— Вам достаются остатки. Смотрите, чтобы котел был чист, — сказала она, потирая руками брови. — Начали требовать утреннее рагу еще с полуночи.
Голодающий народ упал у предложенного котла, как собаки у павшей лисы или как воронье у трупа. Гедрин подумал, что Мари получит свой котел назад, и до пятидесяти досчитать не успеешь.
— Боги видят, как я великодушна, — ворчала она. — Но немного доброты еще ни разу никого не убило.
Гедрин поймал ее взгляд, и она окинула его холодным и оценивающим взглядом, который отчасти понимающе смягчился. Он отвернулся, и они продолжили путь.
Здания и площади Лускана никогда не были величественными или богатыми, но сейчас они были большей частью наполовину разрушенными притонами или вонючими норами, где больные мужчины и женщины гонялись за деньгами, как свиньи за грязью. Хор скорби и стонов умирающих плыл из-под провисших крыш домов и распотрошенных усадеб, пульсируя через улицы и канавы, присоединяясь к глумящимся голосам и крикам, восходящим от удовлетворения плоти.
Большинство этих криков слышались из окон «Луча Шпор», дома наслаждений через улицу, в окнах которого кое-где мелькал старый шелк и ощущался мимолетный аромат фимиама. На вывеске осталось только восемь букв — скорее всего, когда-то это место называлось «Лучащаяся Шпора».
Гедрин Тенеубийца редко находил удовольствие в объятиях любовницы. Поэтому звуки работы проституток были напоминанием о жизни пустой плоти. Но он также слышал в этом доказательство власти смертных мужчин и женщин видеть впереди свет, вопреки тьме. Они торговали своими телами и уступали их за монеты, но еще они нашли наслаждение. Они находили и давали утешение друг в друге, даже окруженные загнивающим городом.
Как молодой фанатик, он осуждал их как безнадежно неисправимых. Сейчас же, в старческом маразме, он не мог этого сделать, и улыбался смущенно. Все эти годы потрачены на презрение неправедного — все эти годы потеряны.
Дроуис также слушал звуки от продажных парней и девок в доме наслаждений, но Гедрин знал, что не было любопытства в интересе его ученика. Это была просто похоть, и она вовсе не имела ничего общего со светом или тьмой.
— Оруженосец, — сказал Гедрин и Дроуис переключил внимание на него. — Мои глаза предали меня в свете Селунэ. Веди нас.
— Конечно, учитель, конечно, — Дроуис с грустью отвернулся от дома наслаждений. Он сплюнул на грязную улицу. — Шлюхи.
Гедрин критически оценил его взглядом, но промолчал.
Затем его глаза обратились на нищего, который сидел у угла Шпор.
Его глаза были слабы, на улице был беспорядок, и Селунэ снова скрылась за предрекающими дурное облаками. Из-за этого Гедрин не мог сказать, как он сумел увидеть нищего мальчика: ребенок восьми или около того зим, слабый, завернутый в несколько мешковин. Возможно, парень кашлял или двигался, возможно, шел наперерез Гедрину с обжигающей силой, которую он не видел много, много лет.
— Учитель? — спросил Дроуис Гедрина, остановившегося посреди дороги. — Учитель, что..?
Гедрин медленно приблизился к мальчику, но только чтобы рассмотреть его возраст, не осторожничая. Он снова ощущал знакомое чувство тьмы из этого мальчика, но также там был свет. Душа в нем не была потеряна, но и не была спасена. Глаза мальчика, такие бледно-серые, почти белые, задержались на лице Гедрина с такой уверенностью и доверием, что впечатлили его.
Они стояли, старик и мальчик, рассматривая друг друга. Гедрин видел шрамы около губ мальчика, как если бы он их часто кусал, и нос, разбитый и неудачно сросшийся. Его кожа казалась больше грязью, чем плотью, чистая только по линиям, где текли слезы. И он сжимал свою левую руку, которая была явно сломанной. Пальцы также были в обкусанных шрамах.
Мальчик протянул керамическую чашку со сколами.
— Есть лишний медяк? — пробормотал он. — Нечего есть.
Гедрин посмотрел сердито.
— Что ты сказал мне, мальчик?
Другой нищий мог бы убежать от гневного лица Гедрина, но мальчик только замолчал и опять бесстрашно на него уставился.
— Я голоден, — сказал он. — Дайте мне медяк, чтобы я мог поесть.
Гедрин слегка улыбнулся. Мальчик несомненно был храбрым.
Ученик позвал его нервным тоном:
— Учитель? Мы должны спешить.
— Стой и заткнись, Дроуис, — Гедрин скрестил руки. — Твое имя, парень.
Мальчик посмотрел на него странно, будто никто никогда не спрашивал его об этом.
— У тебя есть имя, — сказал Гедрин.
— Кален, — имя прозвучало нерешительно из уст мальчика. — Но никто не зовет меня так. Никто, кроме моей сестры.
Затем он взглянул осторожно, будто собрался с силами и перешагнул барьер. Бесцветные глаза были недоверчивы, но также полны силы. И они казались для размытого зрения Гедрина одним глазом, внимательным и неусыпным. Знак.
Лидер-провидец Ока Правосудия никогда не отвернется от знака.
— Я паладин Гедрин Талавар, также известный как Тенеубийца, — сказал Гедрин. — Лорд Ока Правосудия, избранный рыцарь Триединого Бога. Понятно?
