- Эй! Да ну тебя! – парень стал пунцовым до кончиков ушей.
- Тсс… фьи это фаги? – Пробурчал лучник, жуя поджаренную корку хлеба.
- Кого еще принесла? – Третий спрятал бутыль – если кто из старших, то сейчас уши нам надерет…
- Да не, больно быстро идет. Эй, кто там?
- Смена.
- Вы придурки, вам в полдень заступать! Упердывайте отсюда!
- Что-то шумно, сколько их принесло?
В этот момент у входа под навесом появился незнакомый воин с копьем - доспех был весьма добротный, из бригантных пластин, но у самого щеки были впалые, а под глазами круги. За ним вышел стрелок с арбалетом и еще несколько человек.
Лучник сообразил быстрее всех:
- Это не… Ых… - Его тут же пригвоздило к земле копьем, и он, булькнув, упал навзничь. Третий все так же обалдело держал в руках бутыль, пока ему точно под ложечку не прилетела стрела. Последний уцелевший подхватил тесак и попытался броситься на ближайшего, надеясь сбить его с ног и улизнуть, но не тут-то было – он напоролся на молниеносно выставленный откуда-то сбоку меч и рухнул на колени, хрипя. Умирая, он видел, как пришельцы судорожно поглощают то, что было разложено вокруг костра и роются в их котомках.
Едва начало светать, налетчики, продрогшие и злые, двинулись к деревне. Напасть было решено с двух сторон, теперь то уж они точно прорвутся к их сельской управе, где хранилась большая часть оружия. Ожидая хоть какой-то подмоги, им пришлось с голоду объедать стоящие неподалеку осины, словно они какие-то зайцы, поэтому вариантов было два – захватить эту проклятую деревню или начать слабеть, умирая от голода…
Секреты вокруг деревни были вырезаны, запоздало нападение с каланчей заметили часовые, забила рында, зажглись сигнальные костры, но налетчики были уже в деревне и, памятуя о прошлых ошибках, сначала прорвались к центральной площади и к оружейной, и уже оттуда собирались действовать. Однако, теперь это точно не было западней – заспанные жители действительно были застигнуты врасплох.
Мужчины, способные держать оружие, чуть забили тревогу, бросились к центру деревни, но там их встретили арбалетчики – когда почти два десятка крестьян осталось лежать на площади, стало ясно, что единственным спасением было бегство.
Бросая и скотину и все прочее свое добро, местные жители бежали врассыпную. Никакого сопротивления не было – даже часовые, выстрелив несколько раз из луков для острастки, бросились прочь.
Наконец-то – удача! За четверть часа деревня опустела, у них было вдоволь еды и скота, и, что очень даже неплохо, лошади. Едва изможденные налетчики наелись от пуза, как тут же занялись своими прямыми обязанностями, послав подводу в сторону лагеря – почти без охраны, понимая, что они едва ли на кого успеют напороться. Но потом, ополченцы, конечно, спохватятся – однако об этом пусть волнуется Теодорик, если хочет прокормить свою армию.
Войт, найдя свое призвании в управлении ополчением, не думал, что ему придется делать выбор… Увы, пришлось. Что правильнее? Собрать вместе всех мужчин, и ударить по Пяти Деревням, чтобы раздавить эту коварную голодную гадину? Но тогда небольшие отряды рейдеров продолжать действовать, нападая на деревни, откуда ушла большая часть мужчин.
Распалить силы, вылавливая небольшие отряды налетчиков, стараясь успеть везде и всюду? Но чем дольше рейдеры находятся на их земле, тем лучше они смогут закрепиться, тем больше обозов доставят осаждающим и… Скорее всего, тем больше деревень, в общей сложности, пострадает.
Налеты с каждым разом становятся все свирепей, рейдеры, теряя людей в стычках, звереют, и теперь не просто забирают провиант – но калечат и насилуют. Еще немного – и начнут попросту убивать всех без разбору.
Конечно, второй вариант с изнурительными засадами и переходами менее желателен, но поди объясни это ополченцу, который увидел свой дом сожженным, а жену и старшую дочь – поруганными, покуда он пытался не дать стюрангардцам послать еще один обоз.
Рейдеры смогли тайными тропами послать весточку в ныне разоренные земли Фахро, и теперь еще несколько отрядов рейдеров, пусть и не таких больших, начали хозяйничать в землях вдоль реки Шустрая. Они даже осмелились зайти в «родную» деревню старосты, но, на счастье, Войт заблаговременно превратил ее в подобие крепости, которую могли теперь от довольно серьезных налетов защитить даже мальчишки с пращами и женщины с дрекольем да луками.
