Она с многозначительным видом улыбнулась Анне, но та, похоже, ничего не поняла.
Элен быстро вытерла руки кухонным полотенцем, слишком даже торопливо, немножко демонстративно, потому что знала: ее мать разозлится из-за того, что Элен ведет себя как примерная домохозяйка, и побежала наверх, к комнате Джека. Патрик с сыном сидели на полу, опустив руки на колени, и не смотрели друг на друга.
— Можешь ты объяснить этому упрямому мальчишке, почему Саския не имеет права врываться в наш дом посреди ночи? — спросил Патрик, увидев Элен в дверях.
И беззвучно произнес одними губами: «Помоги!»
— Папа, я не дурак! — пылко воскликнул Джек. — Я знаю, что она не должна ничего такого делать!
— Отлично, просто замечательно, тогда в чем проблема? Из-за чего ты так злишься на меня?
Элен вошла в комнату и села на пол рядом с Джеком. Она посмотрела на тощие детские ноги Джека в спортивных штанах. И спросила:
— Джек, как ты себя чувствовал, когда твой папа и Саския расстались?
И Джек, и Патрик вдруг притихли, словно она затронула некую чрезвычайно постыдную тему.
«Но это необходимо», — подумала Элен.
Она ощущала, как ее переполняет сердитая решительность. Все и до конца нужно вскрыть прямо сейчас! Хватит им уже обходить за сто миль тему Саскии.
— Ну, это не… — начал было Патрик.
— Мне бы хотелось узнать, — перебила его Элен.
Ты же сам попросил меня о помощи, приятель!
— Вообще-то, я не помню, — ответил Джек. — Я ведь был совсем еще маленьким. Пять лет.
Он смотрел прямо перед собой, мысленно оглядываясь на огромное расстояние, разделявшее пять лет и восемь.
— Это уж точно, ты был совсем маленьким. — Патрик бросил на Элен победоносный взгляд. — Так что суть в том…
— Но кое-что я помню, — не дал ему договорить Джек. — Я думал, это все из-за ее счастливого шарика.
— Что? — Лицо Патрика резко изменилось.
Джек постучал пальцами по гипсу на руке.
— Ее счастливый шарик? — подтолкнула его Элен.
Но вместо Джека ей ответил Патрик, при этом пристально смотревший на Джека:
— У Саскии был такой большой пестрый мраморный шарик, он когда-то принадлежал ее отцу, и она сжимала его в ладони, если начинала из-за чего-то волноваться или нервничать. Она подарила этот шарик Джеку, когда тот пошел в школу. — Патрик сделал паузу и откашлялся. — Она велела носить шарик в кармане и сказала, что он даст Джеку магическую силу.
— Но это не было какое-то оружие, — уточнил Джек и посмотрел наконец на Элен. — Ну, он не мог, например, превратиться в лазерное ружье или что-то такое. И на самом деле он вообще ничего не делал.
— Я брал этот счастливый шарик с собой, когда встречался со своим первым заказчиком, — добавил Патрик. — И держал его, пока ждал начала разговора.
До этого момента он никогда не упоминал ничего приятного и теплого, связанного с Саскией. И это дало Элен первый намек на другую сторону всей их истории.
— А потом я потерял шарик в школе, — продолжил Джек. — Я его искал, искал, и мне даже учитель помогал, но мы его так и не нашли. Я не хотел рассказывать об этом Саскии, потому что знал: она огорчится. А потом, на следующий день, она ушла. Вот я и думал, что она узнала, что я потерял шарик.
Взгляды Элен и Патрика встретились над головой Джека.
— Тебе казалось, что в этом виноват ты, — сказала Элен Джеку.
— Я думал, она, должно быть, ужасно на меня рассердилась, — кивнул Джек. — И думал, что папа на меня разозлится — ведь она ушла из-за меня — и именно поэтому мы не можем о ней говорить.
— Ох, парень… — Патрик крепко прижал ладонь ко лбу. — Ты ее не прогонял!
— Нет, прогнал! — энергично воскликнул Джек.
