— Вадид, эта публика — бывшие работники спецслужб, — покачал головой Корреджо. — Если у вас не будет весомых улик, вы от них ничего не добьетесь.
— Как же нам быть? — заволновался Вадид.
— Есть только один путь: выяснить, какую роль они сыграли в смерти Мэри Белл, — сказал Бартон.
— А если не сыграли никакой? — вставил Корреджо.
— Ты в это веришь? — впился в него глазами Бартон.
— Честно говоря, нет.
— Тогда есть только один путь: выяснить, какую роль они сыграли в смерти Мэри Белл.
XXXV
Обедали они вместе. Покончив с ливанским десертом, они устроились в номере Бартона с двумя кофейниками ливанского кофе с кардамоном.
— Друзья мои, — начал Бартон, — боюсь, что в ближайшее время, — возможно, даже в ближайшие часы, — мы начнем испытывать сильное давление со стороны британского Министерства иностранных дел, которое потребует, чтобы мы закрыли дело и перестали «мучить сотрудников посольства» ненужными вопросами. Лейси наверняка жалуется, что ему и его людям не дают нормально работать. Поэтому нам нужно активизировать нашу работу.
— Согласен, — сказал Корреджо.
— Вы правы, — отозвался Вадид.
— Что ты предлагаешь? — спросил Корреджо, залпом выпивая чашку кофе.
— Начнем с Вадида. Можете ли вы организовать возобновление следствия по делу убийства Мэри Белл? Скажем, на основании того, что в деле появились новые обстоятельства. Они у вас есть: некто, кто забирал машину и отвез ее в город, смерть Анзора, появление Лейси в «Магрибе». Свяжитесь с транспортной полицией, выясните, есть ли у него — или у кого-либо в посольстве — спортивный «морган», модель «аэро».
— Считайте, что это уже сделано, Кристофер.
— Лемми, можешь ли ты получить от своего высшего начальства указание проверить местное представительство ФБР как специальный инспектор, приехавший для этого из Англии?
— Предположим. А что дальше?
— Устрой встречу с Бейлисом. Познакомься с людьми, которые его окружают. Что-то наверняка бросится тебе в глаза, ты почувствуешь гнильцу, если она там имеется. А главное — постарайся вынюхать, не его ли приятель отгонял машину после убийства. Дальше мы можем его обвинить в угоне машины, а пока будет разбор этой ситуации, мы вскроем все его контакты. И последнее: раз они такие друзья с Лейси, попробуй также выяснить, как часто они встречались и где.
Корреджо встал.
— Поеду к американскому послу, — сказал он. — Уговорю его отправить такой запрос по его личному шифрованному каналу. Это тоже рискованно: вдруг Бейлис у него тоже в дружках? Но не должен быть. Старый посол, насколько я знаю, уехал домой четыре месяца назад. Значит, этот ненавидит прежнего и пока присматривается к Бейлису. Не исключаю, что он был бы рад от него избавиться и заполучить кого-нибудь поновее. Пойду закажу такси.
— Не отпускайте такси, — сказал ему Вадид. — Посольство находится в Дбайе, сейчас там трудно поймать машину. А ехать туда минут сорок.
— Я уже знаю, — кивнул Корреджо. — Мой секретарь дал мне с собой папку, в которой нет только маршрута в американское посольство из Дамаска. Встретимся за ужином.
Попрощавшись с Корреджо, Бартон снова уселся напротив Вадида.
— Не хочется, но придется хитрить, — сказал он. — Когда вы официально установите владельца «моргана», пришлите мне официальный документ о грубейшем нарушении водителем этой машины правил уличного движения, поведение которого могло привести к аварии и гибели людей. Поскольку он вел себя столь безответственно и не остановился, когда ему показал сделать это полицейский, можно предполагать, что он был в состоянии сильного алкогольного опьянения. А пока Лейси будет отвечать на такое письмо, займитесь опросом людей, которые могли видеть эту машину на дороге из Дамура в Бейт-эт-Дин или обратно.
— Но это не совсем этично, мистер Бартон. И потом, откуда мне взять такое письмо?
— Когда мы закончим дело, я публично принесу извинение за ошибку, которая вкралась в мои документы. Я понимаю, что, как честный полицейский, вы не терпите фальшивок и лжи, но иногда бывают ситуации, когда поймать преступника можно только с помощью хитрости. Мы же не будем потом обвинять его в этом нарушении; у нас будет более серьезное обвинение.
— Честно говоря, мне это не очень нравится, мистер Бартон.
— Давайте пофантазируем, капитан. Человек совершил убийство. Адреналин хлещет через край. Он возвращается в Бейрут обходной дорогой, он нервничает, и меньше всего ему хочется встречаться с полицейскими. В этой ситуации он вполне может даже задавить человека, не только нарушить правила дорожного движения. Я больше чем уверен, что он в дороге нарушил не одно, а сотню правил. Сейчас он об этом не помнит, конечно, но если подумает, ему все же что-то придет на ум. Если он извинится, значит, мы были правы. Если он сделает вывод, что ничего не нарушал, честь ему и хвала: мы признаем, что все это было ошибкой.
— Все равно мне это не нравится.
