Когда у обрушившейся стены образовалась куча-мала из раненых, убитых и просто упавших в страхе на землю, в дело вступила тяжелая пехота Стюрангарда. Стражники с самострелами, пусть и имели неплохой доспех, вынуждены были отойти за щиты товарищей. Они продолжили стрельбу из второго ряда, но она была менее интенсивной, и теперь колонна возобновила приступ — воины в бригантинах и кольчугах, прикрываясь щитами, выстроили две линии, старательно обходя месиво из рейдеров, не переживших обстрел.
Альберт отдал приказ, и весь отряд стражников двинулся быстрым шагом вперед, не давая нападающим развернуть свои порядки. Стрелки стражников отошли назад, перенеся огонь на северян, угрожавших их флангам. Стюрангардцы с арбалетами перестраивались, чтобы обстрелять отряд Альберта непосредственно перед столкновением.
С обломков стены спустилось уже немало бойцов, и скоро они бы достигли численного преимущества. Альберт, когда до противника осталось не более двух десятков шагов, отдал приказ атаковать.
Стражники с ростовыми щитами с разбегу ударили о щиты Стюрангардцев — строй пошатнулся, задние ряды запнулись о раненных, а стражники продолжили напирать, наконец выстроившись так, чтобы с одной стороны их прикрывали остатки прибрежных укреплений, а с другой — уцелевший кусок стены.
Два строя схватились в привычной манере — бойцы со щитами в первой шеренге, а во второй были копейщики и алебардисты. Альберт не прогадал, поведя воинов в атаку, и теперь они навязали штурмовой колонне бой на своих условиях — в относительно узком проходе, под прикрытием стрелков на стене -к которым теперь присоединились и его арбалетчики. Когда дорога вдоль ворот оказалась запружена штурмующими, в дело пошли еще и камни, сбрасываемые со стен.
Тяжелые пехотинцы, находившиеся на острие атаки, были довольно умелы, но сумятицу вносила давка, устроенная стражниками, невозможность держать строй на насыпи, и самое настоящее столпотворение перед ней. Если бы не стюрангардцы, так удачно захватившие башню, то стрелки защитников безнаказанно выбивали бы атакующих одного за другим.
Альберт находился чуть в стороне от центра и позади шеренги — равно как и его уланы. Они едва ли смогли держать линию обороны так, как остальные, и начальник стражи надеялся придержать их на случай прорыва строя или в случае удачного момента для контратаки — доспехи на каждом из них были вполне надежными, а узкие топоры для длинных рукоятях и кавалерийские пики, которые они тоже взяли с собой, могли собрать достойную жатву.
- Stille opp grisen!!! - донеслось из-за укреплений, и значительная часть морских разбойников, заставив нерасторопных ополченцев растянуться вдоль всех укреплений, вдруг собрались в единый кулак и, не медля ни мгновения, бросились на пикинеров, перекрывающих проход.
Неопытные бойцы такого маневра не ожидали, и немалая часть пик беспомощно вскинулась вверх, подпуская противника ближе. Первые две шеренги упали словно подкошенные, остальные подались назад, пытаясь перегруппироваться. Кое-кому пришлось бросить пики, берясь за мечи и топоры, но в такой давке у северян было серьезное преимущество.
Арбалетчики начали стрелять по напирающим врагам, стрелки Альберта также, выбрав удобную позицию для стрельбы, со всей расторопностью взводили арбалеты и стреляли по готовности.
На помощь стали пробираться к первым рядам лучшие вояки Варро и подкрепления в виде прочих отрядов стражи. Воцарилось хрупкое равновесие, наступление морских разбойников приостановилось. Пикинеры-ополченцы , хоть и потеряли многих, встали намертво, дождавшись подмоги со щитами — в противном случае, если бы их отбросили назад, северяне уже были бы в глубине укреплений, где среди легко вооруженных арбалетчиков и пикинеров они бы устроили самую настоящую бойню.
Плоты , на которых налетчики перебирались через реку, были у берега - сейчас из-за обломков и из-за выгружающихся бойцов там была самая настоящая неразбериха, однако бойцы Арн-Дейла были слишком заняты, чтобы помешать их приготовлениям. Словно выжидая, они строились за перевернутыми драккарами, не спеша вступать в бой.
Арбалетчик со сломанным носом осмотрелся, но командира Рена нигде не увидел — он так и не вернулся от пленных.
- Мы их с фронта хер пробьем! -посетовал один из его товарищей.
- Точно-точно, только стрелы зря тратим.
- Баллиста раздолбана, стреляет в белый свет, нам за ней не приноровиться!
- Давайте подумаем, что бы сделал наш командир — гнусаво сказал он из-под повязки. – Он на секунду умолк - Есть идея, главное, чтоб те сиволапые подле башни меня послушали. Давайте-ка за мной, скажете, что я ваш десятник. Или даже сержант! А то они и ухом не поведут.
- Резонно. С башни все равно хрена кого подстрелишь — кивнул один из стрелков.
За ополченцами гулко грохнул люк, и через несколько мгновений они уже все были внизу.
Удары по воротам гремели с чудовищной силой. Решетка была опущена, камни, сбрасываемые через парапет, не могли нанести тарану серьезного вреда, поэтому разрушение створа ворот было лишь вопросом времени.
