— Эх, не попал. Нервишки сдали.
— Раньше надо было соображать. Теперь только на Константина Эдуардовича надейтесь, как он скажет — так и будет. Тюрьма или, к примеру, «химия»…
— Да нету уж теперь «химии»!
— Другое что есть, — убежденно насупился майор.
— Вы из армии, наверное, перевелись?
— Допустим.
— Я очень люблю армейских. И уважаю! А вы, шеф?
— Эх, Владимир Александрович…
Все толстяк видел, все оценил, только вот ожидаемого лукавого одобрения и радости в глазах у него Виноградов не уловил. Или просто не понял? Во времена партизанского подполья за такое орден бы дали.
— Ты ж неплохой парень. Признайся, легче станет. — Майор решил поиграть в следователя.
— А в чем, товарищ майор?
Виноградов подобрал бумажную «пепельницу», снова прицелился и кинул. Непослушная бумажка никак не попадала в ведро, почему-то все время оказывалась в воде, комкалась, расплывалась.
— Да брось ты эту ерунду! Как в чем? — Вопрос поставил собеседника в тупик. — Сам, что ли, не знаешь? В том, о чем Константин Эдуардович спрашивал.
— Что вы там делаете? — Полковник возник на пороге, стремительный и злобный.
— Вас только что поминали, — поднимаясь с корточек, доложил Виноградов. — Хорошим словом. Об армии поговорили, опять же.
— Выйдите! — Константин Эдуардович коротко мотнул челюстью в сторону коридора, и оперативник с облегчением покинул кухню. — Та-а-ак…
Отсутствие на столе черновика полковник заметил сразу же.
— Костя?
Шеф обозначил на лице высшую степень недоумения:
— Что ты, Костя!
— Значит, Виноградов, опять вы отличились?
Глупо было препираться.
— Да не расстраивайтесь, товарищ полковник. Грех было не воспользоваться. В следующий раз этот танкист не будет хлебалом щелкать.
— Уничтожил?
— Ага.
— Ну и дурак!
— Почему? — Более идиотского вопроса придумать было нельзя, но уж больно реакция толстяка не вписывалась в естественную схему: ни злобной истерики, ни, наоборот, великодушной уважительности проигравшего.
— Это была единственная ваша отмазка — твоя и твоего шефа. Теперь выпутывайтесь как хотите!
— А в чем дело-то?
— Юноша, только что, меньше часа назад, ограблен ресторан «Золотая плотина». Имеются убитые…
С часами явно что-то случилось — стрелки замерли на начале второго.
— Не может быть!
— Да нет, так и есть, — устало кивнул шеф, сверившись со своим «Ориентом». — Не казнись.
— Кто же знал? Я как лучше хотел.
— Все нормально. Молодец! Лихой казак.
— Только глупый немножко. И торопливый. — Осуждения в голосе полковника не было. Так, скептическая жалость импотента по отношению к знакомому, подхватившему триппер.
Опять позвонили в дверь.
— Слетаются, соколы! Эй, кто там… Впустите аккуратненько.
— Доволен, Костя?
— Как сказать… Что-то не торопятся твои подчиненные.
— А с чего бы им приезжать?
— Только не говори, что ты тревогу не объявил! Не поверю. Забываешь, что мы с одной грядки выросли.
— Время идет, все меняется.
В действительности на засаду нарвался только один молодой и невыспавшийся оперативник «Бастиона» — поднятый телефонным звонком из постели приятельницы, он второпях влетел в офис и попал прямо в объятия грубоватых парней из спецназа. Теперь, тоскуя под автоматным дулом, он коротал время в компании Аскаева и Егорыча.
Остальные к технике безопасности отнеслись серьезнее — поняв, что в конторе творится неладное, напролом не лезли. Сейчас они, видимо, из каких-нибудь укромных мест наблюдали за происходящим, готовые реагировать соответственно изменениям обстановки.
Впрочем, как выяснилось, пассивным ожиданием соратники по сыскному агентству не ограничивались.
— Кого принесло?
— Товарищ полковник, адвокат! — выдавил из себя неприятное слово опер, который ранее обнаружил запасной выход.
— Твои вызвали?
— Наверное, — почесал за ухом шеф.
— Запускайте прямо к нам.
— Хорошо, Константин Эдуардович! — Оперативник вышел, но почти сразу же вернулся, сопровождая рослого и некрасивого мужчину лет пятидесяти.
— Вы главный? Здравствуйте, Костя, здравствуйте, молодой человек.
— А вы кто?
— Гессен Анатолий Михайлович, член коллегии адвокатов, — вошедший закончил пожимать руки Виноградову и его шефу и картинно поклонился полковнику.
— Документы?
— Ваш коллега забрал.
Оперативник уже передавал полковнику удостоверение с золотым тиснением на обложке.
— Очень приятно, Анатолий Михайлович. Возьмите. Мы ведь знакомы?
— Встречались. По делу Степаненко. Константин Эдуардович, если не ошибаюсь?
— Совершенно верно.
Со стороны это выглядело очень мило.
— Что происходит?
— А в связи с чем это вас интересует?
— Я являюсь юрисконсультом сыскного агентства «Бастион». Кроме того, имеются индивидуальные договоры с рядом его сотрудников на представление их интересов по уголовным и гражданским делам.
