Диана продолжала сидеть в кресле почти неподвижно, подобрав под себя босые ноги, и Карпатскому пришло в голову, что она, возможно, просто все еще слишком слаба, чтобы бурно проявлять эмоции и бежать ему навстречу. Поэтому он сам подошел к ее креслу и присел рядом на корточки. Невольно поморщился, поскольку ребра отозвались на это движение болью, которую лекарства притупляли значительно хуже, чем фонтанировавший во время событий в гостинице адреналин.
– Как твои ребра? – поинтересовалась Диана, заметив его гримасу.
– Все хорошо, – улыбнулся Карпатский. – Они сломаны. Ну как… Трещины. Ничего критичного. Могло быть хуже. Ты-то сама как?
– Уже значительно лучше, – заверила Диана. – На самом деле, сижу и жду лечащего врача. Он обещал выписать меня сегодня, если анализы будут в норме. Юля еще вчера привезла мне вещи… Хорошо, что я не стала перевозить в гостиницу все, когда мы решили вернуться туда из съемного коттеджа. Многое уцелело. Но ноутбук и смартфон, конечно, жаль.
– Дело наживное, – отмахнулся Карпатский. – Тогда я дождусь твоего врача и заберу тебя, если он разрешит.
– Это не обязательно, – все с той же вежливой, но отстраненной улыбкой заявила Диана. – Юля обещала приехать за мной.
Слова неприятно царапнули. По всей видимости, несмотря ни на что, он пока не прощен. Впрочем, было глупо надеяться на это: им ведь так и не удалось спокойно поговорить. И, конечно, Диана не знает, как много он всего передумал и перечувствовал с тех пор, как они о таком разговоре договорились. Найти бы теперь правильные слова, чтобы все это до нее донести.
Карпатский, как водится, начала не с того:
– Собираешься пока пожить у Федоровых?
Диана пожала плечами.
– У меня нет других вариантов.
– Как это нет? Ты всегда можешь поехать ко мне!
Ее губы продолжали улыбаться, но взгляд изменился, стал печальным.
– Слав, мне жаль, но с твоим пониманием территорий у нас ничего не выйдет. Спасибо, что спас меня. Всех нас… Но это ничего не меняет.
– Диана…
Он накрыл ее руки своими, но не успел ничего сказать, поскольку открылась дверь и в палату вошла невысокая полноватая женщина в белом халате с короткими, выкрашенными в ярко-рыжий цвет волосами и не менее яркими губами. Карпатский торопливо выпрямился и повернулся к вошедшей лицом.
– Добрый день, Инна Владимировна, – поздоровалась Диана, тоже поднимаясь из кресла, как прилежная ученица при появлении учительницы.
– Добрый, добрый, – улыбнулась Инна Владимировна, скользнув по Карпатскому быстрым взглядом. – Ну что, деточка, поздравляю и отпускаю вас домой. Дальше только покой, полноценное питание, витамины и хорошее настроение. Но обещайте соблюдать рекомендации и контролировать свое состояние. Пока и вы, и ребенок в порядке, но, сами понимаете, организм пережил серьезный стресс…
– Простите, – перебил Карпатский, растерянно хмурясь, – чей ребенок в порядке?
– Это уж вам виднее, чей он, – усмехнулась Инна Владимировна, теперь рассматривая его чуть более пристально. – Я знаю только то, что он ее. – Она выразительно кивнула на Диану. – А вы ее отец?
Чувствуя себя словно в дурном сне, Карпатский покачал головой.
– Это отец ребенка, – тихо пояснила Диана.
– А, ну ясно, и так бывает, – протянула докторша с едва заметным неодобрением. – А папаша, я так понимаю, до сих пор был не в курсе, да? Сюрприз, стало быть…
– Я еще не успела сказать. Сама недавно узнала.
Инна Владимировна посмотрела на Диану, потом снова на Карпатского и поджала губы.
– Ну да, ну да, понимаю, – пробормотала она. – Плоду так-то всего шесть недель, конечно, еще успеете все обсудить и принять решение…
Карпатский моргнул, чувствуя легкое головокружение и досаду от того, как быстро вдруг ребенок превратился в плод. Докторша еще что-то сказала Диане, но он не вник в ее слова. Очнулся, лишь когда за той закрылась дверь, а Диана направилась к своей кровати.
– И как давно ты об этом знаешь? – Вопрос прозвучал немного хрипло.
– Если быть до конца честной, то почти три недели, потому что задержки у меня случаются крайне редко. Какое-то время, конечно, я пыталась убедить себя, что организм просто испытал стресс в лабиринте, а потом все-таки купила тест… Три теста. Все они оказались положительными. Но официальное подтверждение от врача я получила в тот день, когда якобы была на маникюре.
– Мы же вроде предохранялись…
– Не считая первой ночи, – напомнила Диана, доставая из тумбочки джинсы и лонгслив. – Кажется, что ерунда, но этого хватило.
Карпатский на мгновение задумался, вспоминая, и кивнул.
– А, ну да… Почему ты мне сразу ничего не сказала?
Диана бестолково развернула лонгслив, словно раздумывая, стоит ли его надевать, хотя едва ли у нее была другая одежда. На Карпатского она не смотрела.
– Это же моя территория. Ты сам так сказал. И был прав. Как говорится, мое тело – мое дело. Значит, это решение, которое я буду принимать без тебя. В общем-то, я уже все решила.
