Он должен был захотеть найти Грифа. И он к концу разговора захотел.
Вначале ему показали запись его собственного разговора в откровенной комнате. Вчерашнего разговора.
Ильин вначале не поверил. Нет, это был он, голый и злой, сидевший в кресле перед зеркалом. Он отвечал на вопросы. Отвечал, отвечал… Он помнил, он отчетливо помнил, что его многократно прогнали через одни и те же вопросы. Но запись говорила совсем о другом.
Откинувшись в кресле, с закатившимися под лоб глазами, Ильин рассказывал… все и обо всех. О том, что оператор-два позволяет себе некорректные высказывания, что старший группы захвата Лешка Трошин берет с собой на задание самогон во фляге и спаивает сослуживцев, что сам он, майор Ильин, не хочет больше оставаться в Управлении…
Потом тело Ильина в кадре начало вдруг колотить крупной дрожью и голос, ненавистный бабий голос, стал медленно проговаривать, что он, майор Ильин, не может, не хочет уходить со службы, что именно в ней, в службе, смысл его жизни… И майор Ильин повторял за этой сукой, что да, что он не может без службы, что он готов… что он будет и дальше… что…
А потом женский голос произнес: «Хорошо, ведь хорошо же!» И Ильин захрипел, выкрикивая ругательства…
– А вот тут вам стало хорошо, – сказал Старший. – И беседа закончилась.
Он снова включил кадропроектор, и Ильин увидел себя за рулем «тойоты», Гостя, сидящего на соседнем сиденье.
– …Почему не ушел? – спросил Гость.
– Не знаю, – растерянно ответил Ильин.
Сенсор кадра был поставлен грамотно, все было великолепно видно: каждая морщинка на лице Ильина, движение зрачков, дрожание ресниц…
– Вот такие дела, – сказал Младший. – Мы могли бы вас просто перепрограммировать. Приблизительно так, как вас собирались обрабатывать перед отпуском. Вы ведь не первый раз получаете такой вот странный и нежданный отпуск?
– Третий раз, – ответил Ильин. – В прошлом году и в две тысячи пятнадцатом…
– И что вы делали в прошлые разы? – поинтересовался Старший. – Чистили деревеньки, жители которых напали по недомыслию на Братьев? В Африке?
Ильин промолчал. Хотел сказать и не мог.
– Все правильно. – Младший похлопал Ильина по руке. – Все верно. Вы не можете этого сказать. Вас попросили об этом никому не говорить. Но мы знаем. Нам сверху видно все…
– Вам должны были разрешить сегодня пройтись по магазинам, приобрести билет туда, куда вам хотелось, а потом, ночью… Ваш телевизор… У вас необыкновенно дорогой телевизор. Если все пересчитать на деньги, то вам пришлось бы лет пятнадцать трудиться, чтобы оплатить все хитрые устройства вашей обыкновенной плазмы. В том числе и молекулярный зонд. Ваш собственный. И не поселки, прятавшие убийц, вы чистили… Не обольщайтесь. На самом деле…
И Старший сказал, что на самом деле делал Ильин в прошлом году. И два года назад. И что должен был начать делать завтра.
Ильин застонал и скрипнул зубами.
Потом Старший объяснил, зачем им нужен свободный агент Гриф, которого сам Ильин называл Стервятником.
И Ильин согласился.
Может быть, он только хотел получить время для того, чтобы подумать. А может быть, его действительно убедило увиденное и услышанное в комнате с видом на Африку.
– Вы никогда не спали в невесомости? – спросил Старший.
– Нет, – ответил Ильин.
– И правильно, чего себя мучить, – сказал Младший, щелкнул в воздухе пальцами, и невесомость исчезла. Или появилась тяжесть – это как смотреть.
– Вас проводят, – сказал Старший. – В комнату с окошком на звезды. Некоторые поначалу не могут уснуть, глядя на Землю. А на звезды…
– Обыкновенное звездное небо, – добавил Младший. – Самое обыкновенное. И легкий морозец за окном.
Ильин вышел, дверь за ним автоматически закрылась.
– Некоторые утверждают, – сказал Старший, – что перевербовать сильного человека очень трудно.
– Именно, – засмеялся Младший. – А на самом деле…
– Честность – лучшая политика, – сказал Старший.
– И откровенность, – добавил Младший. – Мы успеем?
– А это нашим коллегам нужно спешить. А на нас время как раз работает. Пашет, истекает потом. Оно бы, возможно, хотело вывернуться, но нам-то это зачем? Пусть тянет лямку, как мы.
– Как мы, – эхом подхватил Младший.
Снизу, из Африки, единственная космическая станция Земли видна не была. Ее вообще ниоткуда не было видно, даже радары ее не замечали. Ее как бы и не было. Некоторые знали о ее существовании, но где именно в каждую конкретную минуту она находилась, не представлял себе никто, кроме, естественно, тех, кто на станции находился.
После того как кто-нибудь посещал станцию, она меняла орбиту и точку покоя. Часто она висела над Африкой, иногда – над Европой. Реже над другими материками. Там ничего интересного не происходило.