От второго удара упал один упор, еще через один — второй. От ударов защитники на надвратной башне едва не валились с ног.
Между створок образовалась щель, через которую мог протиснуться человек. Желая ускорить открытие ворот, к ним устремилось несколько человек. Расторопные эльфы почти мгновенно изрешетили их стрелами, и более храбрецов не нашлось.
Еще удар — и одна створка слетела с петель, держась только на засове. Вторая пара петель погнулась от навалившегося веса, и уже обе створки лежали на земле. Атакующим открылся полумрак в проеме ворот — свет пробивался только сквозь опускную решетку.
Под одобрительные крики атакующих, обслуга тарана двинула орудие в проход. Проем был довольно широким, и таран, пусть и впритирку, вполне себе мог проехать. Воины, защищенные крытым тараном, разгоняяли его бегом, надеясь сокрушить массивным тараном решетку буквально одним ударом.
Таран на середине пути неожиданно остановился, как вкопанный. Воины внутри тарана упали, наткнувшись на перекладины, за которые они держались. Таран, словно ожив, качнулся вперед, потом назад, после чего закачался из стороны в сторону, сбивая убивая и калеча тех, кто пытался встать. Наступление вновь остановилось, да еще и таран намертво блокировал проход.
Защитники притихли, до этого полагая, что таран было уже не остановить — а осаждающие и вовсе не ожидали подобного. Пара мгновений заминки, во время которой слышались стоны тех, кого покалечил таран, после чего защитники с воодушевлением возобновили стрельбу.
Из колонны гномов донеслись отрывистые команды, гномьи гвардейцы, пережившие схватку с волколаками, продвинулись вперед.
С трудолюбием муравьев они, прикрываясь щитами, стали вытаскивать обломки и раненых людей из проема. К последним они испытывали не большее почтение, чем к сломанным доскам или балкам — они просто загораживали проход.
Когда в проеме остался только сам таран, из толпы гвардейцев появился и, прикрываемый соплеменниками, Заклинатель камня. Он был в полном боевом облачении, даже шлем был с личиной, однако вместо оружия от нес испещренный рунами посох.
Заклинатель подошел к окованному бревну, и оно, хоть и сохранило поперечины, беспомощно лежало на утоптанной земле и остатках брусчатки. Он хмуро всматривался, что послужило причиной такого плачевного результата. Поняв, что произошло, он гневно сдвинул брови, костяшки на грубых, узловатых руках побелели.
Причиной всему было глупая западня, которая в другом месте едва ли бы сработала. Инженеры Арн-Дейла наскоро вкопали, где было возможно, бревна — торцами к противнику. Одна часть была вкопана и утрамбована, а вторая, обращенная к противнику, выпирала из земли. На несколько таких бревен и напоролся разогнавшийся таран, повредив колеса и оси, после чего бревно, подвешенное на цепях, устроило настоящую бойню.
Через бойницы вниз, в полумрак, полетели редкие стрелы. Не обращая на них ровным счетом никакого внимания, заклинатель склонился над оголовьем тарана, положив на него руку, что-то говоря полушепотом. Воздух вокруг оголовья словно стал сгущаться, после чего он, не скрываясь, стал читать заклинание во весь голос. Полумрак проема ворот залил тусклый свет. Почуяв неладное, кто-то из защитников бросил на него через бойницу камень, затем еще один — один из них упал, мазнув его по наплечнику.
Гном вонзил посох в гротескную пасть оголовья, и из нее полыхнул огонь. Сверху доносились команды, за заклинателя взялись всерьез. Когда он указал рукой на таран гвардейцам, повелевая ухватиться за него и ударить, огромный камень упал на него сверху. Заклинателя развернуло, булыжник вогнал голову гнома в тело на ладонь, из-под шлема по бороде его хлынула кровь, после чего он упал замертво.
Однако, странная волшба гномов еще теплилась в оголовье тарана. С три десятка гвардейцев ухватились за бревно и, взяв разбег с места, бросились к решетке. На них подали камни, в звеньях кольчуг застревали болты — но они и не думали останавливаться.
Таран разорвал прутья решетки, похожий на дикого лесного зверя, прорвавшийся через забор нерасторопного крестьянина. Заговор гнома был так силен, что металл разогнулся, оплывший от нестерпимого жара.
Удар был страшен — самое основание ворот содрогнулось, доски настила повело, и защитники упали наземь. Подъемный механизм дернулся, пол под ним вспучился, звенья цепи полопались, а настил под ним едва не обрушился.
Решетка не просто упала наземь — ее отбросило на несколько десятков шагов, прямо в строй щитоносцев, разместившихся строго по центру. Металлическая конструкция сбила с ног, убивая и калеча, сделав в строю немалую просеку, упав прям под ногами у Майсфельда.
Граф смотрел на тела солдат, упавших замертво, и на то, как спешно утаскивали раненных внезапно очутившиеся поблизости санитары, не без труда подняв решетку. Они оттаскивали раненых в дом поблизости, откуда уже через другую дверь их доставят в лазарет - сейчас главное было, чтобы их не затоптали в пылу сражения.