— Что ж, может быть, вы и правы, будем соблюдать правила полицейского кода. Только заметьте: преступники не соблюдают никаких правил. И в этом они на шаг впереди нас. Забудем этот разговор. Но машину мне найдите.
Проводив Вадида, Бартон пошел гулять по набережной. Вадид и обрадовал его, и огорчил. Обрадовал, потому что проявил высокие моральные качества, и его помощники довольно часто не соглашаются с ним самим, останавливая его в каких-то делах, не допуская, чтобы он нарушил этические нормы в расследовании. Огорчил, потому что эта, пусть и не совсем порядочная, игра могла принести неплохие результаты.
Он гулял не более получаса, с удовольствием вдыхая морской воздух и запах жареной рыбы с луком, который доносился из ресторанчика на самом берегу. Он вспомнил, что он с коллегами обедал сегодня, и причем долго, так что голодным быть не должен. Но ему почему-то страшно захотелось сейчас съесть что-нибудь из меню дешевого ресторанчика: рыбу и креветки, пожаренные в оливковом масле с лимоном и козьим сыром, салат с чудесными ливанскими овощами и крупными маслинами. Но он обещал, что будет ужинать с Корреджо, и должен его дождаться.
Бартон был уже у самого отеля, ему оставалось только перейти улицу. Но тут боковым зрением он увидел, что слева от него начинает притормаживать видавший виды микроавтобус. Боковая дверь его начала открываться, и Бартон, еще полностью не сознавая, почему он это делает, метнулся назад и прыгнул с двухметровой высоты набережной на пляжный песок. Он приземлился относительно удачно: на обе руки и на правый бок — и понял, что сильно ушибся.
Если бы там был не рыхлый песок, а большие камни — а они встречаются почти на всех пляжах Бейрута, — он мог разбить голову или стать инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Ему повезло по крайней мере дважды: во-первых, он упал на рыхлый песок, а во-вторых, люди, которые на него покушались, — а он не сомневался, что на него было совершено неудачное покушение, — не вышли из фургона и не стреляли в него, лежавшего на песке. Видимо, им было велено стрелять только из машины.
Посидев на пляже и немного успокоившись, он позвонил Вадиду.
— Мы наконец дождались активных действий от наших противников, — сказал он. — Только что на набережной меня, насколько я понимаю, пытались прихлопнуть.
— Значит, эти ребята намного опаснее, чем я думал. С вами все в порядке?
— Я жив, и это главное. Обошлось синяками, болью в спине и легким испугом.
— Слава Аллаху! Но плохо то, что за вами началась охота.
— Нет, наоборот, это хорошо. Раз они пошли в атаку, значит, чувствуют, что их дела плохи.
— Вполне возможно. Хотите услышать последнюю новость?
— Кто этого не хочет?
— У посла Лейси нет машины, о который вы говорили. Но «Морган-Аэро» темно-зеленого цвета мои ребята нашли. Он принадлежит мистеру Бергу, главе службы безопасности британского посольства.
XXXVI
На следующий день Бартон приехал к британскому посольству, довольно безликому зданию из стекла и стали, ко времени открытия его дверей. Он показал солдату у входа британский паспорт и направился к миссис Уотмен, которая встретила его с каменным лицом.
— Доброе утро. Я хотел бы поговорить с мистером Бергом.
— Позвоните ему, — сказала она холодно, пододвигая к нему телефон внутренней связи. — Номер пять шесть четыре.
— Спасибо.
Он набрал номер. Берг снял трубку сразу.
— Мистер Берг, это Бартон. Я хотел бы поговорить с вами. Буквально пять минут.
— Боюсь, что это невозможно. Со вчерашнего вечера ни один сотрудник посольства с вами общаться не может. Таково распоряжение его превосходительства. Сожалею.
— А я не сожалею, мистер Берг. Со вчерашнего вечера у меня есть особые полномочия заниматься, в сотрудничестве с местной полицией, не только расследованием дела об убийстве, но и разными другими нарушениями, имеющими место в британском посольстве. В частности, у меня есть официальная жалоба ливанской транспортной полиции о серьезном нарушении, совершенном на автомобиле, принадлежащем вам, мистер Берг. Если вы хотите, чтобы этим занимался я, а не ливанский суд, вы должны выйти ко мне сейчас же.
— У меня есть дипломатический паспорт, мистер Бартон.
— А у ливанцев — право выслать вас из страны.
— Хорошо, я выйду через пять минут.
Эти пять минут ему, очевидно, нужны были, чтобы сообщить о приходе Бартона послу. Ничего, пусть поволнуются…
Берг вышел через пять минут, как и обещал.
— О чем вы хотите говорить, мистер Бартон?
— Давайте отойдем в сторонку.
— Не будем говорить на улице: нас видит через стекла все посольство. В пяти минутах ходьбы отсюда есть роскошный бар — «Капитол». Я вас приглашаю; пойдемте посидим там минут пятнадцать — двадцать.
— У нас недолгий разговор, мистер Берг. Просто отойдем шагов на пятьдесят.
Они остановились у самой стены главного правительственного здания. Бартон чувствовал, что Берг очень волнуется.
— Итак, я хотел бы знать, как часто вы даете вашу машину напрокат, мистер Берг.