елогруженая рудой – ради нее перекапывались и осушались болота, а деревья уничтожали все с тем же рвением лесорубами, которых отрядили в помощь рудокопам. Рудокопы, похоже, работали сутки напролет, лишь сменяя друг друга – руду нужно было добывать сейчас, пока было тепло, потому что осенью тяжело и противно станет работать в промозглом болоте, а с наступлением заморозков это и вовсе станет невозможно. В городе, правда, работы тоже прибавилось – руду еще было необходимо превратить в железо. Особенно сейчас, когда стало возможно (и необходимо!) производить бригантые доспехи. К счастью, удалось починить старую водяную мельницу, которая в этом деле очень поможет. В ближайшее время все подмастерья будут сдувать с ее старых механизмов пылинки – только бы не пришлось круглые сутки самим раздувать мехи.
Тут же, рядом с работягами, крутились и охотники – они подстреливали поднятых с насиженных мест зверей и птиц. Похоже, они несли в город все, что было размером хотя бы с перепелку. Хелдор лишь покачал головой – это было, на его взгляд, форменным браконьерством. Потом добыча охотников окажется на рынке, но львиная доля всей добычи уйдет на содержание городской стражи и дружины. Майсфельд всегда неплохо платил за дичь и пушнину. Насколько знал Хелдор, он хотел наладить торговлю с южанами, как только он сможет расширить свои границы до самого Грозда – для них мех был диковинкой. Хелдор сам видел, как вчера даже сам граф расплачивался мелкими монетами и наконечниками для стрел с охотниками. Наконечников от трофейных стрел немало лежало без дела в оружейной, но они стоили недешево, если покупать их за серебро и медь - охотники посему спокойно принимали такую необычную плату.
Неожиданно Хелдор почуял резкий запах дыма. Он начал с подозрением озираться, но тут же понял, в чем дело – Фалин, коренастый сержант, раскурил трубку. Трубка была длинная, из какого-то дорогого темного дерева. Становилось довольно светло, и раздувавшиеся угольки едва виднелись в жерле трубки. Курил боец вдумчиво, не торопясь, не спеша выпуская изо рта сладковатый дымок. Вид у дружинника был необычный – длинные, свисающие до груди усы, голова была выбрита, за исключением макушки. Оттуда у него торчал лишь клок седых волос. Хелдор, перестав пристально разглядывать дружинника, отъехал в сторону, ибо от дыма у него уже начала болеть голова, после чего оказался рядом с Лексом и командиром отряда пограничников.
- Хелдор?- окликнул его Лекс, привстав в стременах и потянувшись.
- Да?
- Тебя так заинтересовали рабочие?
- Эти парни на удивление резво ковыряются в лесу. Граф молодец…
- Спешит освободить места под пашни. Правда, их можно будет использовать в следующем году – не раньше. А пока охотникам придется сбиться с ног, чтобы прокормить нашу ораву. Да и ладно Хелдор, все ерунда, без жратвы нас никто не оставит. – Лекс широко улыбнулся.
- Ну… Все справедливо… Дружина защищает город, стража в дозоре – или на стенах города, или как наши спутники – кивнул на сержанта пограничников – мотаются по окрестностям и деревням. Ну а крестьяне нас кормят…
- Не все работают… - скривился Лекс.
- Как? А кто?
- Аристократы – пробурчал командир хобиларов и с досадой сплюнул.
- Кто?!
- Элитный квартал! А, ну ведь никогда не бывал там?
- Что я там забыл… - проворчал Хелдор.
- Да дело не в квартале, а в том, кто там живет. Разожравшиеся дворяне. По идее, элитный квартал может выставить до сотни рыцарей. А оруженосцев, наверное, в три раза больше. Но они похоже забыли, как держать оружие, а кто-то уже и в доспехи не влезет. Вот только, выходит, сэр Лонгарм с оруженосцем, да еще несколько сражались там, за рекой, вместе с Фахро.
- А кто им отдает приказы?
- Здесь – никто. – Задумчиво потер подбородок тот. Отдать приказ может король, но он далеко. Граф, как первый среди равных, командовать ими не может. А мэр, да сожрут его печень лесные демоны, тем более и слова сказать им не может. Все-таки он хоть и привилегированный, но простолюдин.
- Я слышал он… берет чужое…
- Да ведь даже по мелочи, гад, ворует – Альберт называл вещи своими именами. – ну вот сколько можно заработать, подсыпав опилки лошадям, а? Если бы не заметили наши ребята, эти битюги – он похлопал своего скакуна по крупу, - еще бы и все передохли. Тогда бы нам ни тяжелой кавалерии не видать, ни вообще… Никакой.
- Нам бы тяжелая кавалерия пригодилась… - Подумал Хелдор, не без содрогания вспоминая, как Вивьен сразил их Магистра.
- Пригодилась бы, но когда… если не выбрать для конной атаки нужного времени и места – она пройдет впустую. Конным можно сражаться в поле – это раз. А уж когда на лошади сидит разжиревший (у нас сейчас других и нет) рыцарь, в доспехах весом под сорок килограмм, да еще и на самой лошади пуд железа… ооох… только одна атака, по прямой, на короткой дистанции… Впрочем, пара дюжин даже таких рыцарей, выстроившихся клином, очень быстро бы разметали ту шушеру, что мы согнали тогда к реке. Но их не было… - молодой сержант помрачнел. – Да и черт с ними, с благородными… а вот… - щека всадника предательски дернулась. Лекс и Хелдор молча ехали молча, даже не собираясь его расспрашивать - и так ясно, что кто-то близкий ему, погиб в той заварушке.
