И тут же вершина хребта потонула в какофонии коротких очередей и одиночных выстрелов.
Потеряв за три-четыре секунды несколько человек, противник осознал, что напоролся на умелую засаду. Осознал и, рассеявшись по всей ширине плоской вершины, стал отвечать беспорядочной стрельбой.
Расстреляв третий магазин, Фролов переполз на несколько метров в сторону. Перезарядив автомат, оценил диспозицию.
Даже без напоминаний и приказов все было сделано грамотно. Заняв оборону, группа растянулась от одного склона до другого. Причем крайние бойцы контролировали эти склоны, чтоб «духи» не обошли разведчиков с флангов.
Через несколько минут боя моджахеды догадались о небольшой численности противостоящей группы и предприняли слаженную массированную атаку. В какой-то момент бойцам Фролова пришлось туго, но атаку они все-таки отбили.
Далее бой принял позиционный характер, и командиру это очень не понравилось. Во-первых, нависла угроза над выполнением основной задачи. Во-вторых, к вступившим в бой моджахедам могла подойти помощь. До Панджшерского ущелья было рукой подать, а там этих бородатых — как вшей на бродячей собаке.
В общем, раздумывал Фролов ровно три минуты. А когда вскрикнул Ромка Иволгин и схватился рукой за простреленную ключицу, он нашел взглядом связиста и крикнул:
— Иван, вызывай «вертушки»!
С каждой последующей минутой уверенности в удачном исходе боестолкновения на вершине хребта становилось все меньше и меньше. Разведчики понимали, что им противостоит превосходящий по численности отряд моджахедов, возможно, прошедших обучение в соседнем Пакистане.
Ребятам Фролова приходилось постоянно следить за перемещениями противника, самим менять позиции и материться, прислушиваясь, не летят ли им в помощь вертолеты.
На исходе второго часа разведчики стали испытывать дефицит боеприпасов — как ни экономь, а жаркий бой истощит любые запасы.
Произведя несколько одиночных выстрелов, Фролов перебрался к большому валуну. Но и здесь пришлось пригибать голову — по камню саданула пуля, обдав лицо мелкой крошкой.
Несколько раз сменил позицию и снайпер Викула, хотя выбирать на практически лысой вершине было не из чего. Стрелял он при этом расчетливо и наверняка, тщательно выбирая наиболее опасные мишени и обстоятельно прицеливаясь. Сначала он обезвредил пулеметчика и несколько самых ярых моджахедов, рвавшихся вперед, а уж после вел огонь по самым неосторожным.
— Ну, а ты куда собрался? — ворчливо приговаривал Викула, приметив ползущего в восьмидесяти метрах «духа». — Держи, парниша, гостинец!
Мощная «СВД» огрызалась громким выстрелом, снайпер откатывался за лежащий метрах в трех булыжник и высматривал следующую цель.
Еще через полчаса боя у Фролова закончились боеприпасы к автомату. Оставался пистолет «АПС» с семью магазинами, несколько гранат и удобный нож разведчика. Он отыскал среди ребят связиста:
— Иван, что там с «вертушками»?
— Связался, обозначил координаты. Сказали, что помощь прибудет минут через двадцать пять.
— Держи с ними связь!
— Понял!
— Да. Обрисуй ситуацию и поторопи.
Судя по снизившейся частоте выстрелов, проблемы с боеприпасами испытывали уже многие бойцы. Что поделаешь? Разведчики — не бойцы штурмовой бригады. Им требуется мобильность, а с тяжеленным ранцем на спине много не набегаешь. Вот и брали на операции необходимый минимум.
Дабы сдержать противника, Фролов решил использовать гранаты и пополз вперед — к лежавшей на «нейтральной полосе» каменной глыбе. Еще в начале боя в его голове созрел этот план на тот случай, если стычка затянется и придется ждать помощи.
Два десятка метров он прополз по неглубокой зигзагообразной впадине, оставшейся от потоков дождевой воды. На некотором расстоянии от глыбы моджахеды его заметили и открыли ураганный огонь. Пули противно жужжали над головой, впивались в каменные бока глыбы, вздымали фонтаны земли рядом…
Он дополз. И первая же граната, брошенная им наудачу, жахнула между двух боевиков, задев одного осколками и хорошенько оглушив второго. Вторая взорвалась чуть в стороне, не нанеся противнику урона. Третья ударилась о землю, подскочила и подкатилась аккурат к молодому моджахеду в светлой рубахе и темной жилетке. Взрыв отбросил парня далеко в сторону, больше он не поднимался…
— Командир, на подходе «вертушки»! — донесся сквозь стрельбу крик связиста.
— Хорошо! — ответил Фролов, вынимая последнюю гранату. — С пилотами связь есть?
— Нет пока. Попробую настроить канал!
— Как соединишься, попроси сначала дать залп!
— Понял, сделаю!
— Цепь, приготовить дымы и факелы!
Бой затянулся: один разведчик был убит, у пятерых — ранения разной степени тяжести. Боевики будто почувствовали ослабевшее сопротивление советской группы и стали напирать не только на вершине хребта. Два небольших отряда, отделившись от основной банды, донимали наших со склонов, заставляя распылять и без того небольшие силы.
