Две темы проходят через эти истории, которые суммируют центральные значения Пасхи. Во-первых, кратко - Иисус живет. Он продолжает жить, после своей смерти, хотя и по-новому. Он уже не фигура из плоти и крови, ограниченная временем и пространством, а реальность, которая может войти в запертые комнаты, путешествовать с последователями, не будучи признанной, находиться как в Галилее, так и в Иерусалиме, исчезнуть в момент признания и одновременно пребывать со своими последователями всегда “до конца мира”.
Вместе рассказы о явлениях в Евангелиях делают явным то, что обещано у Марка: “вы увидите его". Они подчеркивают иносказательный смысл рассказов Марка о пустой гробнице: Иисус не среди мертвых, но среди живых. Действительно, это одно из центральных утверждений Пасхи: Иисус жив. Он - фигура настоящего, а не прошлого. Присутствие Иисуса, которое его последователи знали до его распятие, продолжало испытываться и действовать после.
Как мы понимаем это утверждение, это не просто заявление о серии опытов, которая произошла две тысячи лет назад в течение сорока дней между воскрешением и вознесением. Лука во втором томе «Деяния» является единственным автором Нового Завета, который предложил это, и это стало частью христианского литургического года. Но, как упоминалось ранее, ясно, что Лука не пишет о «календарном времени»: у него есть Иисус, поднимающийся дважды, один раз в день Пасхи и снова через сорок дней.
Скорее, истина утверждения "Иисус живет" основана на опыте христиан на протяжении веков. Не все христиане имели такой опыт. Это не обязательно. Цитируя одну из пасхальных историй Иоанна: «Но счастливы те, кто, не видев Меня, поверили!» Некоторые христиане по сей день испытывают присутствие Иисуса как живую реальность. Для нас это эмпирическая основа первого из центральных пасхальных утверждений: Иисус продолжает жить и действовать. Дух, присутствие, его последователи знали об этом прежде, чем стала известна его смерть. Иисус жив.
Второе утверждение пасхальных историй, в столь же сжатой форме: Бог оправдал Иисуса. Бог сказал ”Да“ Иисусу и ”нет" силам, которые казнили его. Пасха - это не загробная жизнь или счастливый конец. Пасха - это Божье "да" Иисусу против сил, которые убили его. Истории подчеркивают это по-разному. В Евангелии от Луки и Иоанна, воскресший Иисус продолжает нести раны империи, которая казнила его. В Евангелии от Матфея воскресший Иисус получил власть над всеми властями этого мира. Марк, наиболее сжато, из авторов Евангелий, говорит: "Вы ищете Иисуса Назарянина, который был распят; он воскрес.”
Авторы Евангелий говорят о воскресении Иисуса, говорят об его распятии в результате сговора между коллаборационистами и имперской властью. По словам самого раннего и самого распространенного после Пасхи утверждения об Иисусе в Новом Завете, Иисус есть Господь. И если Иисус есть Господь, то господа этого мира не являются его властителями. Пасха утверждает, что системы господства в этом мире не от Бога и что у них нет последнего слова.
ПАВЕЛ И ВОСКРЕСЕНИЕ ИИСУСА
Есть еще один голос, который нужно рассмотреть - это Павел. Будучи самым ранним голосом в Новом Завете, Павел дает нам самое раннее свидетельство о воскресении Иисуса. Центральные темы евангельской истории - Иисус жив, Иисус есть Господь - также центральные темы в опыте, убеждение и теологии Павла. К этому он добавляет третье утверждение. Но прежде чем мы рассмотрим третье, мы рассматриваем первые два.
Что касается темы жизни Иисуса, то Павел пережил встречу с воскресшим Иисусом. Написав в 50-е годы, в своем первом письме к христианам города Коринфа в Греции, Павел говорит: ”Я видел Господа" (9.1).[23] Позже в том же письме, после того как он приводит список людей, которым явился воскресший Иисус, он говорит: “последний из всех... он явился и мне” (15: 8). В другом письме он пишет: "Бог открыл мне своего Сына" и что он получил свое Евангелие "через откровение от Иисуса Христа” (Гал. 1:16, 12). Другой такой опыт описан во 2 Коринфянам 12: 2-4.
Но когда и как Павел встретил воскресшего Иисуса? Это произошло, по крайней мере, несколько лет после того, что мы называем Пасхой, и её знаменитых чудес. Как трижды описывалось в книге деяний, Павел увидел яркий свет и услышал голос Иисуса (Дян. 9; 22; 26; подробности в каждом рассказе несколько различаются). Те, кто путешествовал с Павлом, ничего не видели, что указывает на то, что это был личный опыт Павла, т.е. это было то, что обычно называют видением.