— Да это вообще никакого отношения к тебе не имеет! — Глаза Патрика заблестели. Он придвинулся к Джеку и обнял его за плечи. — Дружок, Саския тебя любила! Она бы все для тебя сделала! Она…
Джек дернулся, отталкивая отцовскую руку:
— Да остынь ты, папа! Да знаю, что я тут ни при чем. Вы с Саскией разошлись, как родители Этана. Я тебе говорю, что тогда так думал, когда был маленьким! — Джек зевнул. — Ладно, я бы, пожалуй, полистал «Книгу рекордов».
— Мы еще не закончили разговор! — возразил Патрик.
Джек сделал большие глаза:
— Да хватит уже!
— Я просто хочу убедиться, что ты понимаешь.
— Тебе незачем так много о ней думать. — Джек попытался скрестить руки на груди, но сообразил, что не может этого сделать из-за гипсовой повязки. — Я только это и хотел сказать. Ты себя ведешь так, будто она настоящая убийца и уже укокошила кучу народа! Она ведь не ломала мне руку нарочно! Это просто несчастный случай.
— Ну да, — устало кивнул Патрик. — Знаю, дружок, ты прав, но все так запутанно.
— Эй, приятели! — В дверях комнаты Джека появился Саймон. — Мне пора уходить. Я должен кое с кем встретиться.
Джек воспользовался уходом Саймона и сбежал.
— Еще увидимся! — бросил он своему дяде, хлопая ладонью о ладонь Саймона на выходе из спальни.
— Что-то у вас обоих вид неважный.
Саймон посмотрел на Элен и Патрика, сидящих на полу, и, прежде чем уйти, недоуменно покачал головой.
— Большое спасибо, — бросила ему вслед Элен.
Патрик встал и протянул руку Элен, чтобы и ей помочь подняться. Та простонала:
— О-ох… Я и чувствую себя неважно.
Патрик привлек ее к себе, и Элен на мгновение опустила голову ему на грудь. Мысли у нее путались.
Бедный малыш Джек, думает, что это он во всем виноват. Бедная Саския, потеряла свой счастливый шарик. Бедный Дэвид, мама его выставила за то, что он скучный. Бедная я, Патрик на самом деле меня не любит, а у меня внутри крохотный малыш, и, видит Бог, мне плохо, и грудь болит.
— Все будет отлично, — тихонько прошептал Патрик ей на ухо.
— Будет ли? — усомнилась Элен.
Они спустились и увидели, что Анна уже отказалась от своих отчасти искренних попыток помочь матери Патрика и просто сидит у кухонного стола и попивает вино, в то время как Морин загружает посудомоечную машину.
— Ну, мне пора бежать, — сказала Анна, увидев Элен. — Мы с Пип и Мел договорились встретиться и выпить немножко. В городе открылся новый винный бар, и мы решили в него заглянуть.
— Ты собираешься поехать в город сейчас? — Морин посмотрела на часы, висевшие на стене в кухне Элен. Было восемь вечера. — Бог ты мой!
— Ну, мы все три — совы! — ответила Анна.
Все выглядело так, будто Анна и не встречалась никогда с отцом Элен. Но ведь его появление и в жизни Элен не совершило какого-то переворота. Так, вызвало странную легкую рябь на поверхности, и все.
В итоге Анна ушла вместе с Саймоном, который по случайности встречался с друзьями в клубе на той же самой улице, что и винный бар Анны, и она была в восторге от того, что могла сэкономить на такси.
— Ладно, Анна, очень приятно было повидаться! — с горестным видом сказала Морин.
Когда Элен и Морин закончили прибираться в кухне — шкафы здесь не сияли такой уж чистотой после смерти бабушки, — отец Патрика предложил сыграть в «Монополию». Он заметил коробку с игрой на одной из полок и уже потирал руки, обещая превратить всех в банкротов за какой-нибудь час.
Пока Джордж раскладывал доску для игры на столе, тщательно собирая банкноты в аккуратные пачки, Патрик спросил, нельзя ли им с Элен не участвовать в игре.
— Мы бы хотели немножко прогуляться по берегу, — сказал он, вопросительно глядя на Элен.
Та кивнула. Возможно, прогулка поможет ей разобраться в мыслях.