Метнув в гущу противника последнюю гранату, Фролов достал «АПС» и, осторожно высовываясь из-за камня, постреливал в самых наглых боевиков. Те не остались в долгу — сосредоточили на нем огонь. Когда перед глыбой разорвалось подряд две гранаты, командир группы решил вернуться к своим.
— Лешка ранен! — раздался чей-то крик.
Возле только что раненного пулеметчика возился санинструктор, а новичок группы Липинский перезаряжал осиротевший пулемет.
«Хреново дело, — Фролов поглядел на часы. — Двадцать пять минут прошли, а «вертушек» все еще нет. Эдак мы можем их и не дождаться…»
Погода с каждой минутой ухудшалась. Небо темнело, низкая свинцовая облачность все чаще напоминала о себе холодным дождем, с севера дул пронизывающий ветер. Видимость была отвратительной. В какой-то момент Фролов всерьез засомневался, что посланные командованием «вертушки» отыщут и эвакуируют его группу. К тому же близилась ночь. Еще полтора-два часа, и на горы опустится непроглядная темень.
До боли знакомый гул в небе послышался в тот момент, когда моджахеды подошли к позициям разведчиков настолько близко, что стали различимы наглые улыбки на бородатых лицах. Предвкушая скорую победу, бандиты поймали кураж и выкрикивали что-то на своем басурманском языке.
Однако дальше события пошли не по их плану.
За выстрелами и громкими криками они не разобрали нараставшего гула. А когда из-за соседней гряды вынырнули два «крокодила» и пара транспортных «восьмерок», было уже поздно. Весь победный задор и жажда крови моментально испарились, уступив место животному страху.
Кто-то из моджахедов пополз в укрытие за камни; кто-то засеменил к ближайшему склону, согнувшись в три погибели; кто-то просто побежал, взывая к Аллаху о спасении.
Пилоты ювелирно вели машины в узком пространстве между горными вершинами и нижним краем серой облачности. Фролов обозначил место группы, выпустив в небо желтую ракету и запалив факел. Все огневые точки задымили сигнальными дымами — береженого Бог бережет! А ну как промажут или в сумерках примут за «духов»…
Первая «восьмерка» начала строить заход для посадки, а прикрывающая пара «Ми-24» с ходу встала на боевой курс и дала залпы по отступавшим боевикам.
Залпы вышли на славу.
— Пламенный привет вам, уроды! — тяжело поднявшись, крикнул вслед отступавшим молодой Липинский и дал прощальную очередь.
Викула вытер кровь со щеки и повесил снайперскую винтовку на плечо. Зло щурясь от поднявшийся пыли, он сплюнул тягучую слюну и полез в карман за «Охотничьими».
Прихрамывая на левую ногу, Фролов шел к санинструктору, склонившемуся над раненым.
Остальные разведчики поспешно оставляли позиции и, отряхивая от пыли одежду, бежали к относительно ровной площадке, куда нацелились садиться «Ми-8»…
Внезапное появление боевых вертолетов и последующая атака неуправляемыми ракетами стали для боевиков кошмаром. Казалось бы, они только что подавили сопротивление небольшой группы шурави, оставалось лишь окружить ее и добить. А тут сами попали в такую мясорубку, что многие отправились на суд к Аллаху.
В живых из многочисленной банды осталось не более половины. Да и те, скатившись с вершины, беспорядочно уходили по склону. Кто куда. Остальные остались наверху.
Молодой моджахед в светлой рубахе и темной жилетке ползал по земле, зажимая окровавленной ладонью развороченное осколками плечо. Оторванная взрывом рука валялась неподалеку. Юноша изредка натыкался на нее осатаневшим от боли непонимающим взглядом и снова выделывал жуткие кульбиты.
В неглубокой яме стонал моджахед лет сорока. Взрывом неуправляемой ракеты ему здорово повредило живот. Его тело содрогалось от озноба и агонии. Он сгребал почерневшими ладонями расползавшееся красно-белое месиво, пытаясь заправить его обратно в распоротый осколками живот…
Шум двигателей и винтов нарастал — транспортный вертолет плавно приближался к вершине. «Крокодилы» продолжали нарезать круги на небольшой высоте, прикрывая посадку транспортника.
Остатки банды растворились на склонах хребта, на его вершине остались лежать лишь искалеченные и окровавленные тела душманов.
Санинструктор принялся помогать транспортировать к площадке тяжелораненых. Последним принесли тело погибшего Саши Глушко — младшего сержанта, призванного год назад из Донецка. Фролов стрельнул у кого-то из ребят сигарету, жадно ее выкурил, поглядывая на обескровленное лицо молодого парня. Капитан уже давненько не курил, но в подобные моменты сдержаться не мог.
Наконец, вокруг завертелись воздушные потоки, поднимая вверх пыль и песок. Основные шасси «восьмерки» коснулись грунта; разведчики, помогая раненым, направились к открывшемуся проему в грузовой кабине.
Загрузили первую «вертушку» — улетела, подоспела вторая. Фролов занял место у коротенького трапа, помогая товарищам забираться внутрь. Сам поднялся в кабину последним.