– Нам это удалось, потому что враги были наглыми и безграмотными в военном отношении, – сказала Джейн.
– Прежде всего потому, что у нас есть ты, – поправил я. – Ты все это спланировала. Ты все организовала. Без тебя у нас ничего не получилось бы. И, хотя мне очень не хочется этого говорить, нас спасло то, что ты оказалась полноценным солдатом Специальных сил.
– Я и сама это знаю, – проворчала Джейн. – Но совершенно не хочу сейчас говорить об этом.
Издалека донесся странный звук. Мы не сразу сообразили, что это женский плач.
– Похоже на голос Беаты, – встревожилась Джейн.
Я оставил ее возиться с Эзером, а сам побежал на звук. В паре сотен метров на коленях стояла Беата, низко склонившись над кем-то.
Это оказался Кранджич. Две аррисианские пули все же нашли его. Одна раздробила ключицу, а вторая разворотила грудь. Земля под ним успела пропитаться кровью.
– Безмозглый сукин сын, – сказала Беата, держа Кранджича за руку. – Вечно ты вляпаешься в какую-нибудь историю.
И, наклонившись еще ниже, поцеловала в лоб и закрыла ему глаза.
15
– Вы, конечно, понимаете, что вам нельзя оставаться на Роаноке, – сказал генерал Гау.
Я сидел напротив него за столом в не слишком-то просторной комнатушке, носившей громкое название конференц-зала. Дело происходило на флагманском корабле генерала, «Доброй звезде».
– Почему же? – с улыбкой спросил я.
Гау ответил не сразу – человеческую мимику он пока что знал лишь в части выражения отрицательных эмоций.
– Потому что вы уцелели, – пояснил он. – Потому что ваша колония не уничтожена, несомненно, к большому удивлению и раздражению Союза колоний. Потому что вы передали врагу жизненно важные для него сведения и получили от него сведения, жизненно важные для вас самих. Потому что вы позволили мне прибыть сюда, чтобы вывезти Нерброса Эзера. Потому что вы сейчас находитесь здесь, на этом корабле, и разговариваете со мной.
– То есть откуда ни взгляни, я – предатель, – подытожил я.
– Я этого не говорил.
– А вам и не положено так говорить. Ведь это я постарался, чтобы вы остались в живых.
– Совершенно верно, – согласился Гау. – Но я имел в виду вовсе не это. Я хотел сказать, что вас нельзя назвать предателем, потому что вы сохранили верность вашей колонии. Вашим людям. Вы ни в малейшей степени не предали их.
– Благодарю вас. Но не думаю, что Союз колоний сочтет этот аргумент достаточно убедительным.
– Да. Я тоже на это не надеюсь. Что вынуждает меня вернуться к моим прежним позициям.
– Что вы собираетесь делать с Эзером? – спросил я.
– Пока что я думаю, что лучше всего будет судить его, – ответил Гау.
– Вы могли бы просто выбросить его из гермошлюза.
– И от этого я испытал бы глубокое личное удовлетворение, – сознался Гау. – Вот только не думаю, что это будет полезно для конклава.
– Знаете, Зои рассказала мне, что вы начали заставлять людей приносить присяги на верность лично вам. А ведь от этого лишь один не слишком большой шаг к провозглашению за собой права на власть над космосом, претензии на которое так вас раздражают у других.
– Вам не кажется, что в таком случае у меня еще больше оснований устроить судебный процесс? – осведомился Гау. – Что же касается клятв верности… Я предпочел бы обойтись без них. Но, похоже, сейчас нельзя рассчитывать на повиновение без таких мер, особенно после того, как лидеры из-за собственных ошибок погубили огромный флот.
– Только не надо винить в этом меня.
– Я вас не виню. А вот насчет Союза колоний – совсем другой вопрос.
– Что вы намерены теперь делать с Союзом колоний?
– То же самое, что и делал с самого начала: сдерживать и изолировать его.
– Не нападать?
– Нет. Мятеж внутри конклава почти сошел на нет. Перед судом Эзер предстанет не в одиночку. Но я думаю, теперь Союзу колоний должно быть ясно, что конклав так просто не уничтожить. И очень надеюсь, что он больше не станет пытаться вырваться из своего загона.
– Немного же вы узнали о людях, – усмехнулся я.
– Напротив, – ответил Гау. – Если вы думаете, что я просто вернусь к моему старому плану, то вы дурак. Я не планирую нападений на Союз колоний, но в то же время собираюсь позаботиться, чтобы он не возобновил нападений на конклав или на меня лично.
– Каким образом?
– Но ведь вы же не ожидаете, что я вам отвечу, правда?
– Не ожидаю. Но все же решил спросить. Попытка – не пытка.
– Не всегда.
– А какие планы у вас насчет Роанока?
– Я уже однажды сказал вам, что не собираюсь нападать на эту планету.
– Сказали, – согласился я. – Правда, в тот момент вы остались без флота.
– Вы мне не верите?
– Верю. Но я вас боюсь.
– Мне очень жаль.
– Мне тоже, – сознался я. – Убедите меня, что вас можно не слишком бояться.
