— Иван Андреевич? — мягким баритоном поинтересовался молодой человек и протянул ему руку. — Симаков Артур Владимирович.
— Чем могу? — пробормотал Иван, пожав руку парню.
— Нужно поговорить, — кратко ответил Артур Владимирович и без приглашения шагнул к нему в комнату?
Иван еще подумал в тот момент, что его комната на сегодня стала местом всеобщего паломничества. Больше ни о, чем подумать он не успел. Успел еще, правда, пристроить пакетик с мылом, мочалкой и бритвой на полке над обеденным столом, как тут же присел от резкой боли в подреберье.
Что это было?!
Вытаращив глаза и хватая ртом воздух, Иван согнулся пополам и засеменил к дивану. Понять, что он только что подвергся нападению незнакомого прилично одетого гостя, он смог лишь тогда, когда тот нанес ему очередной сокрушительный удар в солнечное сплетение. До этого так и думал, что внезапный приступ холецистита его скрутил. Бывало раньше, вот он и решил…
— Чч-то-о вы хотите?! — промычал Иван, зажмурившись, боль была такая, будто все его кишки кто-то залил растопленной смолой, даже зрение на какое-то мгновение пропало. — Что происходит?!
— Сейчас объясню. Ты подыши пока, я дверь закрою.
По звукам шагов Иван понял, что парень вернулся к двери, тщательно запер ее, потом взял от стены единственный имеющийся у него в наличии стул и, поставив его вплотную к его коленкам, проговорил на манер Доктора Айболита:
— Ну те-с, молодой человек, что у нас болит?
— Все! — прокаркал Иван, чуть приоткрывая глаза, еще одного такого удара он точно не выдержит и умрет. — Не бейте больше!
— Помилуйте! Кто же вас бил?! — Артур Владимирович взирал на Ивана с неподдельной обидой взрослого ребенка. — Профилактические процедуры вы называете избиением? Нехорошо как-то, Иван Андреевич, нехорошо!
И тут он снова его ударил. Мастерски, резко, прямо в пах острым носком стильного ботинка. И тогда уж Иван отключился.
Сколько он был в беспамятстве, он не знал, но когда очнулся, Артур Владимирович все так же сидел напротив и смотрел на него с мягкой непосредственной доброжелательностью.
— Все хорошо? — спросил он с улыбкой, когда Ивану удалось усесться.
— Да, да, все отлично! — поспешил тот его заверить и даже качнул головой, хотя перед глазами плыли оранжевые круги. — Может, чаю?
Парень заржал. Не засмеялся, как все нормальные люди, а именно заржал, исступленно и омерзительно.
Маньяк, мелькнуло у Ивана! Он стал жертвой маньяка! Он следил за Баловневым, а этот Артур Владимирович следил за ним. Не надо было впускать его к себе в дом. Нужно было воспротивиться.
Вот она, милицейская самонадеянность! Думал, что в чертогах ведомственного общежития никто и никогда на него не посягнет. Наверняка и документик у парня имеется, который он предъявил на вахте.
Симаков Артур Владимирович… Симаков… Он о таких никогда не слышал. И знать не знает. Ни в одном деле, с которым он так или иначе соприкасался, не фигурировало людей с такими фамилиями.
— Ты не гадай, Ваня, — попросил его гость, стискивая ноги Ивана своими коленями. — Я сейчас тебе все объясню. Спрошу кое о чем, а ты мне ответишь. Ответишь же, так?
— Конечно!!!
Иван не то что ответил бы, он бы собственноручно показания свои записал и подпись бы поставил. Ну, трусоват был по натуре, а кто не трусит-то… Единственное, чего он не мог предположить, так это — какого рода вопросы станет ему задавать Симаков Артур Владимирович.
— Баловнев Роман Иванович, — мягко, почти нежно, произнес гость, впившись в Ивана колючими, словно стальными глазами. — Мне нужно знать все, что тебе удалось накопать на этого парня. С момента твоего первого посещения его дома до последнего. Включая клинику и архив вашего управления. Давай, Ваня, вещай. Только не упусти ничего. Итак…
Иван едва не заплакал.
Все! Конец! Конец его мечтам о красивой жизни и женщине, что подавала бы ему кофе в постель. Не будет ничего! Ничего этого не будет!!! Он даже из общаги из этой не съедет никогда. Так и будет бегать по утрам и вечерам в общественный душ с осклизлыми стенами и заплеванным полом. Будет готовить на общей кухне и заливать плиту. А Шурка станет орать потом и тискать Ваню в его же собственной кровати. И повышения ему не видать, как своих ушей.
Боже, как противно! Противно расставаться со своей мечтой из-за какого-то мелкого прокола. Что он прокололся где-то, Иван теперь не сомневался.
Только вот где?!
— Кто вы? — испуганно пробормотал он, таращась на Артура Владимировича во все глаза.
— Ответ неверный! — улыбнулся гость и тут же Ч больно ткнул его пальцем под ребра. — Пробуем еще раз. Последний…
И тут из кейса Симаков извлек самый настоящий пистолет с настоящим глушителем. Положил его себе на колени, наставив дуло на Ивана, и ободряюще ему улыбнулся.
— Итак, пробуем, Иван Андреевич. Почему ты зацепился за этого парня после того, как на воздух взлетела его жена? Что заставило тебя к нему привязаться, когда другие твои коллеги оставили его в покое почти сразу? Ну?