Мальчик насупился.
— Нет, — сказал он честно. — Это твое имя, да, но я никогда не слышал…
Движением руки Гедрин открыл из-под плаща скрытый в черных ножнах, идеально сбалансированный Защитник. Мальчик затаил дыхание, увидев полированный клинок. В его серых глазах не было страха, только изумление. Старый паладин мог вонзить клинок в его маленькую грудь за один удар сердца, и мальчик не смог бы остановить Защитник.
Может быть, после стольких лет он выбрал правильно.
Гедрин благоговейно держал Защитник, удерживая в последний раз это знакомое ощущение, а затем уронил, как будто избавился от неприятной помехи. Меч мягко стукнул о разбитый булыжник и остановился у мальчика.
— Никогда не моли ни о чем, — сказал Гедрин.
Когда мальчик решил заговорить, Гедрин отвесил ему оплеуху. Испугавшись, глаза мальчика заполнились внезапной яростью, и он отшатнулся от старика.
— За что?
— Так ты запомнишь, — сказал Гедрин. — Прими его и не пытайся убежать, как пытался я.
Затем он стянул кольцо со своей руки — серебряное кольцо с изображением всевидящего ока в центре воздетой латной перчатки. Это был символ давно мертвого бога, одного из трех. Кольцо он с громким звяканьем кинул в миску мальчика.
— Когда ты последуешь священным путем, которым Защитник потребует тебя пойти, иди в Западные Врата, — сказал он. — Найди мою дочь Левию и покажи ей кольцо. Она будет знать, что связывает нас.
— Но… — мальчик уставился на меч на камнях. — Я не понял.
Гедрин отвернулся, закрыв плащом мальчика, стоящего за ним. Одновременно он завернул плащ вокруг левой руки, пряча пустые ножны защитника. Удачно. Дроуис не увидел, что произошло между ним и нищим, и не слышал ничего, кроме криков из дома наслаждений.
Дроуис подошел, на его озадаченном лице было беспокойство.
— Учитель, что вы..?
— Довольно задержек. — Гедрин схватил Дроуиса за руку до того, как тот смог увидеть нищего мальчика. — Нам следует заняться нашим делом, и поскорее.
Дроуис попытался посмотреть, но Гедрин потащил его за собой. Молодой мужчина уступил.
Они пошли вниз по улице, направляясь в разрушенные причалы, где и была цель их пути. «Товары Бартула» изобиловали складами, которыми владел пользующийся дурной славой торговец, ведущий дела с сомнительными купцами Глубоководья, теми, кто продавал похищенное с убитых на улицах Лускана добро. Этим вечером он встретит этого могущественного торговца и подлеца, который торгует оружием и ядами. Деятельность Бартула возобладала над смертью и хаосом этого загнивающего города, и Гедрин должен был прекратить ее, так или иначе.
У склада они пошли медленнее. Очевидно, богатство Бартула позволяло ему стеклянные окна даже в Лускане, и то, что они были до сих пор целыми, говорило Гедрину, что торговец знает, как заставить всех честных воров поблизости избегать этого места. Тусклый свет заполнял затуманенные окна, и звуки голосов достигали чувствительных ушей Гедрина, смешиваясь в носу с вонью от мертвецов.
Гедрин тщательно изучал бухту, захватывая последнее видение этого мира, который он любил… или ненавидел… неизвестно, что больше. Несколько оставшихся кораблей каменными грудами покрывали доки. Разрушенные менее удачливые корабли обозначали водные могилы огромного количества моряков, и новые тела каждую ночь присоединялись к ним в ранге смерти. Поблизости Гедрин видел двух мужчин, убирающих воз обнаженных, раздетых тел, которые выглядели как умершие от чумы, убийства, голода или чего-нибудь еще, что пустило стебли в этом городе.
Гедрин изумился, что за существа охотятся теперь на этих улицах. Он подумал о мальчике с белыми глазами и улыбнулся. Мир еще не все знает… еще не все.
— Ваше кольцо, Учитель, — сказал Дроуис, указав на руку, сжимающую слоноголовую трость. — Вы потеряли его?
Гедрин улыбнулся.
— Молю богов, чтобы это было не так.
Он взглянул назад, и точно, нищий мальчик ушел.
Гедрин не был удивлен, когда Дроуис привел его прямо к ворам и негодяям, ждущим в складской комнате «Товаров Бартула». Привычная боль лишала его заблуждений, и он ждал предательства в ближайшие месяцы.
— Я клянусь, учитель, я не знал… — Дроуис слабо запротестовал. Но Гедрин не слушал. Вместо этого он спокойно вычислял бандитов, которые покончат с его жизнью.
— Добро пожаловать, Тенеубийца, — раздался глубокий, радушный голос.
Бартул собственной персоной, догадался Гедрин по манере жирного человека удерживать внимание. Скорее всего, он отличался когда-то мощным телосложением, но с возрастом округлился.
Он был одет в пурпурную мантию и насмешливо хлопал в ладоши.
— Какая честь!
Гедрин не ответил.
Справа от Бартула стояла жрица Бэйна в шипастой черной броне. Она держала скипетр, потрескивающий зеленоватым светом. Гедрин узнал ее, хотя не знал имени — они сражались однажды в переулках Западных Врат, и эта встреча была похожа на ее месть за проигрыш.