настоящим бельмом на глазу.
Один из рейдеров, смекнув, что рыцарские доспехи так просто не пробить, сорвал со стены двуручный меч и неумело, словно в его руках был лом, замахнулся на Ларса.
Арн-дейлец без особо труда блокировал удар щитом, поднырнув точно под рукоять, после чего резким выпадом достал невезучего противника. Его любимое и несправедливо забытое оружие само попало к нему в руки. Отбросил щит и одноручный меч, он поудобней ухватился за длинную рукоять. В этот момент парадная дверь была открыта после сильного удара, и целая гурьба налетчиков оказалась в зале.
«Тем легче будем по вам попасть» - с мрачной решимостью подумал Ларс.
Собравшись с духом, и убеждая себя в том, что сил у него ещё полно, ринулся прямо на них. Не жалея сил, Ларс рубил, колол, наносил тычки рукоятью, отталкивая назад противников, а улучая момент, наносил страшные по силе размашистые удары от плеча, с разворота — доставая в наступившем столпотворении сразу двоих или троих, если не четверых.
Двуручный меч был красным от крови, равно как и перчатки, его сжимавшие. При особо удачных ударах кровь брызгала то на стены, то на напирающих врагов, лишая их решимости связываться с ним.
Убитые мешками оседали на испачканный кровью ковер, раненые катались по полу с покалеченными руками и ногами, с разбитыми головами. Он тел у его ног Ларсу стал тесно, и он попытался сделать несколько шагов в сторону. Остальные налетчики не решались его остановить, предполагая это очередной фехтовальной уловкой.
Отходя с подшагом в сторону, стараясь не запнуться о скребущего пол раненого, выпадом достал еще одного противника, в момент удара удерживая меч в одной руке, и едва не привстав на одно колено. Товарищи убитого вновь набросились на него, но тот уже был в защитной стойке, из которой скупо, но точно отвечал на удары.
Один из командиров налетчиков зашел внутрь дома — и он впал в бешенство, увидел немало убитых и раненых — и всего лишь одного рыцаря, который, казалось, без устали наносил удары мечом.
Он стал обходить место схватки по широкой дуге, прикрываясь щитом. Опытный головорез встал так, чтобы его и непобежденного Арн-Дейлского рыцаря разделял только поваленный набок стол. На его глазах рыцарь опять провел страшный удар с плеча, развернувшись вполоборота, и матерый рейдер, улучив момент, толкнул стол прямо в сторону храбреца, не успевшего восстановить равновесие.
Ларс пошатнулся от неожиданности, завалился набок, одной рукой отпустив меч и опершись на пол. Не давая ему опомниться, рейдеры набросились на него выбивая оружие из рук и валя навзничь. Ларс отчаянно боролся, силясь встать, работая локтями, кулаками и головой, защищенной шлемом с забралом.
На него сыпались десятки, если не сотни ударов — немели руки и ноги, рвались ремешки, отлетали куски доспеха. Узкие кинжалы то и дело пробивали кольчужное полотно, больно жаля.
В последнюю свою минуту, он продолжал из последних сил, даже когда измятый шлем больно впивался в голову, бороться — при этом пытаясь не издать не звука, чтобы его криков боли не услышали домочадцы и случайно не выдали себя.
Чувствовать что-либо он перестал раньше, чем разъяренная толпа оставила его в покое. Скользя в небытие, он лишь надеялся на то, что рейдеры пошумят да уйдут восвояси, так и не найдя его семью. Наконец, оставив бездыханное, искалеченное тело рыцаря, рейдеры принялись обыскивать дом — однако сотник, получив весть о том, что дворяне Арн-Дейла организовали сопротивление — отправил своих воинов вновь в атаку, раздав пару зуботычин наиболее упрямым и жадным.
Ковер, на котором была самая ожесточенная схватка, насквозь пропитался кровью… Бои за рыцарские особняки вспыхивали то здесь, то там – все больше отдаляясь.
… Густав, а с ним рыцари и оруженосцы смогли отстоять добрую половину квартала, успев перегруппироваться и контратаковать налетчиков.Более сильные отряды, судя по всему, пошли прямо через город, а не по их души, иначе все могло бы обернуться по-другому.
Однако дальше их продвижение захлебнулось, и дворянскому ополчению пришлось закрепиться там, где это было возможно — в чем им и помогли трудолюбивые — или просто запуганные до смерти — слуги. В старых, тронутых ржавчиной кольчугах они выглядели весьма потешно, и многие рыцари жалели о том, что сэкономили средств на содержание собственного рыцарского «копья». Канули в лету те времена, когда у каждого рыцаря был свой собственный отряд жандармов или, на крайний случай, арбалетчиков.
Увидев, что теперь на баррикады стянулись все, кто возможно, командир рыцарского ополчения решил, что пора действовать.
- Где все кони? – спросил Густав у рядом стоящих.
- Когда началось все это... - один немолодой рыцарь неопределенно показал рукой, - некоторых из них нам удалось укрыть в конюшнях и запереть.
- Как много?
- Господин? - тихонько подал голос один из слуг.
- Чего такое?
- Я знаю, сколько... Я помощник главного конюха. - молодой паренек смутился, попытавшись спрятаться за копьем от пронзительного взгляда Густава.
