– У вас тут красивые закаты, – сказал генерал Тарсем Гау, обращаясь к Чану оренТхену.
– Спасибо, – не без иронии отозвался оренТхен. – Это все вулканы.
Гау удивленно взглянул на оренТхена. Рельеф слегка всхолмленной равнины нарушался лишь рекой, ее обрывистым берегом и маленькой колонией, расположенной у воды под обрывом.
– Не здесь, – пояснил оренТхен, отвечая на невысказанный вопрос Гау.
Он указал на запад, где солнце только-только ушло за горизонт.
– Это чуть ли не на противоположной стороне планеты. Сильная тектоническая активность. Весь западный океан окаймляет кольцо вулканов. Один из них взорвался в конце осени. И в атмосфере все еще полно пыли.
– Наверно, зима далась вам нелегко, – сказал Гау.
ОренТхен сделал движение, которое, очевидно, следовало толковать как отрицание.
– Достаточно крупное извержение, чтобы живописно раскрасить закаты. Но недостаточное для перемены климата. Здесь умеренные зимы. Это одна из причин, по которым мы выбрали это место. Лето жаркое, но не настолько, чтобы горели посевы. Плодородная почва. Неограниченный запас воды.
– И никаких вулканов, – добавил Гау.
– Никаких вулканов, – подтвердил оренТхен. – А также и землетрясений, потому что мы расположились как раз посередине тектонической плиты. Зато невероятные грозы. А минувшим летом было несколько ураганов со смерчами и градом размером с вашу голову. Мы лишились изрядной части урожая. Но ведь ничто не идеально в этом мире. В общем и целом это подходящее место для того, чтобы основать колонию и начать строить новый мир для моего народа.
– Согласен с вами, – ответил Гау. – И могу добавить, что вы проявили себя как прекрасный руководитель этой колонии.
ОренТхен чуть заметно склонил голову.
– Благодарю вас, генерал. Похвала из ваших уст – похвала вдвойне.
Собеседники вновь повернулись к медленно угасавшему закату и к сумеркам, сгущавшимся внизу на равнине.
– Чан, – сказал Гау. – Вы понимаете, что я не могу позволить вам сохранить эту колонию.
– А-а, – с улыбкой отозвался оренТхен, не отрывая взгляда от заката. – Не слишком ли серьезная тема для случайной встречи старых друзей?
– Вы же знаете, что нет.
– Знаю. Первым сигналом послужило уничтожение моего спутника связи.
ОренТхен указал вниз по склону холма, где стояли десятка три солдат Гау, с которых не сводили глаз примерно столько же фермеров, составлявших личный эскорт оренТхена.
– А они – вторым.
– Они нужны лишь для вида, – ответил Гау. – Я должен был обеспечить себе возможность поговорить с вами, не боясь, что меня пристрелят на полуслове.
– А уничтожение моего спутника? – осведомился оренТхен. – Это, подозреваю, было сделано не для вида.
– Это было необходимо для вашего же блага.
– Я сильно в этом сомневаюсь.
– Если бы я оставил спутник на месте, то или вы, или кто-то другой из вашей колонии непременно послали бы беспилотный скачковый курьер, чтобы дать знать вашему правительству, что на вас напали, – объяснил Гау. – Но я пришел сюда не поэтому.
– Вы только сказали, что не позволите мне сохранить ту колонию, – напомнил оренТхен.
– Не позволю, – подтвердил Гау. – Но для вас это не то же самое, что подвергнуться нападению.
– Разница понятий что-то ускользает от меня, генерал. Особенно в сочетании с тем, что вашим оружием был разнесен вдребезги чрезвычайно дорогостоящий спутник и что по моей земле ходят ваши солдаты.
– Сколько времени мы с вами знакомы, Чан? – спросил Гау. – Уже очень давно. Сначала как друзья, а потом как противники. Вы хорошо знаете мою манеру поведения и образ мыслей. Вам когда-нибудь приходилось видеть, чтобы я говорил одно, а делал другое?
ОренТхен на мгновение задумался.
– Нет, – сказал он наконец. – Вы, Тарсем, можете быть наглой скотиной. Но если вы говорили о своих намерениях, то всегда правду.
– В таком случае поверьте мне еще раз, – сказал Гау. – Я больше всего на свете хочу, чтобы все прошло мирно. Именно поэтому сюда прилетел я, а не кто-то другой. Потому что наш с вами разговор касается не только этой колонии и этой планеты. Я не могу позволить вашей колонии остаться здесь. Вы сами это знаете. Но это не значит, что вы или кто-либо из ваших людей должны пострадать.
И снова оренТхен ответил не сразу.
– Должен признаться, я немало удивился, узнав, что на этом корабле прилетели именно вы. Мы знали, что конклав может напасть на нас. Ведь не для того же вы начали борьбу против всех рас, объявив о прекращении колонизации для них, чтобы позволить нам исподтишка все же освоить планету. Мы учли такую возможность в своих планах. Но я предполагал, что сюда прилетит какой-нибудь кораблик под командованием мелкого офицерика. И вдруг к нам спускается предводитель конклава собственной персоной.
– Мы как-никак друзья, – улыбнулся Гау. – Вы заслуживаете особого отношения.
– Очень приятно слышать от вас такие слова, генерал. Но, друзья мы или нет, все равно речь идет о массовом убийстве.