– Роаноку гарантировано ненападение со стороны конклава. Конклав признает его законной человеческой колонией. Последней колонией. – Он стукнул по столу, за которым мы сидели. – Но тем не менее совершенно законной колонией. Если хотите, мы с вами можем подписать договор об этом.
– Не думаю, что Союз колоний признает его полноценным документом, – ответил я.
– Пожалуй, что нет, – согласился Гау. – Все же я отправлю вашему правительству официальную декларацию с предупреждением о том, что, несмотря на признание Роанока, запрет на колонизацию остается нерушимым. Неофициально я извещу неприсоединившиеся расы, что конклав будет очень недоволен, если кто-нибудь попытается наложить лапу на эту планету. Вообще-то они не должны, потому что наш запрет в силе для всех, но лишний раз напомнить не помешает.
– Спасибо, генерал.
– Пожалуйста. Должен признаться, я рад, что не все мировые лидеры такие беспокойные, как вы.
– Что вы, я смирный и ленивый человек. Вот моя жена – та действительно не подарок для тех, кто ей не нравится.
– Это я уже узнал и из видеозаписей сражения, и от Эзера, – сказал Гау. – Надеюсь, ее не оскорбило, что я пригласил вас побеседовать один на один?
– Нет, – успокоил его я. – Она считает, что я лучше умею ладить с людьми. А вот Зои была разочарована, что ей не удастся увидеть вас. Вы произвели на нее приятное впечатление.
– А она на меня. У вас прекрасная семья.
– Полностью с вами согласен. И счастлив, что эта семья до сих пор меня терпит.
– С формальной точки зрения вашу жену и дочь тоже можно было бы обвинить в измене, – сказал Гау. – Вы не считаете, что им тоже лучше будет покинуть Роанок?
– Я упорно стараюсь не думать об этом, а вы вновь и вновь возвращаете меня к суровой действительности, – попенял я генералу.
– Я не думаю, что вы поступаете разумно.
– Конечно неразумно, – кивнул я. – Что, впрочем, не означает, что я не понимаю истинного положения вещей.
– Куда вы отправитесь?
– Понятия не имею. Ни на одну планету Союза колоний мы полететь не можем, разве что решим провести остаток жизни все вместе в камере семейного отделения тюрьмы. Обиняне не откажутся принять нас – ради Зои, – но у них будут постоянно требовать нашей выдачи.
– Есть и другой вариант. Я ведь уже предлагал вам присоединиться к конклаву. Предложение остается в силе. Вы и ваша семья можете жить с нами.
– Вы очень добры. Но не думаю, чтобы это оказалось нам по силам. Та же проблема, что и с житьем среди обинян. Я не готов остаться отрезанным от остального человечества.
– А ведь это не так уж плохо, – заметил Гау, и я уловил в его тоне саркастические нотки.
– Возможно, для вас. Но мне будет не хватать общества себе подобных.
– Идея конклава – сделать так, чтобы многочисленные расы жили в тесном соприкосновении друг с другом. Неужели вы хотите сказать, что вам это не под силу?
– Мне – под силу. Но три человека – это все-таки маловато.
– Конклав был бы рад увидеть в своем составе Союз колоний. Или любой из входящих в него колониальных миров. Или даже Роанок.
– Не думаю, что эта идея получит на Роаноке большую поддержку. А уж в Союзе колоний – тем более. Что же касается отдельных миров, то, думаю, они все еще не имеют о конклаве никакого представления.
– Да, в Союзе колоний путь для информации просто перекрыт, – согласился Гау. – Должен признаться, я всерьез подумываю о том, чтобы запускать спутники возле колониальных миров и попросту вываливать на планеты данные о конклаве, пока спутник не собьют. Конечно, не слишком эффективный ход. Но о нас, по крайней мере, станет известно.
Я на мгновение задумался.
– Нет, от выбросов информации будет не много толку.
– Ну а что вы можете предложить?
– Я еще не уверен… – Я посмотрел Гау в глаза. – Впрочем… Генерал, я и впрямь хотел бы кое-что вам предложить.
– Что именно?
– Нечто масштабное. И дорогостоящее.
– Не сказал бы, что вы дали мне исчерпывающий ответ.
– Все равно рано или поздно этим придется заняться, – добавил я.
– Я буду рад выслушать ваше предложение. Но «масштабное и дорогостоящее» звучит слишком уж расплывчато. В таком виде ваш замысел я никак не могу одобрить.
– Что ж, вполне справедливо.
– Но почему бы вам не сказать мне прямо, что вы задумали?
– Я должен сначала посоветоваться с Джейн, – объяснил я.
– Хочу вам напомнить, администратор Перри, что, в чем бы ни состоял ваш план, если для его выполнения потребуется моя помощь, то вы навсегда останетесь изменником. По крайней мере, в глазах Союза колоний.
– Вы же сами недавно назвали все своими именами, генерал. Все дело в том, перед кем и чем я сам считаю себя ответственным.
– Мне приказали взять вас под арест, – сказал Манфред Трухильо.
– Неужели? – спросил я.
Мы с ним стояли возле люка шаттла, в который я собирался через минуту-другую войти.
– Приказ поступил несколько часов назад, – продолжал Трухильо. – Вместе с новым спутником связи, который прислал нам СК. Правительству не нравится, что в наше небо случайно занесло корабль конклава.