— И ордера можете предъявить?
— Обижаете. Надо?
— Пока нет.
— Кто из сотрудников агентства и в чем именно подозревается? Кто-нибудь задержан? Кроме того, меня интересует, на каком основании ваши подчиненные ворвались в помещение фирмы и кто конкретно причинил телесные повреждения господину Аскаеву?! Медики сейчас подъедут, я уже вызвал «скорую помощь».
— Поторопились.
— Во всяком случае, это не лишнее!
— Может быть. Что скажешь, Костя?
Шеф глубоко затянулся, разом спалив папиросу чуть ли не до бумажного мундштука. Помолчал. Потеребил подбородок:
— Слышь, Толя, сходи пока к мужикам, поддержи их, послушай. Потом посмотрим.
— Тебе виднее.
— Мы тут попробуем мирно, без официоза. Но все равно спасибо, что приехали! — улыбнулся готовому выйти Гессену Виноградов, — Теперь хоть беспредел закончится…
— Не видал ты еще беспредела! — буркнул полковник.
— Это угроза?
— Не ерепенься, — осадил подчиненного шеф. — Ну?
— Кто начнет?
— Тебе придется. Нас ты уже слышал.
— А я не тороплюсь, еще послушаю. Может, что вспомните?
— Ладно, сегодня ты банкуешь. Молодого отослать?
— Зачем, пусть побудет. Может, подскажет что…
— Хорошо. Поехали! Некоторое время назад, на той неделе, ко мне обратился мужчина…
— Лично к тебе?
— Перепроверять будешь?
— Ты же понимаешь!
— Хорошо, лично ко мне. Сначала позвонил по телефону, сказал по чьей рекомендации. Потом сюда пришел.
— А по чьей рекомендации?
— Это не важно. Старый клиент — считай, что это пока коммерческая тайна. Надо будет — он подтвердит.
— Не сомневаюсь.
— А что же тогда спрашиваешь? Так вот, клиент хотел проинспектировать состояние своих рогов: а в частности, их размер и кустистость.
— А если попроще?
— Обычный заказ на слежку за женой — куда, когда, с кем…
Полковник хмыкнул:
— На фига? Головной боли мало?
— Я-то откуда знаю, Костя! Интересоваться не принято. Есть у человека потребность, финансовые возможности позволяют — почему бы не помочь? Может, он развод готовит, чтобы имущество не делить? Или насчет ответного компромата подсуетился, если сам вдруг попадется?
— И сколько это стоит?
— По их меркам — недорого. Для нас же вполне выгодно: затраты небольшие, а работа все-таки попроще, чем против профессионалов. И риск минимальный.
— Да уж!
— Костя, я же не сказал — никакого риска… Мне вот это все нужно? — Шеф ткнул указательным пальцем в сторону комнаты, где хозяйничали парни в погонах.
— Не нужно.
— Вот именно. С точки зрения формального соблюдения законодательства, конечно, не совсем, но… Я бы с удовольствием оформил все договором, официально, потом налоги бы заплатил, а так получается — «черная» наличка. Кому хорошо?
— Законы дурные, кто спорит. Но это законы!
— Костя, к теме законности давай вернемся чуть позже, ничуть не сомневаюсь, что у адвоката по этому поводу есть что сказать твоим ребятишкам.
— Ладно, проехали. Дальше?
— Заказ приняли, начали работать.
— Кто?
— Виноградов и Егорыч, тот, которого вы тормознули.
— Вдвоем?
— А что сложного, бригаду подключать на трех машинах?
— Есть какие-нибудь письменные распоряжения?
— Костя, у нас все не так, как в системе. Я ставлю задачу — сыщики выполняют. Потом отчитываются, не всегда даже письменно. Только если клиент просит документ на руки… Плюс фото или там записи с техники. Но это обычно обговаривается.
— В этом случае?
— Клиента интересовала только справка.
Виноградов кивнул — ответ был не совсем верен по содержанию, зато безупречен по форме. Снимки, которые делал из машины Егорыч, специально не заказывались — это просто была, так сказать, сверхнормативная премия от фирмы, если партнер мог оказаться перспективным.
— На сколько дней был заказ?
— На пять. Так обычно делается. Потом, если надо, продлеваем. В Главке ведь так же?
— Хм… Сколько осталось?
— Завтра последний. К субботе — отчет.
— Верно, мы сотрудничков твоих как раз в понедельник и засекли. А что же вчера не появились?
— Где?
— У ресторана.
— Зачем? Баба же весь день дома проторчала. И мы с ней.
— Логи-ично. Черновики за эту неделю где?
Вопрос был не из самых приятных: шеф упаковал бумаги по этому клиенту как нежелательные для показа чужому глазу. Упаковал в пакетик. А пакетик известно где — то есть мало кому известно.
Предъявить? Тогда и другого лишнего много засветится. Отказаться? Тогда у полковника есть все основания не поверить в искренность бывшего коллеги.
— Что задумался, Костя? Может, Виноградов подскажет?
— А я чего? — Владимир Александрович пребывал в явном затруднении, поэтому счел за лучшее дождаться реакции шефа.
— Брось, Костя! Где сейчас листочки за отработанные дни, знаю только я.
— Давай!
— Тебе придется допустить, что они существуют. Если общий язык найдем — получишь. И еще кое-что в придачу.