Разве что в Америке.
В Южной, например.
Или в Северной, но на самом юге континента.
В Мексике поначалу, летом две тысячи седьмого, люди молились и благодарили Бога, что демоны из космоса обрушились на их зажравшегося и погрязшего в гордыне северного соседа. Потом, примерно через год, благодарили за то, что не на них самих демоны обрушились. Парни, служившие на северной границе, возвращаясь со службы, рассказывали, что творится там. Рассказывали, что демоны все еще летают над темной землей, словно выискивая очередную жертву.
Потом стали доходить слухи из стран, выделивших Территории, и о сокровищах, которые через Территории в эти страны потекли. Как богатели европейцы и азиаты. Африканцы никак не могли договориться между собой, каждое племя пыталось урвать себе кусочек волшебства, а потому перманентная гражданская война всех против всех шла вот уже десять лет.
В этом смысле повезло Египту, который лишился почти всего побережья Красного моря и доходов от Суэцкого канала, но получил возможность единолично получать доходы с Красноморской Территории.
Турции повезло гораздо меньше. Потеряв свои черноморские курорты – никто ведь не станет плескаться в одном море с чужерыбами, – Турция попыталась получить свое с Крыма, но Россия и Украина совместными усилиями объяснили туркам, что делиться ни с кем не намерены. Даже друг с другом.
Украина расстреливала в воздухе все, что несанкционированно приближалось к Территории, Россия взяла на себя безопасность морских границ полуострова. Украина пыталась доить Территорию через перешеек, а Россия – через Керченский пролив.
И все равно Украине повезло, говорили в мире. У нее так удачно погибла столица! Теперь Братья помимо Территориальных выплат платили виру всей Украине. А России – двойную, за Новороссийск и Владивосток.
Повезло и России, полагали очень многие в мире.
Через шесть лет после Встречи, в Мексике… да и не только в ней, стали слышаться голоса сожаления. Почему не нас? Почему нас не выбрали Братья, когда искали место для Территорий? Обидно же, в самом деле.
Вон все у них уже восстановилось, никто даже толком и не помнит, как оно было сразу после Встречи, а живут как!
Все тянут и тянут себе, мерзавцы, и делиться не хотят!
Так что в странах, обойденных братским вниманием, все никак не могли толком понять – повезло им или нет.
Во всяком случае в пустыне Наска начали зажигать огни в старинных рисунках.
Говорили о возрождении древних обрядов, хотя, возможно, пытались пригласить небесных жителей вернуться.
Небесные жители такое приглашение игнорировали, только единственная космическая станция Земли время от времени зависала над Южной Америкой.
Но изображения, если честно, получались так себе. Рассмотреть их можно было только через оптику, а это было уже не так интересно – пропадала естественность. Звезды были значительно красивее.
Ильин даже некоторое время стоял возле окна, рассматривая их. Потом разделся и лег в постель. Ему ведь сказали – отдохнуть.
А майор Ильин был очень дисциплинированным человеком. Очень дисциплинированным. Очень дисциплинированным. Майор Ильин – очень дисциплинированный человек. Он очень устал.
…Ты устал, ложись спать. Спать… Ты очень хочешь спать… Тебе нужно набраться сил… Тебе предстоит работа… важная работа… очень важная работа… ты хочешь сделать эту работу хорошо… ты любишь выполнять работу хорошо… потому что ты – дисциплинированный человек… ты дисциплинированный человек…
Глава 5
Территорий на поверхности Земли было двадцать три.
Некоторые побольше, некоторые поменьше. Подступы ко всем были надежно перекрыты…
Утверждалось, что подступы ко всем надежно перекрыты.
Некоторые в это верили. Бывают на свете наивные люди, готовые верить во все, даже в явную чушь. Если бы Территории были так надежно закрыты, откуда на черный рынок попадало бы столько Братского товара?
То-то же!
А товара было много. Шарики, например.
Грязно-белые, скользкие на ощупь шарики, от трех миллиметров до двух сантиметров в диаметре. Электричество не проводили, радиации не излучали, на попытки раздавить охотно расплющивались, но только для того, чтобы потом снова превратиться в шарик. И не имели веса.
Если оставить шарик в воздухе – спокойно висел, не обращая, кстати, ни малейшего внимания на ветер или сквозняк.
Шарики просто висели. Ничего другого они делать не умели и ни для чего не были пригодны.
Разве что быть сувенирами, дорогими и экзотическими.
Институты бились над шариками лет пять, благо было этого добра вокруг Территорий великое множество. Потом перестали на них обращать внимание. И стали просто продавать. Как сувениры.
Или Зеленая крошка. Собственно, крупный песок зеленого цвета. Крошки тоже было много, но вела она себя при изучении своеобразно. Это еще мягко сказано – «своеобразно». Никто не смог обнаружить двух крошек с одинаковыми параметрами и составом. Такое чувство, что кто-то специально взялся доказать, что в мире может существовать бесконечное множество вариантов одного и того же.
Внешне крошки были похожи друг на друга. А внутри… Оставалось только проверять образец за образцом, занося данные в каталог, и надеяться.