- Говори же!
- В той конюшне, где убирал в этот момент... Было четыре десятка. А рядом еще кто-то может быть.
- Значит так, мы берем полсотни бойцов, и если надо, прорываемся к скакунам... После этого мы предпримем вторую контратаку. Всю шваль нам отсюда разом не выгнать. Но хребет мы им перешибем, уж будьте уверены.
- А что полсотни, идем все! - предложил оруженосец в видавших виды латах.
- Значит кто-то сядет на коней и сразу герой, а остальным как пехоте тут дерьмо месить? - хмыкнул в усы его сюзерен.
- Я пойду!
- Сначала я!
- Это с чего это?
- А кто тебя на турнире десять лет тому из седла выбил?
- Да у меня просто лошадь понесла!
- А мой род древнее твоего!
- А я родственник Густава! Он и возьмет меня с собой!
Обсуждение плана превратилось в балаган — каждый спорил с каждым, припоминая покрытые пылью победы, старые обиды, косые взгляды.
Густав страдальчески закатил глаза. Все будет еще сложнее чем он думал. Он схватился за рожок, и что было сил дунул — стоявшие рядом дворяне, должно быть, на несколько мгновений оглохли.
- Слушайте сюда, вы все! Пока вы спорите, рейдеры, насрав на ваши родословные и турнирные регалии, шарятся по вашим домам — а когда им надоест, они соберутся в один кулак и вдарят по вам ЕЩЕ раз, как это было у ворот — и все ваши споры и гроша не будут ломаного строить...
Взоры обратились к нему, рыцари и оруженосцы смущенно притихли.
- Со мной пойдут... НЕТ, МНЕ ПЛЕВАТЬ, что ты мой родственник. Слушать!!!! Не перебивать!!!
Приведя своих подопечных в чувство, Густав двинулся с рыцарями на соседнюю улицу — идя как можно более размашистым шагом. Одиночки или небольшие шайки рейдеров разбегались при виде них, не вступая в бой — возможно, они доберутся до скакунов довольно скоро и без приключений.
Рыцари шли следом, не издавая ни звука – лишь ремешки поскрипывали, да позвякивал металл. Создавалось впечатление, будто они только и ждали, когда преемник сэра Лонгарма наконец-то возьмется за них всерьез. Кое-где в квартале поднимался дым — налетчики не могли походя что-нибудь не сжечь.
- Плотнее ряды! Отходим! Отходим! - командовал своих бойцам Варро. - Перегруппировка у рыночной площади, без паники. Кастер, отводи бойцов, я организую арьергард.
-Ваше, благородие, может быть...
- Исключено! - начальник ополчения грозно сдвинул забрало. - Воины не должны видеть меня отступающим, я и так позволил себе слишком много.
Кастер кивнул, убегая вперед.
- Шевелись! Шевелись! - подбадривал он бойцов в голове колонны. Сдвиньте в сторону эти чертовы баррикады, успеется!
К счастью, недруг еще не поспевал за ними, и Варро во главе с разношерстным арьергардом спокойно дошел до поворота на рыночную площадь. Он увидел, что дружинники, не задерживаясь, преодолевали ее, спеша в Цитадель. Кажется, с маркграфом и правда случилось несчастье, но кто осмелился нанести столь подлый удар в спину?
А вот и баррикады -плотники потрудились на славу, и его отряд, который в общей сложности состоял из полусотни стрелков, пикинеров и щитоносцев, присоединился к равному числу ополченцев, которым выпало дежурить там.
Улица сейчас была пустой, похоже, что многие мирные жители успели бежать в другую часть города — тем лучше. На границе видимости слонялись одиночные рейдеры, которые выбивали двери, надеясь чем-либо поживиться, но Варро не без труда удерживал своих людей оставаться на местах — начав охотиться на одиночных мародеров, они, потеряв боевой порядок, могли нарваться на что-то более серьезное.
Справа от их позиций донесся грохот и уверенные голоса —через центральную улицу, на площадь, двигался Теодорик с лучшими своими воинами. Варро мог только по рассказам очевидцев знать, на что были способны Черные гвардейцы, вкупе со спешенными рыцарями и телохранителями.
Начальник ополчения молча молился, чтобы весь этот цвет стюрангардского войска неожиданно не свернул к ним. Вскоре по левую руку от них, со стороны улицы, ведущей вдоль реки, они услышали гул нескольких десятков голосов.
- На ловца и зверь бежит — полушепотом сказал Варро. Стрелки -на правую сторону, арбалеты наготове. Щитоносцы и алебардисты со мной, вдоль того дома, пикинеры, выйти из-за баррикад, идем следом.
Глаза немолодого начальника ополчения лихорадочно блестели, руки в латных перчатках едва заметно дрожали, а сам он неуместно не то хохотнул, не то просто хмыкнул — словно он задумал какую-то шалость. Мародеры, завидев это, убрались по добру-поздорову, предположив, что все эти приготовления были по их жадные и трусливые души. Гул все нарастал, неизвестные были уже у поворота.
Варро хватило заметить первого вышедшего из-за угла — павеза за спиной, внушительных размеров арбалет, бригантина поверх кольчуги и шлем с поднятым забралом — это был тяжелый пехотинец Теодорика.