-Кажется, запас удачи на сегодня исчерпан — невесело пробормотал Майсфельд, представляя, как край решетки перемолол бы его. Набрав в грудь побольше воздуха, он крикнул во всю мочь:
-Сомкнуть ряды! Они идут! Бой еще только начался! Никакой магии нас не сломить!
Бывалые дружинники быстро опомнились, восстанавливая строй — и как нельзя вовремя. Гномы-гвардейцы и хускарлы, перегруппировавшись, колонной рванули вперед, гремя оружием и подбадривая себя криками. Такой страшный напор было под силу сдержать только самым опытным и стойким.
Лавина гномов ударила в ростовые щиты дружинников, строй чуть просел, и по команде Майсфельда шеренги, находящиеся за ним, подперли строй. Евик с неожиданной для не отвагой уперлась древком знамени в спину Майсфельда, давя изо всех сил.
«Я думал, чуть что, бросится наутек» - подумал про себя Майсфельд.
Щиты скреблись о щиты, топоры гномов пытались достать головы дружинников, но двуручные мечи, вужи, и алебарды не давали им этого сделать. С двух сторон на колонну гномов навалились остальные дружинники - под командованием Карви.
Гномы-гвардейцы и хускарлы действовали слаженно — удерживая напиравших с двух сторон защитников, они давали возможность самым отчаянным бойцам прорываться через центр.
На участке стены приступ было с легкостью отбит, и теперь гномы и рейдеры в этой поредевшей колонне были брошены в атаку через проем. Та же участь ждала и рейдеров, отступивших под обстрелом из баллист. Лучшие воины Теодорика выжидали — они намеревались выгадать момент и ударить наверняка.
Под массой напиравших людей строй по центру чуть просел, гвардцейцы почти прорвались через щиты. Майсфельд, увлекая за собой Лекса и бойцов из задних шеренг, бросился к бреши, отводя удары треугольным щитом и нанося скупые колющие удары мечом, пытаясь достать закованных в броню гномов в горло или подмышки.
Строй выровнялся, выгнулся дугой и гномов удалось чуть отбросить — однако это было не более чем временным облегчением. В проем, чуть потеснив защитников, втянулось еще больше воинов - и строй едва не затрещал по швам. Рейдеры и гномы малых кланов были не чета дружинникам, и хоть они сейчас уступали дружинникам числом, но в проем шли все новые и новые бойцы. Наиболее опасными были, конечно же, гвардейцы ныне павшего Свена и хускарлы. Медлить было нельзя, или на атаку, в конечном итоге, решится и Теодорик.
Майсфельд, выйдя из боя под прикрытием Лекса, взял у перепуганного до смерти пажа рог, и протрубил в него один раз.
Корнуэль, приложившись к рогу, дал знать, что приказ понят. По этому сигналу все — и дружинники, и ополченцы, и эльфы, развернулись и дали залп в спины штурмующим. Залп, хоть и не столь четкий, каким он должен быть — нанес серьезный урон. Хускарлы и гвардейцы почти не пострадали от него, но напиравшие позади войска падали от выстрелов с шею, затылок, слабо защищенную спину.
В мгновение око лучшие воины гномов оказались в меньшинстве, а стрелки перенесли обстрел обратно — в сторону все напирающих войск.
Два отрывистых сигнала, и графу незамедлительно ответил Хелдор.
- К бою! Вперед! Шаг! Шаг! Шаг! Шаааг! - колонна пришла в движение. Когда они вышли из-под прикрытия дружинников Карви, а те чуть потеснились, освобождая линию атаки, Хелдор отдал новую команду:
- Нале-вооо!!! Наступай! Шаг! ШАГ! Ровнеее! Развернуться! - их строй, поначалу построенный узкой колонной, раздавался в стороны, ширясь фронтально. Теперь несколько четких шеренг развернулся на шесть десятков шагов.
- Давиии! Шаааг! - Хелдор вступил в бой, подавая пример, нанося сильный удар под бармицу одного из гвардейцев.
- Глаза! Горло! Пах! Бей точнее! - понукал бойцов Ивви. - Не коли в нагрудник! Не коли, мать твою! Глаза! Горло! Пах! Еще раз!
Строй пикинеров, шелестя древками, шаг за шагом оттеснял в сторону гномов. Они угодили в свою собственную ловушку — в такой давке недоставало сил защититься, а пройти сквозь пики было непросто. Они оказались меж молотом и наковальней — С одного фланга напирали пикинеры, с другого их продолжал давить строй по правую от них руку. Наступление в центре сошло на нет, Майсфельд, сплотив вокруг себя и знамени Арн-Дейла людей, отвоевал несколько шагов, потеснив гвардейцев.
Отчаявшись, гвардейцы и хускарлы из последних сил навалились на пикинеров, но те, лишь чуть замедлившись, уперли пики в щиты, не давая тем и шага шагнуть в их сторону. Гномам кое-как удалось сбить клин, чтобы устремиться в гущу пикинеров, и они уже были на расстоянии удара, прежде чем их контратаковали Хелдор, взявшийся за меч, Халдык и щитоносцы Жастина. С захлебнувшимся контрнаступлением разобрались продвинувшиеся вперед алебардисты. Это была последняя попытка что-то изменить и теперь Арн-Дейлцы, радостно гомоня и скандируя, убивали одного гнома за другим — а прочные доспехи гвардейцев лишали тех возможности получить легкую смерть. Как ни странно, ни один из бородатых воителей не отступил, продолжая держать щиты перед собой и отводя от лица и горла наконечники пик даже в такой безнадежной ситуации.