— Я начал подозревать, что… Что… — Слезы все же выступили на глазах Ивана, такой болезненной оказалась для него его исповедь. — Что это не Баловнев вовсе.
— Как это? — Дуло пистолета с навинченным на него глушителем заплясало на коленках Симакова.
— Он начал гнуть мне на холодную, что не знает ничего о том происшествии, что случилось пару лет назад. Ночью он…
— Мы знаем, — хладнокровно перебил его гость. — Дальше!
— Он начал отрицать свое в нем участие. Да ладно бы только это, так стал у меня все расспрашивать, что и как. Адрес потерпевшей. Кто такая, когда случился наезд, при каких обстоятельствах, ну и все в таком духе. Если это был настоящий Баловнев, какого черта ему передо мной ваньку валять? Было заведено уголовное дело. Он отвечал на вопросы, подвергался обыску. Не он, его машина…
Какого черта тогда?! — Иван понемногу начал приходить в себя. — Я и подумал, что это он сам подстроил убийство своей жены, потому что она…
— Заподозрила подмену? — закончил за него Артур Владимирович и тут, к вящей радости Ивана, убрал пистолет обратно в кейс. — Она заподозрила подмену, и он подстроил покушение… Логично… Что дальше?
— Я пошел к его врачу Хотел поговорить с ним.
— Ага! Вот это уже интересно И что врач?
— А ничего. Группа крови, говорит, как была, так и осталась первая, резус положительный — Собеседник слушал его, не перебивая, с прежним участием в глазах, и Иван воодушевлялся все сильнее. — А врач как уперся все, говорит, у него то же самое.
— Мы говорили с врачом, он нам сказал то же.
И даже представил нашему вниманию карточку Баловнева, — задумчиво произнес Артур Владимирович.
— Надо же! А мне не показал!
— Мы можем быть убедительными, Ваня, — ласково откликнулся гость, затеребив мочку уха. — И что же дальше?
— Мне удалось изъять дело о наезде из архива.
Наплел с три короба про отца потерпевшей, что он, типа, подозревается в покушении на жену Баловнева.
— Такая версия рассматривалась?
— Нет. У Саввина стопроцентное алиби. Сидел у зубного врача в кресле на момент взрыва. И орал на весь коридор. Там свидетелей человек двадцать, включая врача. — Иван осторожно сделал глубокий вдох, боль понемногу улеглась. — Только на похоронах уж больно довольным выглядел…
— Понятно. — Артур Владимирович несколько минут очень пристально рассматривал сидящего на диване Ивана. — Потом ты, Ваня, раздобыл отпечатки теперешнего Баловнева, так?
— Да. — Иван кивнул. — Отдал сличать в лабораторию. К трем часам дня должны мне отдать результаты.
Мозг тут же лихорадочно заработал. Если этот маньяк, вооруженный пистолетом с глушителем, задумает кончить его прямо здесь и сейчас, он никогда не узнает о результатах. Или узнает? Господи, ну пусть он хоть немного окажется идиотом, хоть чуть-чуть! Пускай он посмотрит сейчас на часы и решит, что убивать его еще рано, нужно подождать до трех. А там Иван что-нибудь придумает. Как-нибудь выкрутится…
Артур Владимирович Симаков не был идиотом ни на йоту. Он был профессионалом. Именно поэтому, взглянув на часы, он вытащил из дорогого пиджака мобильный, быстро набрал продиктованный ему номер лаборатории и протянул телефон Ивану со словами:
— Поговори с ними, Ваня. А вдруг уже готово…
"Не берите трубку!!! — визжало все внутри у Ивана. — Ну хоть раз, господи, сделай так, как я прошу! Пускай все они разом разбредутся Кто куда!
Пускай один уйдет за кофе, второй за пончиками, а третьего просто вызовут девчонки из соседней комнаты потрепаться. Пускай их не будет на месте!!!
А если они и на месте, пусть анализы не будут готовы! Пусть не подстегнет их выданная им премия в сотню баксов".
В этот день все было против Ивана. Трубку сняли, и результаты дактилоскопической экспертизы уже были сделаны. И довольный собой знакомый эксперт оповестил, прищелкнув языком:
— Это совершенно разные отпечатки, Ванюш.
Абсолютно.
— Точно? — бесцветным голосом переспросил Иван, настороженно косясь в сторону Артура Владимировича. — Ошибки быть не может?
— Никакой ошибки, обижаешь! А что? Должно было быть наоборот?
— Да нет, все в порядке, спасибо, ребята! Я ваш должник… — Вялой рукой возвращая мобильник гостю, Иван пробормотал:
— Теперешний Баловнев — это не тот, что сбил девчонку пару лет назад.
— Самозванец, стало быть! — ахнул эмоциональный Артур Владимирович.
Он взял в руки телефон. Удалил из памяти последний звонок. Тут же сверился с тарифом, удовлетворенно кивнул и, убрав телефон обратно в карман пиджака, снова открыл кейс.
Все!!! Спина мгновенно сделалась липкой и холодной. Это конец!!! Иван просто чувствовал, как уходит из него жизнь. Как она медленно сочится из пор, утекает сквозь нервные окончания. Артуру Владимировичу даже делать особенно ничего не нужно, просто заставить Ивана прикрыть глаза, и все! Всю остальную работу за него проделал животный страх хозяина комнаты.