Эти доводы подтверждают данные аналитической службы американского банка Goldman Sachs, который прогнозирует, что к 2020 г. общая численность мирового «среднего класса» составит 3,85 млрд. человек, из которых доля стран G-7 сократится до 21 %, в то время как доля стран БРИКС вырастет до 44 %. А к 2030 году «средний класс» мира составит 5,2 млрд. человек, из которых более половины (52 %) будет проживать в государствах БРИКС, а доля стран G-7 упадет до 15 %. При этом рост потребления вырастет на 10 трлн. долл., и к 2020 году этот показатель в развивающихся странах достигнет 13 трлн. долл. и составит 43 % от совокупного мирового уровня. По экспоненте будет происходить рост потребления в странах БРИКС: их доля вырастет с 23 % в 2000-е до 62 % к 2020 году[156].
Центр тяжести в международной торговле и производственной сфере сместился с Севера на Восток и Юг: в следующие десять лет продолжит развиваться торговля по линии «юг — юг», лидирующую роль в которой играют страны БРИКС. В то же время в ближайшие годы на рынке прямых и портфельных инвестиций существенно вырастет роль развивающихся стран, причем это будет включать в себя и инвестиции развивающихся стран в друг друга. Это в очень большой степени ослабит монополию и господство западных транснациональных корпораций в сфере международных инвестиций и производства[157].
Как отмечается А. Айвазовым и авторами книги «Перспективы и стратегические приоритеты восхождения БРИКС», Американский цикл накопления капитала вошел в «осенний» период своего развития, или этап «финансовой экспансии». В 1980 г. финансовые отделы давали 15 % общей прибыли американских промышленных корпораций, а в настоящее время они приносят уже более половины всей прибыли ТНК. С развалом Варшавского договора и СССР ядро американской мировой системы получило огромные рынки сбыта для своих товаров и сферы приложения своих избыточных капиталов. Но мировой финансовой олигархии показалось этого мало, и она стала повсеместно организовывать финансовые кризисы, которые англо-американский географ, один из основателей т. н. «радикальной географии» Д. Харви назвал «накоплением через изъятие»[158], когда сотни миллиардов долларов изымались из стран периферии и направлялись в США и другие страны ядра мировой капиталистической системы. Изъятые у периферийных стран капиталы шли не столько на развитие новых производств, сколько на спекуляции на фондовых рынках. В результате такого специфического перераспределения сначала в 2000–2001 гг. рухнула фондовая биржа «новой экономики» NASDAQ (крах акций интернет-компаний прозвали крахом «пузыря доткомов»), а в 2007 г. произошел финансовый коллапс, вызванный ипотечным кризисом в США. Отмечается, что сегодня американская экономика находится в состоянии рецессии. На нее давит груз огромного государственного долга, приблизившегося к 18 трлн. долл. Исходя из объективных данных прогнозируется, что экономика США в ближайшие несколько лет погрузится в глубочайшую депрессию, которая ознаменует собой окончание Американского векового цикла накопления капитала и переход к Азиатскому циклу[159].
Чтобы нивелировать воздействие всевозрастающего бремени своих долговых обязательств и обратить в свою пользу возможности, возникающие вследствие расширения заокеанских рынков сбыта, США прилагают усилия по организации Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства США-ЕС (ТАП). В дальнейшем возможно объединение этих крупнейших трансконтинентальных зон свободной торговли, ядром которого станут США[160].
Стремление США исключить из нового этапа либеральной глобализации вышедших из-под их контроля Китай, Индию, Россию и Бразилию свидетельствует о достижении предела бесконфликтного разрешения противоречий между возможностями и потребностями в обеспечении расширенного воспроизводства существующего мирохозяйственного уклада. Дальнейшая либерализация мировой торговли, инициируемая США, едва ли даст им дополнительные конкурентные преимущества. Она напоминает безуспешные попытки Великобритании отгородиться от американских конкурентов протекционистскими мерами по защите внутреннего рынка своей империи столетие назад. Также как тогда это стало сигналом для властвующей элиты США о необходимости слома колониального мирохозяйственного уклада, так сегодня эти инициативы США воспринимаются в странах ядра формирующегося нового мирохозяйственного уклада как основание для слома старого. Если США стремятся улучшить свое конкурентное положение за их счет, то у них исчезают основания для дальнейшего поддержания американской финансовой пирамиды. Ничего, кроме очередных попыток американской олигархии совершить «накопление через изъятие», это им не сулит. Вслед за Китаем накопление американских долговых обязательств прекращает Россия. Этот процесс неизбежно приобретет в скором времени лавинообразный характер, что повлечет разрушение финансовой системы США и всего основанного на ней нынешнего мирохозяйственного уклада.