Ополченцы-арбалетчики, выведенные во фланг, убили и ранили многих северян, однако те, призывая своих богов в свидетели, продолжали яростно атаковать. Рена так и не было видно, а барак с пленными, откуда доносился неясный в грохоте битве шум стих. Варро и его солдаты отбросили назад морских разбойников, и строй восстановил подобие порядка.
Высадившихся на берегу противников становилось все больше, но они медлили, будто ждали пока все северяне будут перебиты.
Здесь же Альберт, воспользовавшись заминкой противника, приказал отступить на десяток шагов. Небольшой пятачок между береговыми укреплениями и обрушившимися стенами был усеян телами раненых и умирающих. Атакующая колонна, немало обескровленная, тоже отошла назад, надеясь на передышку. В это время под прикрытием Стюрангардских стрелков все новые рейдеры и тяжелые пехотинцы выстраивались неподалеку от бойцов, переправившихся через реку.
Морских разбойников оставалось несколько десятков, не более того, но они лезли вперед, через укрепления, ломая их и пытаясь пройти в арбалетчикам или в обход пикинерам. Звуки на месте схватки стихали, замолкали, пока наконец, последний из северян, пронзенный тремя пиками, не упал на пропитавшийся кровью песок.
Два атакующих отряда перестраивались, сливаясь воедино, готовые к бою. К ним прибывали все новые и новые.
Варро, даже если бы был в первых рядах, не успех отдать приказа отойти назад, или перестроиться. Рена все не было, а он за рослыми своими телохранителями не мог увидеть срубленные колья, покосившиеся столбы, полуразрушенные — словно через них ломилась стая диких туров, баррикады.
Командир высадившихся воинов отдал приказ, и рейдеры, усиленные тяжелой пехотой, двинулись вперед — на полуразрушенные укрепления, на переводящих дух воинов Альберта, на смятенных ополченцев — бой где они потеряли немало своих соратников и друзей, никак не мог вдохновить их на последующие ратные подвиги.
Начальник ополчения, не имея никаких идей, успел лишь отдать приказ щитоносцам выдвинуться в первые шеренги, а пикинерам — сомкнуть строй, прежде чем по всему фронту с яростью и отчаянием их атаковали, стремясь поплатиться за все свои старые поражения и лишения.
Майсфельд протрубил еще раз в рог — три коротких. Приказывая всем отрядам дружинников перегруппироваться. Мало чести и немного смыслы добить горстку противников, подставив при этом противнику свои фланги. Дружинники организованно отошли, пикинеры завершили сложное перестроение, перегруппировавшись, на сей раз несколько шеренг позади щитоносцев. Еще бы выгадать момент, да ударить кавалерией, но было бы неплохо, если сначала Теодорик выложит ему все свои козыри.
Уцелевшие гномы стояли посреди побоища, едва не опираясь друг на друга — уже не имея сил ни атаковать, ни отойти назад.
Возникла некоторая заминка, по тут сторону ворот готовились к бою спешенные дворяне, черная гвардия и телохранители Теодорика. Отставших и отступивших тоже стягивали в единый кулак. Лишь чуть в стороне, на берегу, доносился шум — похоже, противник там высадился на берег довольно удачно.
Перекрикивая ругань защитников на стенах, воины Теодорика издали боевой клич и, судя по лязгу металла, коим они были с ног до головы увешаны, двинулись в бой. Стрелы и редкие камни, коих было не так много, не могли им причинить серьезного вреда — лишь в последний момент расчет под командованием Фэма успел прошить одного невезучего гвардейца. Сейчас исход боя решат лучшие из мужчин – закованные в железо, опытные, а самое главное – верящие в свою победу. Грохот сошедшихся воинов перекрыл все прочие звуки, казалось, что одна гора столкнулась с другой.
Евик стрельнула глазами из стороны в сторону, затем, чуть отведя в сторону стяг, подошла к Майсфельду вплотную.
- Ваша светлость, у вас бармица загнулась вверх, шлем может слететь.
- Он у меня на ремнях — спокойно, но стараясь перекричать нараставший шум, сказал маркграф. – Но спасибо, мне и правда немного неудобн…
Майсфельд ощутил, как на его шее стал набухать кровавый рубец. Лезвие было тонкое и острое.
- Ты что творишь? – Майсфельд обернулся, глядя на Евик. Та сделала шаг назад, а в руке ее был скармасакс, вкусивший его крови. Та шипела, словно плавясь, слипаясь в черные сгустки, а клинок масляно поблёскивал странным зелёным составом.
- Какого... - Вымолвил граф, после чего он выгнулся дугой, выпучил глаза, а из его рта пошла пена. Лекс обернулся, ожидая опасность совершенно с другой стороны, и, не думая ни мгновения, с диким ревом ударил Евик так, что та упала, как подкошенная, а древко в ее руках надломилось. Она упала замертво, а на лице ее застыло то выражение, что никогда не замечалось за ней при жизни — полное презрения и ненависти. Рядом бился в конвульсиях Маркграф, тут же лежало знамя Арн-Дейла.
Под крики «Измена!» и «Маркграфа убили», воины во главе с Теодориком ворвались в оцепеневших дружинников, не верящих в происходящее. Знамя пало, в стане маркграфа суматоха… Нескольких мгновений хватило на то, чтобы они напрочь потеряли инициативу — теперь она была в руках атакующих.