Войт полагал, что в его руках огромные человеческие ресурсы, но на деле его подопечные должны были сражаться с налетчиками пять к одному, чтобы избежать неоправданных потерь. Таким образом, даже десять стюрангардцев, занявших оборону в амбаре, удерживать более полусотни крестьян. Еще и угрожая его поджечь…
К счастью к Пяти Деревням свое воинство привел Ундвик – от каждой деревни явилось «о пяти ратниках и пяти стрелках», а где-то даже больше. Тем более что многие были снаряжены по последней «моде» ополчения – при пиках и грубых, сделанных прямо в деревенских кузнях, бердышах…
Пять Деревень укреплялись - все ходы перекрыты, окольные избы пущены под бойницы, а кое-где, на крышах покрепче, тоже соорудили позиции. Местное ополчение, собиравшееся со всей округи, было многочисленным и, что страшнее всего – свирепым. Бакх думал, что оставленные в живых с отрубленными кистями рук и насаженные на колья лазутчики, пойманные в лесу, отпугнут местных, но как бы не так – в ответ они тут же разделались с одним из рейдерских отрядов и прямо ввиду околицы, метрах в двухстах от них, казнили каждого из взятых живьем. Что ни говори, их методы были действенны, и самое жуткое, что именно Бакх довел врагов до такой злобы: крестьяне, одурев от скуки, крови и безнаказанности, заставили бедолагу Ослера наматываться на столб своими же внутренностями, подгоняя его каленым железом… Несчастный истошно орал, что едва не привело к катастрофе – кое-кто бросился на вылазку, чтобы прервать его страдания, но те словно ждали подобной глупости… Потерять три дюжины бойцов на ровном месте… Командир налетчиков был на ту вылазку страшно зол, но лишь потому, что, пожалуй, поступил бы также - Ослер один из последних, кого он знал со времен Ордена.
Бакх сидел мрачнее тучи, выслушивая доклады подчиненных. Крестьяне расходиться не собираются, и не факт, что даже снег их прогонит. Им регулярно подвозят еду, они могут сменять друг друга на постах. Попытка провести последнюю подводу показала, что взялись за них крепко.
- Кто командовал казнью, скажите мне лучше? Кто этот крепкий старик?
- Это Ундвик, командир ополчения – наравне с Войтом.
- Войта знаю, опытный малый, но это вот кто? И почему этот хрыч такой кровожадный?! – Бакх, вспомнил мучения Ослера, вздохнул и допил кувшин залпом.
- Ходят слухи, что его сын погиб в Нейтральных землях – доложил ему копейщик из молодого пополнения.
- Кто? Из стражи, из дружины?
- Вроде как, его схватили в ущелье, а потом казнили на глазах у…
- Проклятье! – Бакх вскочил с лавки, воинственно сжимая мечи. - Что же вы сразу не сказали?
- Что не сказали, командир?
- О нем!
- Командир, я не…
- Конечно, ты тогда еще был сосунком, даже ни разу не бравшийся за топор… Ведь, знаешь ли, его сына схватили мы…- Бакх вскочил, нервно заходил из стороны в сторону - это можно использовать. Собери всех командиров у меня. Есть идея.
Кто бы мог подумать, что ополчению придется буквально брать в осаду несколько деревень, сросшихся околицами. Но такова правда – орда головорезов расселилась по домам выгнанных оттуда жителей и превратила поселение в крепость. Пусть у них было втрое больше людей, но бандиты чувствовали себя внутри в относительной безопасности, а на вылазки они больше не решались – теперь просто сидели в деревне и проедали чужие припасы.
Ундвик получил весть о том, что Войт собирает бойцов и тоже готов выдвинуться в ближайшие пару дней – как только убедится, что по лесам больше никто больше не прячется. Однако, за эти пару дней крестьяне могут начать роптать и собираться по домам – опять же, приходится возводить навесы и даже какие-никакие укрепления, ведь главарь налетчиков явно воин опытный и может подгадать момент для вылазки.
Командир ополчения укрылся в шатре – он даже не подозревал, что тот ему может когда-нибудь понадобится, но все же решил заказать его в свое время у местных мастериц. Сейчас подобное решение отлично спасало его от промозглого ветра, то и дело бросавшего в глаза то листья, то дождевые капли.
Ундвик отдыхал, сидя за грубо сколоченным столом, попивая подогретое вино. Вроде даже еще толком ничего не делал, а уже устал… Следующей весной, пожалуй, пусть избирают нового олдермена. Сейчас немолодого мужчину вела лишь почти потухшая ярость и скорбь по сыну. И стоило так далеко заходить? Как изменилась бы его жизнь, если бы он не решился на тот удар? Или запретил бы сыну идти в дружину? А послушался ли бы он его?
От тягостных размышлений его отвлек мальчишка- пращник, сунувший нос в шатер. Кажется, паренек из соседней деревни.
- Простите… Там…
- Что, там? – Ундвик весь подобрался, хватаясь за перевязь с мечом, прислоненным к столу.
- Ну, вроде как, переговоры предлагают.
- Серьезно?!
- Там ихний главный… И десять человек стоят в поле. С флагом белым.
- Должно быть… Уловка… -Проговорил он, застегивая пояс – доложи командирам, пусть строят людей за изгородью. А я выберу, с кем пойду…
Ундвик выбрался наружу – пока отдыхал, немного прояснилось, дождь перестал, однако под ногами, ожидаемо, разверзлась хлябь. Перекликались простые пастушьи рожки, и под их звуки заскучавшие без дела ополченцы стали собираться вокруг своих командиров. Звякали бердыши, до этого мирно уложенные шалашиками, вздымались рощицами пики – вся линия «осады» пришла в движение. Ундвик довольно хмыкнул - быть может, посмотрят налетчики на их перевес, да договорятся об отходе. Откровенно говоря, он уже устал и очень хотел домой- пусть бы шли своей дорогой и сражались бы с такими, как они, вояками.