Несколько дружинников подъехали поближе, сочувственно склонив головы. Наверняка, должна была последовать какая-то история, но Альберта никто не торопил. Прошло несколько минут, прежде чем сержант продолжил.
- Мэр послал меньше половины стражи на то задание. В результате на них вышла толпа разбойников, соразмерная с ним по численности. Я не знаю, что там произошло, но там были самые опасные и отчаянные. У них был свой ну, можно сказать, вожак. Говорят, рубил мечами, как демон.
Те бойцы Ордена, что были поблизости, многозначительно переглянулись. Наверное, потом жалели, что Бакх вместе со своей сворой не вышел на них, тогда бы и… А так – это прохвост еще много где о себе заявит.
- В арбалетной роте командиром служил мой старший брат Карл. – продолжил всадник - Он погиб… В последние мгновения боя… Он стрелок, черт возьми… Но кто мне скажет, что стрелками служат те – кто боится встать в первую линию… – его рука машинально упала на узкий топор на длинной рукояти. Таким, сидя верхом, сподручно крушить черепа пехотинцам, стремительно заходя на них с фланга – …он полез в самую свалку наравне с рубаками, когда того потребовали обстоятельства. Он выполнил свой долг до конца, и погиб как герой. Я горжусь своим братом. Но едва ли это обстоятельство утешило нашу старуху-мать. Для материнского сердца все одно – погиб ли он жестокой рубке, давая шанс товарищам восстановить строй, или погиб, улепетывая от противника со всех ног… Для нее он мертв. Точка. Мертв, у этой чертовой реки, порубленный этим… проклятым.
- Мне жаль… Тебя ведь Альберт звать? - Поддержал его Хелдор.
- Так точно.
- Не буду говорить тебе оставить свое горе, Альберт. Вряд ли эта рана заживет. Конечно ты старше меня по званию, и не мне тебе советовать… Но пусть горе сменится гневом. Чтобы топор не дрогнул, коли придется достать его из петли.
Альберт молча похлопал Хелдора по наплечнику.
- Спасибо. Ты настоящий солдат. Побольше бы таких. И больше бы таких командиров. Чтобы не было главнокомандующих вроде нашего начальника стражи и нашего мэра. Старые жирные…
- На Вашем месте, товарищ командир, я бы промолчал, а то не ровен час эти слова дойдут до нужных ушей.
Все бросили взгляды на молодого конного стражника. колонна остановилась. Хоть и молодое, но безобразное лицо - безобразное из-за презрения, плещущего в глазах, и тонко сжатых в одну линию губ. Остальным стражникам был он известен, как карьерист и доносчик. Остальных хобиларов так и подмывало устроить ему темную. Всем трем ротам, общим числом около шести десятков верховых а также знаменосцу, трубачу, трем сержантам и самому Альберту. Не раз он доносил на них начальнику стражи или о том, что они позволили себе выпивки во время службы, или во время службы попросту остановились у крестьян для отдыха. Стоит заметить, что никаких погромов они там не чинили.
- А как он узнает? – мрачно спросил командир хобиларов.
- Найдутся верные мэру люди, сказал он, гордо задрав нос.
- Ну давай, верный-мэру-людь. Можешь ехать докладывать прямо сейчас. – Угрожающе сказал Хелдор, положив руку на алебарду. Остальные воины встали полукольцом, окружая доносчика, в том числе и лейтенант Карви. Он как старший в отряде должен был вмешаться – но как честный вояка, он лизоблюдов и доносчиков не любил. А если начальник стражи и мэр были известны по слухам всем своей тягой к мальчикам, то почему бы не сказать об этом кому-то из солдат вслух. Если такой крысе у него на глазах выбьют пару-другую зубов, то вмешиваться он не станет. А может быть - еще и добавит.
Всадник с тоской посмотрел в сторону города. Они въехали в перелесок, и то, что сейчас происходило, невозможно было увидеть со стороны. Смекнув, что если он сейчас рванет в город, то живым его не отпустят, сразу поник. Всю браваду как рукой сняло.
- А теперь… - Хелдор посмотрел на Альберта и Карви, ища разрешения на продолжение речи – кавалерист кивнул, Карви, потянув лошадь на себя, отвернулся, делая вид, что следит за дорогой. – Кхм-кхм. А теперь, вот тебе вопрос. Где сражался?
- Ни… ни…нииигде…
- Вот именно. Здесь ты никто и звать тебя никем. Ты жалкий тощий вьюноша, едва умеющий править лошадью. Топор у тебя уже давно висит без дела, да и шлемом ты своим разве что молотил по стойке, когда трактирщик не очень расторопно наливал тебе выпивку. Выпивку, которую ты покупал за свое жалование, которое ты получал незаслуженно. И за деньги, которые тебе платили за доносы твои жирные покровители. Ты не дрался, и даже не упражнялся на плацу никогда. Ты жалкий слизень, который ни одного противника не завалит, потому что за всю свою жизнь лишь завалил на сеновал парочку служанок твоего папаши-купца. Угадал?