Эту атаку можно было бы предотвратить, если бы после объявления американо-европейских санкций ЦБ ввел меры банковского и валютного контроля по защите нашей финансовой системы от внешних атак. Вместо этого он фактически выступил их орудием, заранее объявив об отказе от поддержания курса рубля на целевом уровне. Издержки от стабилизации курса рубля при его резком и неожиданном для спекулянтов полуторакратном снижении были бы на порядок меньше сегодняшних проблем. ЦБ потратил бы 50 млрд. долл. резервов на поддержание объективно обусловленного курса, спекулятивная атака бы захлебнулась, расширение кредита по неизменной ставке быстро бы обеспечило импортозаместительный рост производства и стабилизацию цен, как это было в 1999 году.
Приходится констатировать, что в отсутствие эффективной системы государственного регулирования валютно-финансовый рынок не только не выполняет функции формирования производительных инвестиций, но и является источником дестабилизации российской экономики. В основной части совершаемых на нем операций прослеживается использование инсайдерской информации. Типичными являются манипуляции рынком путем не только крупномасштабных валютных атак планируемых с полным пониманием алгоритма ЦБ, но и посредством массового проведения притворных сделок с циклами перепродаж ценных бумаг по завышенным ценам. Раскачиваемый таким образом фондовый рынок теряет связь с реальным сектором, формирующиеся на нем цены не отражают реальную ценность активов, и он перестает быть ориентиром для добросовестных инвесторов. По сути, он манипулируется недобросовестными игроками, активную роль среди которых играют иностранные фонды, имеющие неограниченный доступ к кредитам ФРС США и ЕЦБ. Находясь под контролем спекулянтов российский валютно-финансовый рынок действует как воронка, затягивающая имеющиеся в российской экономике деньги в целях обогащения спекулянтов за счет сбережений и доходов российских граждан и производственных предприятий.
Денежные власти оказались не в состоянии противостоять манипулированию финансовым рынком вследствие как отказа от использования общепринятых регулирующих мер, так и проводимой денежно-кредитной политики. Политика «таргетирования» инфляции свелась к отказу от использования валютных ограничений и сведению всего разнообразия инструментов денежной политики к одному — ключевой ставке. Однако, в условиях полной открытости валютно-финансового рынка повышение процентных ставок не работает на снижение инфляции и стабилизацию курса рубля, поскольку манипулирующие финансовым рынком иностранные спекулянты и инсайдеры получают многократно более высокую норму прибыли. Предсказуемым результатом «стабилизационной» политики Банка России является сжатие кредита реальному сектору экономики, падение производства и инвестиций, что, в свою очередь, приводит к увеличению издержек и, соответственно, инфляции.
Нынешнее состояние российской валютно-финансовой системы можно охарактеризовать как неуправляемое. Управленческие решения денежных властей приводят к обратным от планировавшихся результатам. Главным политическим следствием проводимой валютно-денежной политики является манипулирование российским валютно-финансовым рынком со стороны иностранных финансовых институтов, связанных с эмитентами мировых валют. Создаваемый ими хаос подавляет управленческие импульсы со стороны денежных властей. Вопреки декларируемым намерениям, главным экономическим следствием проводимой ими политики является обогащение спекулирующих на дестабилизации участников рынка за счет обесценения сбережений и доходов граждан и производственных предприятий, отток капитала из реального сектора и за рубеж. Продолжение этой политики несовместимо с независимым политическим курсом и национальной безопасностью России, подвергающейся агрессии со стороны США и их союзников.
Из изложенного выше следует, что для обеспечения безопасности и устойчивого развития российской экономики необходимо защитить ее от дестабилизации со стороны внешних факторов, прежде всего — атак со стороны иностранных спекулянтов, связанных с ФРС США и эмитентами других мировых валют. Это предполагает введение избирательных ограничений на трансграничное движение спекулятивного капитала. В качестве таковых могут быть использованы меры как прямого (лицензирование, резервирование), так и косвенного (налог на вывоз капитала) регулирования. В ответ на западные санкции можно применить мораторий в отношении трансграничных краткосрочных операций, включая запрет на обслуживание кредитов и инвестиций из практикующих антироссийские санкции и арест российских активов стран.
Наряду с введением избирательных ограничений в отношении трансграничных спекулятивных операций целесообразно предпринять давно предлагавшиеся учеными РАН меры по деофшоризации экономики, ее дедолларизации и стабилизации курса рубля. Необходимы также серьезные усилия по регулированию финансового рынка, его защите от потенциального использования инсайдерской информации и других манипуляционных действий. Важно преградить возможность вовлечения сотрудников государственных банков и компаний в притворные сделки.