Несомненно, властвующая в США олигархия будет пытаться затормозить процесс роста нового центра глобального экономического развития. Но возможности сделать это бесконфликтным образом, как это было сделано в 1985 году в отношении поднимающейся «первой ласточки» Азиатского цикла накопления — Японии — посредством искусственного снижения конкурентоспособности ее экономики путем навязывания ей «Соглашения в отеле Plaza»[161] едва ли сегодня возможны. Китай чувствует достаточно сил, чтобы не соглашаться на дискриминацию. Индия традиционно очень чувствительна по отношению к попыткам принуждения со стороны англосаксов. Независимая политика В. В. Путина исключает возможности использования России, как это делалось американцами в 90-е годы.
Несмотря на либеральную глобализацию, возможности для взаимопонимания между лидерами старого и нового мирохозяйственных укладов не столь велики как в прежние переходные кризисы. Если Голландский, Британский и Американский циклы накопления были основаны на общей для них англогерманской цивилизационной основе и протестантской этике, которые базировались на индивидуализме и конкуренции, то Китай, Япония, Корея, Россия и Индия относятся к иным цивилизациям, основанным на коллективизме и солидарности.
Еще в 1964 году проживающий в США замечательный русский мыслитель П. Сорокин предвидел этот исторический переход и дал определение ключевого отличия новой эпохи от предыдущей: «Доминирующим типом возникающего общества и культуры не будет, вероятно, ни капиталистический, ни коммунистический, а тип sui generis, который мы обозначили как интегральный тип. Этот тип будет промежуточным между коммунистическим и капиталистическим порядками и образами жизни. Он должен вобрать в себя большинство позитивных ценностей и быть свободным от серьезных дефектов каждого типа. Больше того, возникающий интегральный строй в своем развитии не будет, вероятно, простой эклектичной смесью специфических особенностей обоих типов, но объединенной системой интегральных культурных ценностей, социальных институтов и интегрального типа личности существенно отличны от капиталистических и коммунистических образцов»[162].
Пользуясь этим определением П. Сорокина, назовем формирующийся в ходе становления Азиатского цикла накопления новый мирохозяйственный уклад интегральным. Соответствующий доминирующему сегодня Американскому циклу накопления уклад назовем империалистическим, а предшествующий ему — колониальным. Эти краткие наименования символизируют суть мировосприятия властвующей элитой ядра соответствующего мирохозяйственного уклада. На рис. 6 представлена схема смены мирохозяйственных и технологических укладов и соответствующих им длинных циклов экономической и политической динамики, составленная на основе модели А. Айвазова с изменениями автора.
Рис. 6. Периодическая смена мирохозяйственных укладов.
(Источник: А. Айвазов (2012) с изменениями автора)
Возможно, у Запада еще есть возможность облечь формирующийся новый мирохозяйственный уклад в парадигму «нового империализма». Как и традиционный, он мог бы быть основан на частной собственности и конкуренции, однако иметь встроенные социальные и экологические ограничители, не позволяющие финансовым институтам подминать по себя реальный сектор экономики и игнорировать интересы большинства населения. Эта концепция могла бы преодолеть нынешние противоречия исторически сложившейся модели, обеспечить справедливое распределение материальных благ между классами и территориями на основе параметров устойчивого развития. То есть, принимать во внимание экологические и демографические лимиты, очередность решения социальных задач, необходимость предотвращения конфликтов на экономической почве[163].
Эта возможность не была использована в период погубившей СССР «перестройки». Стараниями западных институтов и консультантов советским, а затем и постсоветским политическим руководителям была навязана ложная мифология «общечеловеческих ценностей», под прикрытием которых прошла варварская колонизация постсоветского экономического пространства американо-европейским капиталом. Сейчас американские политтехнологи пытаются повторить этот опыт, прибегая к прямой агрессии против периферийных стран с целью установления своего контроля. Тем самым они исключает возможность бесконфликтного перехода к новому мирохозяйственному укладу.
В течение всей эпохи развития капитализма глобальный центр накопления капитала находился в рамках западноевропейской цивилизации, которая после краха СССР превратила весь остальной мир в свою периферию. Предыдущие вековые циклы накопления капитала формировались западноевропейской цивилизацией с характерной для нее идеологией наживы и принуждения, основанной на религии Золотого тельца — вере во всеобъемлющую власть денег и сведении ценности личности к величине принадлежащего ей капитала. Хотя эта вера мимикрировала под христианскую этику, как было показано Вебером, смысл ее в протестантской ереси сводился к денежному богатству как критерию благодати и признаку богоизбранности человека.