Возможно, даже вероятно, что Павел думал о всех явлении воскресшего Иисуса перед другими последователями тоже как о видениях. В описания видений в 1-м Коринфянам он использует тот же глагол "явился" для опыта всех и для своего собственного:
«5 явился Кифе, потом двенадцати, 6 потом явился более чем пятистам братьям одновременно (из них некоторые уже умерли, но большинство живы до сих пор); 7 потом явился Иакову, потом всем апостолам 8 и самому последнему явился мне, жалкому недоноску!» (Дн. 15: 5 -8)
Более того, тот факт, что он включает свой опыт в этот список, говорит о том, что он видел его как они.[24]
Таким образом, Павел дает основание думать о пасхальных историях в Евангелиях как о видениях. Некоторые христиане испытывают дискомфорт от этой мысли, как будто это были "только" видения. Причина этого заключается в том, что мы в современной западной культуре не склонны очень высоко думать о видениях. Мы обычно думаем о них как о галлюцинации, как психические расстройствах, которые не имеют ничего общего с тем, как обстоят дела на самом деле.
Поэтому важно подчеркнуть, что не все видения являются галлюцинациями. Это может быть раскрытие реальности. Более того, видения могут включать не только зрение и слух, но даже тактильное измерение, как это иногда делают сны. Таким образом, история, в которой Иисус приглашает своих последователей прикоснуться к нему или увидеть, что он ест, по сути не указывает на видение. Люди, у которых было видение, сообщают, что с ними произошло что-то важное и значимое, часто изменяющее жизнь, они никогда не будут рассматривать это как “только видения".
Павел пришел к вере, что Иисус есть Господь (вторая тема), потому что его опыт воскресшего Иисуса изменил его жизнь. До своего опыта на дороге в Дамаск, он был Фарисей Савл, ревностный гонитель движение, которое возникло вокруг Иисуса (Фил. 3:4-6). Его опыт имеет решающее значение.
Этот опыт породил у Павла убеждение не только в том, что” Иисус жив“, но и в том, что Бог оправдал Иисуса, сказал ”Да" тому, кто был казнен властями и чье движение преследовал Павел.
Короче говоря, можно использовать самое краткое утверждение Павла, что его опыт воскресшего Иисуса привел его к убеждению: "Иисус есть Господь". Это утверждение звучит во всех его письмах. И это поставило его на путь столкновения не только с лидерами собственного народа, но и с имперской властью. Сказать "Иисус есть Господь" означало "Цезарь не есть Господь". Имперская власть распяла "Владыку славы" (1 Кор. 2:8), но Бог воскресил его и даровал ему имя, которое выше всякого имени. По словам раннехристианского гимна (полностью приведён в Фил. 2: 6-11), возможно, написана Павлом и в любом случае используется Павлом:
«9 3а это Бог вознес Его над всеми и имя даровал превыше всех имен, 10 чтобы пред именем Иисуса всякое колено преклонилось — на небе, на земле и в преисподней — и всяк язык провозгласил, что Иисус Христос — Господь, во славу Бога Отца». (Фил. 2: 9 -11)
Третья Тема Пасхи Павла делает явным то, что подразумевается в евангельских историях о Пасхе. А именно, в мире иудейской мысли, которая формировала Иисуса, Павла и авторов Нового Завета, воскресение было связано с эсхатологией. Напомним, поэтому все, что мы говорили, в частности, в главе 7, об эсхатологии как пламенной надежда на Божью Великую Очистку от несправедливости и жёсткости мире, об апокалиптической эсхатологии, как космическая трансформация, и о телесном воскресении мертвых и оправдание мучеников (и всех тех, кто жил и умер за справедливость от несправедливости), и это будет первым божественным делом в тот Великий День.
Но, затем, как утверждали Иисус, Павел и раннее христианство, Божье преображение этой земли уже началось. Они также утверждали, что общее Воскресение началось с Иисусом. Вот почему, Павел должен возразить в 1-го Коринфянам, что если нет общего воскресения, нет воскресения Иисуса, и если нет воскресения Иисуса, нет общего воскресения (15:12-16). Они или есть или их нет вместе. Вот почему он может назвать воскресение Иисуса "первенцем" или началом всеобщего воскресения (15: 20).
Если, следовательно, Царство Божье началось на этой земле или на этой земле началось всеобщее телесное воскресение, то все мы здесь и сейчас призваны участвовать в этом, в этой совместной эсхатологией. Или, в великолепном афоризме св. Августина: "Мы без Бога не можем ничего, и Бог без нас тоже”.
ПАСХА И ХРИСТИАНСКАЯ ЖИЗНЬ: ЛИЧНЫЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ
Пасха венчает архетипический образ центра христианской жизни: смерть и воскресение, распятие и оправдание. Обе части картины необходимы: смерть и воскресение, распятие и оправдание. Когда одно перевешивает другое - получается искажение результата. Обе должны быть утверждены в равной степени.
Без акцента на Пасху, как на решающей отмене вердикта властей об Иисусе, крест - это просто боль, агония и ужас. Это приводит к ужасной теологии: Божий суд означает, что мы все заслуживаем страданий, но Иисус умер вместо нас. Бог может пощадить нас, потому что Иисус является заместительной жертвой за наши грехи.
Без Божьей «перестанови» на Пасху, Страстная пятница также ведет к циничной политике. Так устроен мир, власти всегда будут всё контролировать, а те, кто думает, что это может быть иначе, являются утопическими мечтателями. Христианство – не от мира сего, и этот мир принадлежит богатым и могущественным мира сего.