Это прозвучало весьма спокойно, даже немного равнодушно, но Карпатский ощутил эти слова как пощечину. С одной стороны, Диана искажала смысл тех его слов, ведь это и его ребенок, то есть территория-то как раз общая. А с другой – все теперь выглядело иначе. Стали понятны ее внезапные признания, желание поскорее внести ясность в их отношения. Она уже подозревала, что беременна, взвешивала «за» и «против». И он сам оттолкнул ее в тот момент, дал понять, что ни в чем не уверен. А потом еще и Ксения возникла, будь она неладна!
Так стоит ли теперь удивляться или возмущаться, что она считает это сугубо своим делом? И как теперь найти слова, чтобы убедить ее в обратном?
– Ди, это, конечно, только твое решение, – медленно произнес Карпатский, делая осторожный шаг в ее сторону. А потом еще один. – И я понимаю, что ты еще слишком молода и, должно быть, не планировала это сейчас, а я вел себя… слишком нерешительно, а то и вовсе мерзко по отношению к тебе… Но я прошу тебя, не руби с плеча. Дай нам всем шанс.
Он уже протянул руку, чтобы коснуться ее, но Диана вдруг повернулась к нему всем корпусом, ее взгляд полыхнул негодованием, и его рука испуганно опустилась.
– Ты решил, что я аборт собралась делать? Серьезно?
Карпатский вновь посмотрел на нее в замешательстве и опасливо заметил:
– Когда ты сказала, что мое мнение в данном случае не имеет значения, признаться, я предположил именно это.
– Я как раз имела в виду другое, – вздохнула Диана, немного успокаиваясь. – Что рожу этого ребенка, как бы сильно ты ни был против его появления на свет.
– Против? То есть ты думала, что я буду настаивать на аборте? – Пришел черед Карпатского негодовать. – Серьезно, Ди? Зная мою историю… Все, что случилось… Ты правда думала, я захочу, чтобы умер еще один мой ребенок?
– А что мне оставалось думать, Слав? – защищаясь, парировала Диана. – Сам вспомни, сколько раз ты говорил прямо или просто давал понять, что не хочешь снова жениться, не хочешь новую семью, детей?
– Я говорил гипотетически! – Он невольно повысил голос. – Речь тогда не шла о ребенке, который уже есть!
– Ладно, – Диана вскинула руки, как будто сдаваясь, и снова отвернулась от него к вещам. – Рада, что мы одинаково смотрим хотя бы на это. Потому что убивать ребенка от любимого мужчины я не стану. Особенно теперь, когда у меня есть финансовая возможность вырастить его самостоятельно. Может быть, хотя бы он будет любить меня, искренне и полностью… Ну, или она.
– Самостоятельно? – переспросил Карпатский. – То есть ты не рассматриваешь вариант вырастить его вместе?
– Если захочешь участвовать, я не буду препятствовать вашему общению…
– Я не об этом!
– А о чем?! – Она снова повернулась к нему, прожигая возмущенным взглядом. – Собираешься снова жениться по залету? Нет, спасибо! Так я не хочу…
На последних словах голос подвел ее, сорвавшись, и Диана попыталась снова отвернуться, чтобы спрятать хлынувшие из глаз слезы, но на этот раз он не позволил: развернул ее к себе и прижал к груди. Она предприняла попытку высвободиться, но слишком вялую, чтобы Карпатский не смог ее удержать. Хотелось верить, что ей на самом деле не слишком-то хочется вырываться, но Диана вполне могла просто бояться сделать ему больно, неудачно надавив на ребра.
– Я никогда не женился по залету, и ты это знаешь, – тихо напомнил он. – Я тогда женился по любви. И в этот раз будет так же. Если, конечно, ты примешь мое предложение.
– Как мне теперь тебе верить? У тебя была масса возможностей сказать, что любишь, но ты так ни разу этого и не сделал…
– Я боялся, – признался Карпатский еще тише. – Я так многого боялся… И сейчас боюсь, если честно. Что опять не справлюсь. Не уберегу. Не смогу дать того, о чем ты мечтаешь. Разочарую. Не удержу… Но я люблю тебя, Ди. Давно об этом знаю и давно этого боюсь. Зачем мне врать?
– Откуда мне знать? Если нет, то с чего вдруг такая смелость?
– Да ни с чего… Просто сейчас я гораздо больше боюсь тебя потерять.
После этих слов Диана заметно расслабилась, перестала сжиматься в комок. Руки, которыми она до того момента упиралась ему в грудь, скользнули вокруг его талии. Диана прижалась к нему, по-прежнему очень осторожно, и вдруг спросила:
– А ты кого больше хотел бы? Мальчика или девочку?
– Неважно. Ребенок есть ребенок…
– А все-таки?
– Ну, если все-таки… Наверное, девочку. Сначала. А потом мальчика.
Она чуть отпрянула и удивленно заглянула в его лицо. Карпатский улыбнулся и добавил:
– Но можно и наоборот. Просто мне всегда казалось, что в идеале детей должно быть двое. Хотя бы.
Удивление в ее глазах переросло в возмущение, но возмущение это было явно нарочитым, несерьезным.
– Хотя бы? – переспросила Диана. – Майор Карпатский, а вы не слишком ли разогнались?
– Да сколько мне осталось тем майором быть-то? – усмехнулся он. – Мне тут награду за поимку особо опасного преступника посулили, какую-то очень большую. Говорят, на начало новой жизни хватит.