Обстрел затих, но воины все равно двигались медленно, редкие стрелы, пускаемые наудачу, остановить их не могли. Идти босиком, по мокрой гальке, то еще испытание, то один, то другой, чертыхаясь, поскальзывался, и в образовавшуюся брешь тот же час влетала стрела, сражая неловкого воина. Двигались в ногу, размеренно, словно шли под звук барабана или бубна…Но кажется, тут и правда играл бубен?
Когда голова колонны, наконец, почти пересекла реку, Бакх услышал, как бубен на том берегу забил часто-часто, словно начав вторить тихому шуму воды… прямо за хвостом шеренги послышался оглушительный плеск. Незнамо откуда раздававшиеся звуки бубна стали громче, резче, а потом набирали тем до тех пор, пока не сорвались в дребезжание. Вместе с тем под крики испуганных воинов прямо посередь реки поднялась волна высотой в три человеческих роста. Люди были готовы потом побожиться, что она обрела гротескные очертания человека, да и волны не застывают вдруг на месте, словно по волшебству. Что бы это ни было, оно воздело вверх нечто, похожее на руки, оканчивающееся массивными кулаками и ударило что было сил по переправлявшимся людям. Вода смыла, быть может, десятка два человек, и неизвестное существо сразу же пропало, растворилось в течении реки; более действенным оружием был ужас - те, кто видели случившееся собственными глазами, прямо перед собой, толкаясь, бросились обратно на берег. Паника захлестнула многих, тут же, как из прохудившегося мешка, вдруг посыпались стрелы. Несмотря на все усилия Бакха, увещевания и угрозы, в один миг в его распоряжении осталась едва ли половина отряда – прочие либо погибли, либо их страх был так велик, что они бросились назад, к разоренной деревне.
Возвращаться было назад нельзя – обстреляют в спину, да и как знать, не повторится ли тот фокус, что с ними провернули. Бакх был в не себя от ярости – опять какая-то чертовщина путает его планы!
Так его воины и ворвались на заросший берег – босые, но при шлемах и щитах. Весь берег пришел в движение – лучники били в упор, шутя попадая в лица и шеи налетчиков. Бакха в один момент от смерти спас исключительно бригантый воротник, а то лежать бы ему… Каждая секунда могла стоить жизни еще одного налетчика, и командир понукал своих людей:
- Щиты наготове! Рассредоточиться! Переловить в кустах всех этих остроухих фей! Быстро!
Налетчики поспешили выполнять приказ – только дисциплина и сплоченность теперь могли спасти их жизнь. На берегу, заросшем ивняком, лозой, крапивой да малиновыми кустами началась игра в салочки – ценой выигрыша или поражения была жизнь. Эльфы были быстры и ловки, там, где налетчики ломились, как кабаны через подлесок, эльфы могли просочиться, проскользнуть – и даже надетые на них доспехи, которые можно заметить по тусклому блеску металла в просветах зарослей, не мешали им. Хаотичный забег стоил налетчикам еще трех десятков убитых – а Бакх смог сразить лишь одного эльфа, да и то остроухий, словно заплутав, практически прыгнул на его меч. Не лучший расклад…
Налетчики приноровились, воспользовались численным перевесом, после чего вытянулись цепью, не давая никому проскочить. Эльфы стреляли все чаще, но начинали впопыхах промахиваться. Налетчики перекликались, стучали мечами о щиты, чтобы поддерживать друг с другом связь. Очень скоро налетчики были все ближе друг к другу, кусты становились реже, загонная охота на остроухих брала свое – их удавалось оттеснить на тускло освященную лесную поляну.
В какой-то момент они услышали голоса на незнакомом наречии, затем шум и отчаянные оклики. В этот момент прямо напротив Ослера вывалилось трое эльфов – они решили, что чем ждать, лучше прорваться да бежать наутек. Опытный воин, увернувшись от инстинктивно выставленного на него копья, рванул вперед и рубанул с двух рук длинным мечом ближайшего эльфа. Молодой рослый охотник охнул, зажимая разрубленное плечо. Звенья кольчуги и серый поддоспешник быстро наливались кровью. На Ослера тут же бросилось двое других – и одна из них, судя по довольно тщедушному телосложению девушкой. Та очень ловко оказалась подле него, рубанув тесаком что было сил, и не будь на Ослере доспеха – он бы точно не дожил даже до вечера.
На помощь бросились налетчики, что шли слева и справа от него – первый самоуверенно бросился на эльфийскую девчонку, отведя щит в сторону и занеся топор для удара, но та серебристой змейкой метнулась в сторону, рубанув нападавшего в шею, точно под шлем. Кровь из артерии брызнула, и стало ясно, что соратник Ослера не жилец. В завязавшейся схватке девчонку тут же настиг удар топора – кольчуга выдержала, но рука повисла плетью, ослабевшие пальцы выронили оружие. Оставшийся товарищ дал ей время убежать к своим – он оттолкнул налетчика, тут же нанося ему удар. Раненая эльфийка успела избежать гибели, но на ее товарища посыпались удары со всех сторон. Природная эльфийская ловкость помогала какое-то время избегать ударов даже в кольчуге, но разъяренные рейдеры, мстя за свой страх и за погибших товарищей, буквально изрубили его на куски. Измывательства кончились лишь в тот момент, когда в них полетели редкие стрелы. Ослер призвал к порядку, и подчиненные продолжили движение.