— Да ведь холодно, и ветер сильный, и зима еще, и ночь! — запротестовала Морин. — А твоя жена беременна!
— Уже весна, и времени всего половина девятого, — уточнил Патрик. — Не думаю, чтобы малыш стал возражать против свежего воздуха.
— К тому же я ему не жена, — добавила Элен. — В комнате тут же воцарилось неловкое молчание. — Пока не жена, — поспешила она исправить ошибку. — Я хотела сказать: только еще стану ею.
— Ну так идите. — Морин бросила на Патрика и Элен быстрый внимательный взгляд. Так смотрят на какую-нибудь стену опытные строители, ища тончайшую трещинку, которая могла бы позже причинить массу неприятностей. Но тут же взяла себя в руки и сказала: — Когда вернетесь, мы с Джорджем, может быть, попробуем сыграть в теннис при лунном свете.
— О-о, моя жена всегда так язвительна! — воскликнул Джордж. — Эй, милая, я тут нашел для тебя утюжок[5]. — Джордж показал миниатюрный утюг из набора «Монополии».
— Ты прекрасно знаешь, что я всегда выбираю линейный корабль. — Морин села во главе стола и встряхнула игральные кости в ладонях. — Вперед, Джек! Не думай, что я буду тебе поддаваться из-за какой-то сломанной косточки!
Патрик оказался прав. Ветер утих, и было очень приятно брести по пустынному берегу в куртках и шарфах. Песок все еще был оранжевым после пыльной бури, но в прохладном соленом ветре пыли не ощущалось, и оба глубоко вздохнули, прежде чем направиться к воде.
Они шли рядом, не касаясь друг друга. Элен сосредоточилась на ритме гулких звуков, что издавали набегавшие на берег волны, и на собственном дыхании.
— Итак… — наконец произнес Патрик.
— Ну да.
— Значит, вот так…
— Джек.
— Да. Я ведь думал, что это хорошо — то, что он никогда не спрашивает о Саскии! Мне и в голову не приходило, что он винит в ее уходе себя! — Голос Патрика надломился. — Бедный парнишка…
Элен давно заметила, что в моменты волнения Патрик начинает говорить почти так же, как его отец: на языке австралийцев из пятидесятых годов.
— Дети всегда воображают себя пупом Вселенной, — сказала она. — Именно поэтому они и винят себя во всем.
— Мне кажется, все эти годы он на меня злился из-за Саскии.
— Вполне возможно…
Элен вовремя поймала себя за язык. Патрик должен был сам до всего додуматься.
Они еще несколько минут шагали молча, потом Патрик тихо произнес:
— Саския действительно была ему хорошей матерью. Она… — Он умолк, вскинул голову и посмотрел на звезды, будто в поисках вдохновения. Потом сделал очень глубокий вдох и быстро заговорил, не глядя на Элен, словно они были какими-нибудь секретными агентами, которым пришлось встретиться на пляже, и у него было очень мало времени для того, чтобы передать ей важную информацию. — Когда Колин умерла, я никак не мог с этим справиться. Мне еще не доводилось испытывать такой боли, она буквально выворачивала меня наизнанку. И все думал: что это? Почему так больно? Вот и родил блестящую идею: бороться. Помню, как в голове крутилась мысль: «Я не собираюсь проходить все эти дурацкие ступени горя одну за другой, это просто чушь! Если мне больно о ней думать, так и не надо. Займусь чем-нибудь». Поэтому я и занялся собственным бизнесом. Как будто решил, что если измотаю себя физически, то смогу восстановить душевное равновесие. Ну и можешь догадаться, как это сработало. Я вкалывал, разговаривал, дышал, как робот. Но люди думали, что я отлично справляюсь. Меня даже хвалили. И в общем это походило на правду, я и в самом деле справлялся. А потом познакомился с Саскией на той конференции, и, представь, она мне понравилась; наверное, я ее даже полюбил — на особый лад, как могут любить роботы. Но она и не замечала, что я робот! Мы с ней встречались, и она мне улыбалась, а я изумлялся: Саския и в самом деле счастлива! И казалось, что это неважно, пусть все так и идет, потому что я теперь именно такой, а Джеку хорошо… Эй, поосторожнее, смотри под ноги!