Только после введения перечисленных защитных мер, а также восстановления контроля над ключевыми узлами национальной финансовой инфраструктуры, включая Московскую биржу, возможна нормализация работы валютно-финансового рынка и проведение ориентированной на рост производства и инвестиций денежно-кредитной политики.
Раздел 4Как предотвратить войну?
Чтобы предотвратить войну, нужно убедить агрессора в недостижимости ее целей. Для этого, во-первых, нужно сформировать международную коалицию, у которой агрессор выиграть войну объективно не может. Во-вторых, у членов коалиции должно быть общее понимание угроз и видение будущего, а для этого нужна выработка общего понимания закономерностей социально-экономического развития. В-третьих, им нужны общие цели и объединяющие их программы развития. И, разумеется, должны быть приняты меры по ослаблению агрессора. Он должен быть лишен возможности безнаказанно нарушать международное право.
Антивоенная международная коалиция
Спецификой гибридной войны является возможность ее одновременного введения с любым количеством противников. В настоящее время США ведут войну на всех континентах. Против России в Европе, фактически оккупировав Украину и создав угрозу новой мировой войны. Против Китая, политическую систему которого пробуют на прочность «революцией зонтиков» в Гонконге и японскими провокациями в отношении спорных островов. Против арабского мира, в котором устроили полномасштабную религиозную войну, обострив хроническое противостояние шиитов и суннитов, а также спровоцировав создание полноформатного террористического «Исламского государства». Против Венесуэлы, Бразилии и Боливии, где у власти находятся неугодные США политические силы. И это — наряду с оккупацией Ирака и Афганистана и многолетними конфликтами с Ираном, Северной Кореей и Кубой. Знаки внимания к последней следует воспринимать как признак готовящегося после смерти Ф. Кастро широкомасштабного вмешательства во внутренние дела, как это произошло в Ливии после «потепления» отношения к Кадаффи.
США ведут гибридную мировую войну на множестве фронтов, опираясь на свою монополию эмиссии мировой валюты. Это дает им возможность финансировать свои военные, пропагандистские, организационные и прочие расходы на ведение войны за счет других стран-держателей американских казначейских обязательств, включая жертв американской агрессии. Да и сама война строится ими на принципе самоокупаемости. Американским корпорациям передаются месторождения полезных ископаемых, объекты инфраструктуры, внутренний рынок. ФРС организует денежное обращение, привязывая эмиссию национальной валюты к приросту валютных резервов в форме американских облигаций. Оплачивать деятельность оккупационных властей приходится народам порабощенных стран, которым навязываются псевдовыборы, легитимизирующие власть американских марионеток.
Классическим примером американской методологии ведения гибридной войны можно считать оккупацию Ирака. Сразу же после захвата этой страны, проведенной практически без потерь благодаря подкупу военной верхушки Саддамовского режима, которые предали своего вождя в страхе перед неминуемом поражением от многократно превосходящих сил НАТО[170], управление ее экономикой взяла на себя временная коалиционная администрация во главе с сотрудником Госдепа США Льюисом Полом Бремером. Приказами последнего были приватизированы в пользу американских корпораций сотни государственных компаний и природные ресурсы, осуществлена радикальная либерализация экономического регулирования, крестьянам принудительно навязаны американские ГМО[171].
В Афганистане окупаемость расходов на оккупацию достигается за счет производства и экспорта наркотиков, объем сбыта которых вырос более чем на порядок по сравнению с периодом правления Талибана. Согласно статистике ФСКН РФ, ежегодно в Афганистане производится 150 млрд. доз героина. А по данным Управления ООН по наркотикам, в Афганистане в 2014 году вырастили рекордный урожай опийного мака на общей площади посевов в 224 тыс. га, на 6,4 тыс. т опиума. Не приходится сомневаться, что основная часть сбыта этого товара придется на Среднюю Азию, Кавказ, Россию и Украину.
Не лишне заметить, что иностранные силы во главе с США, войдя в Афганистан в 2001 году, в качестве целей своего вторжения объявили уничтожение терроризма и борьбу с наркотиками. Показателен, и не требует комментариев тот факт, что с момента ввода военного контингента и заявлений о том, что терроризм в Афганистане подпитывается за счет наркотиков, количество посевов опийного мака и объем производства наркотиков в Афганистане увеличились более чем в 40 раз. По данным Управления ООН по борьбе с наркотиками и преступностью (ЮНОДК), в Афганистане ежегодно производится наркотиков на сумму 7 млрд. долл. (с 2001 по 2010 гг. — объем производства наркотиков в стоимостном выражении составил 70 миллиардов долл.).