Гау улыбнулся:
– Что ж, возможно. Или, пожалуй, вернее было бы сказать, что могло бы случиться и массовое убийство. Но ваша колония куда важнее, чем вы думаете, Чан.
– Не знаю, с чего бы ей быть такой важной, но я ее люблю. Здесь немало хороших людей. Мы всего лишь первоколония. Нас тут всего две с небольшим тысячи. Самый минимум, чтобы только-только выжить. Мы занимаемся только сельским хозяйством для самообеспечения да подготовкой места для следующей волны поселенцев. А они будут готовить место для следующей волны. Так что ничего особенного в нас нет.
– Ну и скажите, кто же из нас лицемерит? – спросил Гау. – Вы прекрасно знаете, что важность вашей колонии заключается не в том, что она выращивает или для чего предназначена, а в самом факте ее существования в нарушение соглашения о конклаве. А оно не допускает новых колоний, управление которыми осуществляется не конклавом. Ваш народ пытается игнорировать это соглашение, а это прямое нарушение законов конклава.
– Мы не игнорируем ваши законы, – с явным раздражением ответил оренТхен. – Они попросту не имеют к нам никакого отношения. Мы не подписывали соглашения о конклаве, генерал. Как и несколько сотен других рас. Мы имеем полное право основывать колонии везде, где сочтем нужным. Именно это мы и сделали здесь. А вы, генерал, не имеете никакого права оспаривать наши действия. Мы суверенный, самостоятельный народ.
– Вы перешли на официальный тон, – заметил Гау. – Насколько я помню, это верный признак того, что я напрочь вывел вас из себя.
– Не слишком надейтесь на наше знакомство, генерал. Да, мы были друзьями. Возможно, мы до сих пор ими остаемся. Но вы не должны сомневаться в том, кому и чему я верен. Не считайте, что лишь потому, что вам удалось заманить или загнать в ваш конклав большинство рас, вы получили некое верховное моральное право. Если бы вы напали на мою колонию до образования конклава, это была бы агрессия с целью захвата территории. Четко и ясно. Но и теперь, хотя у вас и есть ваш драгоценный конклав, подобное нападение остается все той же агрессией с целью захвата территории, как бы вы ни назвали свои действия.
– Я помню, что в свое время вы считали создание конклава хорошей идеей. Я хорошо помню, как вы убеждали в этом других вхайдианских дипломатов. И, помнится, вам удалось убедить и их, и самого атаФью присоединиться к конклаву.
– АтаФью был убит, – заметил оренТхен. – И это вы отлично знаете. А его сын придерживается совершенно иного мнения.
– Да, это так, – согласился Гау. – И убийство отца странным образом помогло сыну отстоять свою позицию.
– Этого я обсуждать не могу. А после того, как трон занял новый атаФью, я, естественно, не мог идти против его воли.
– Сын атаФью был и остался дураком, и вы это знаете лучше меня, – бросил Гау.
– Возможно, – кивнул оренТхен. – Но, как я вам уже сказал, вы не должны сомневаться, кому и чему я верен.
– В этом я не сомневался и не сомневаюсь. Вы верны народу вхайдиан. Именно поэтому вы и боролись за вступление в конклав. Если вхайдиане присоединятся к конклаву, вы получите возможность колонизировать эту планету, и четыреста с лишним других рас будут защищать это ваше право.
– У нас есть полное право находиться здесь, – гнул свое оренТхен. – И мы законно владеем этой планетой.
– Вы очень скоро лишитесь ее.
– Но мы никогда не завладели бы ею, находясь в составе конклава, – продолжал оренТхен, словно не слыша реплики Гау, – потому что это была бы территория конклава, а не вхайдиан. Мы были бы на этой планете простыми дольщиками наряду с представителями других рас конклава. Ведь конклав до сих пор придерживается идеи о смешанном населении планет, верно? Создание единого населения планеты, но на основе не расовой принадлежности, а преданности конклаву обеспечит прочный мир. Ведь вы на это надеетесь?
– В свое время вы тоже считали эту идею хорошей.
– Жизнь полна неожиданностей, – отозвался оренТхен. – В ней многое меняется.
– Да, действительно. А вы помните, что привело меня к мысли о создании конклава?
– Сражение за Амин, по крайней мере так вы говорили. Когда вы отобрали планету у кайесов.
– Без всякой на то необходимости, – добавил Гау. – Ведь они живут в воде. У нас не было никакой разумной причины, которая мешала бы нам поделить эту планету. Но мы не пожелали. И они не пожелали. В результате и мы, и они потеряли намного больше, чем принесла нам победа. Перед тем сражением я был таким же ксенофобом, как ваш безумный атаФью, таким же, каким прикидываетесь сейчас вы. А после сражения я сгорал от стыда из-за того, насколько сильно мы отравили планету, пока отвоевывали ее. Да, Чан, я сгорал от стыда. И знал, что так и останусь с этим чувством. Если не смогу положить конец такому положению. Если не изменю его в корне.
– И вот вы с вашим прекрасным конклавом, с вашей, так сказать, борьбой за вечный мир в этом участке космоса явились сюда, – насмешливо подхватил оренТхен. – И в чем же проявляется ваше стремление к миру? Вы намерены изгнать меня и мою колонию прочь с этой планеты. Вы ничему не положили конец, генерал. Вы ничего не изменили.