо.
Все взгляды обратились к нему.
– Мы не станем скрываться. Мы будем использовать все оборудование, которое имеем, все наши ресурсы, – чтобы выжить. Когда конклав нас найдет – если он нас найдет! – мы скажем, что мы «дикая» колония. И уже не имеем никакого отношения к СК. Конклав воюет с Союзом колоний, а не с «дикими» колониями.
– Мы не станем выполнять неразумные приказы, – подхватила Мария Черная.
– Изоляция – штука двусторонняя, – продолжал Трухильо. – Раз мы в изоляции, значит, СК не сможет проверять нас. И даже если мы не станем выполнять их распоряжения, что из того? Мы что, солдаты ССК? Они нас расстреляют? Или, может быть, выгонят с работы? И кроме того, положа руку на сердце, разве мы, собравшиеся здесь, признаем законность этих распоряжений? Союз колоний бросил нас на произвол судьбы. Больше того, он с самого начала намеревался так поступить. Нас попросту обманули. И я считаю, что мы должны поступить точно так же. Я предлагаю объявить себя дикарями.
– Мне кажется, что, выступая с этим предложением, вы просто не знаете, о чем говорите, – сказала на это Джейн. – В последней «дикой» колонии, которую мне довелось видеть, всех поселенцев попросту забили на мясо. Мы нашли детские тела, сложенные в штабеля и приготовленные к разделке. Не советую вам обманываться насчет «диких» колоний. Объявить себя дикарями – все равно что подписать смертный приговор.
После заявления Джейн несколько секунд все молчали, никто не решался возразить.
– Конечно, риск есть, не без этого, – заговорил наконец Трухильо, принимая вызов. – Но ведь мы действительно брошены на произвол судьбы. Мы – «дикая» колония во всем, кроме формального статуса. К тому же мы ведь не знаем, действительно ли этот ваш конклав настолько ужасен, как его представляет Союз колоний. СК все время нас обманывает. И мы не можем и дальше доверять ему. И не должны. Нам следует бороться за собственные интересы.
– Значит, вы без доказательств не поверите, что конклав глубоко враждебен нам? – спросила Джейн.
– А что, было бы неплохо, если бы вы их предоставили, – тут же пошел в атаку Трухильо.
Джейн взглянула на меня.
– Покажи им.
– Что вы хотите нам показать?
– А вот что.
Со своей ЭЗК – которой вскоре уже нельзя будет пользоваться – я включил большой монитор, укрепленный на стене, и запустил показ видеофайла. На экране появилось странного облика существо, стоящее на утесе или крутом холме. А за спиной существа виднелось поселение – по виду типичная деревня. И эта деревня была залита ослепительным светом.
– Деревня, которую вы видите, – колония вхайдов, – пояснил я. – Они основали ее почти сразу после того, как конклав потребовал от неприсоединившихся к нему рас прекратить колонизацию. На требование обратили не слишком много внимания, поскольку тогда конклав никак не мог подтвердить серьезность своего ультиматума. И некоторые из неприсоединившихся продолжали основывать колонии. Но теперь конклав заставил прислушиваться к себе.
– Откуда этот свет? – спросил Ли Чен.
– С кораблей конклава, находящихся на орбите, – объяснила Джейн. – Они используют тактику террора. Чтобы запугать врагов.
– Похоже, что там много кораблей, – предположил Чен.
– Да, – подтвердила Джейн.
Свет, освещающий вхайдианскую колонию, внезапно погас.
– А сейчас начнется самое главное, – сказал я.
Смертоносное излучение нельзя было увидеть – оно предназначено не для того, чтобы производить впечатление, а для разрушения. Почти вся энергия досталась цели и не была уловлена объективом камеры. С того расстояния, где находилась камера, можно было разглядеть лишь, как исказился вид дальней деревни, словно перед ней внезапно возникло знойное марево.
А затем, через какие-то доли секунды, все строения колонии загорелись и начали взрываться. Вверх полетели клубы пыли и куски сооружений, машин, множество мертвых и еще живых тел, образовавших в раскаленном воздухе вихрь, по которому только и можно было судить о колоссальной энергии лучей. А вслед за темными кусками и пылающими головешками к самым небесам взметнулись языки пламени.
В считаные секунды от колонии осталось лишь пятно выгоревшей земли и груда обугленных обломков. Марево исчезло – массированный поток теплового излучения прекратился. Прекратилось и световое шоу в небе, остались лишь огонь на земле и расплывавшиеся по сторонам густые клубы дыма. А по периферии центра разрушения замелькали отдельные вспышки.
– Это еще что такое? – изумился Йодер.
– Скорее всего, это означает, что кое-кто из колонистов оказался в момент нападения за пределами поселения, – ответил я. – И они проводят окончательную зачистку.
– Боже! – воскликнул Гутьеррес. – Но ведь после гибели колонии эти люди все равно были обречены.
– Они решили сразу довести дело до конца, – сказала Джейн.
Я выключил видео. Некоторое время в комнате стояла мертвая тишина.
Ее нарушил все тот же Трухильо.
– Как это к нам попало? – спросил он, указав на мою ЭЗК.
– Видео? – переспросил я.
Он кивнул.
– По всей видимости, было доставлено посланниками конклава в Министерство внешних сношений СК, а также правительствам всех остальных неприсоединившихся миров.
– Но зачем они это сделали? – воскликнул Трухильо. – Зачем им понадобилось выставлять себя в таком виде, демонстрируя это… это ужасное преступление?
– По-моему, на этот счет не может быть никаких сомнений, – сказал я. – Лично я думаю, что это означает: что бы мы сейчас ни думали о Союзе колоний, мы не имеем права исходить в своих действиях из надежды на то, что конклав поведет себя разумно по отношению к нам. СК пытается натянуть им нос, а они не собираются за здорово живешь спустить такую наглость. Они будут искать нас. А мы не должны дать им возможность найти.
Мои слова вызвали очередную паузу.
– И что же теперь делать? – спросила наконец Марта Пиро.
– Я думаю, что мы должны проголосовать, – заявил я.
Трухильо вскинул голову и, недоверчиво прищурясь, взглянул на меня:
– Прошу прощения. Мне тут случайно послышалось, будто вы сказали, что мы должны проголосовать?
– Мы предлагаем на обсуждение один-единственный вариант плана. Тот самый, который власти СК передали нам с Джейн. В свете последних событий я думаю, что ничего лучшего на сегодня у нас нет. Но и он не даст никаких результатов, если вы все не будете согласны. Ведь вам придется вернуться к вашим колонистам и объяснить им, что происходит. Вам придется убеждать их. Чтобы колония могла хоть как-то существовать, мы должны придерживаться единого мнения. И прежде всего это касается вас.