Наконец, поляна посреди зарослей ивняка. Мало что могло вырасти здесь, земля была ноздреватая, сырая, лишь самые неприхотливые растения пробивались к свету, что пронзал тонкими лучами сквозь скрученные ветви.Стебли растений с хрустом ломались под сапогами, и вот можно было увидеть почти полсотни эльфов, загнанных в ловушку – круглые и овальные щиты почти сомкнулись вокруг них, колчаны были практически пусты. Эльфы, не теряя строя, пытались отступить, но петля из нападавших, тем не менее, затягивалась.
Некоторые из налетчиков, заметив долгожданную цель, бросились, не думая, в бой – так гончая бездумно бросается на добычу, думая, что с ней можно покончить одним броском. Предупреждающий крик Ослера застрял в глотке – завязалась короткая схватка, и почти дюжина воинов лежала на земле, порубленная тесаками и пронзенная копьями. Один бы убит стрелой, которую вожак эльфов вогнал нападавшему точно в глазницу - и это в упор, а ведь даже рука не дрогнула.
Остроухих в Арн-Дейле очень хорошо вымуштровали – и теперь в ближнем бою они были очень опасны, но прочие налетчики тоже поддержали порыв товарищей, навалившись со всех сторон. Бакх кричал и бранился, но гнев застил глаза налетчиков – они рвались вперед, мстя за пережитый страх. Понимая, что он потерял контроль над воинами, сам бросился в бой, туда, где налетчикам было особенно трудно.
Трудности вызывал эльфийский, судя по всему, вожак, очень умело действовал мечом и копьем разом, беспрестанно нанося удары по налетчикам. Оба лезвия сердито и больно жалили каждого зевнувшего там, где налетчиков не прикрывал доспех. Едва очередной воин Стюрангарда подался назад, зажимая рану в бедре, Бакх решил лично расправиться с наглецом –эльфийский вожак ему в скорости не уступал - на каждый выпад его длинного меча он, словно шутя, закрывался. Проведя около пяти безуспешных атак, которые эльф либо принимал на меч, либо сводил в сторону вовремя выставленным копьем, Бакх начал выходить из себя, начиная рычать и браниться – и в этот момент рыбкой сверкнувшее копье едва не угодило ему в глаз. Опытный мечник был на волоске от смерти - не прими он копье на клинок, то лезвие вонзилось бы ему точно в щель забрала. Бакх зацепил копье гардой меча, сводя вниз и в сторону. В этот момент один из налетчиков, наконец, улучил момент и ударил эльфа вужем по голове. Шлем смялся и съехал на глаза, эльф, вполне себе по-человечески помянув мать того, кто это сделал, чуть отступил назад, срывая его и безошибочно швыряя в сторону нанесенного удара.
Бакх воспользовался этим и, подшагнув вперед, рубанул вожака эльфов по голове. Лезвие не пробило череп, соскользнув, и рванув эльфа по скальпу и резанув заостренное ухо. Обильно полилась кровь, эльф зажал рану свободной рукой, продолжая в другой сжимать копье. В момент, когда казалось, что эльфов теперь просто сомнут числом, прямо за спинами налетчиков раздался пугающий рев, словно это был не то медведь, не то разъяренный бык. У эльфов был последний козырь в рукаве… Бакха подкинуло в воздух и швырнуло в сторону. Сипя и думая о том, целы ли его ребра, командир налетчиков перевернулся, чтобы рассмотреть нападавшего.
Это было чудовище из тех сказок, которыми пугают детей. Нечто, почти на две головы выше Бакха. Зеленое, косматое, с клыками, глаза красные… Тело, покрытое металлической чешуей… Нет, все же это была кольчуга. Из косм во все стороны торчали перья, а огромные лапы сжимали мечи под стать. Он невольно вспомнил меч, которым орудовал Магистр их уже канувшего в лету Ордена – клинки у них были, пожалуй, примерно равной длины.
На полутемной поляне разверзся ад - чудище рубило, секло, подминало под себя. Часть его воинов, не выдержав, бежала, но остальные насели на орка, прикрываясь щитами и пытаясь достать его длинными топорами и вужами. Бакх не без гордости заметил, что вскоре его налетчики, пусть и до смерти напуганные, начали теснить зеленое косматое нечто. В это время эльфы, себе на счастье, подхватили раненых, сумев пробиться через опешивших Стюрангардцев и вновь растворившись в подлеске.
- Командир, враг отогнан от бродов – доложил ему очевидное Ослер – мы можем двигаться дальше.
- Не можем. - Бакх, оглядывая своих воинов и прикидывая, какие силы их могут ждать в деревне, в сердцах сплюнул, и тут же поморщился от боли в ребрах. Их сейчас было едва ли больше, чем в прошлый набег ( не считая тех, кто убежал за реку). Еще и его самого помяло, и идти по враждебно настроенным землям его, таким образом, не прельщало:
- Уходим обратно. Всех, кто бежал, вернуть. И выясните, кто драпанул первым.
- Будет сделано, командир. Прикажете их всех… перевешать – Ослер чуть помедлил, прежде чем произнес это слово.
- Надо бы, но люди нам еще понадобятся – с некоторым сожалением протянул Бакх, поднимаясь и стараясь вдохнуть поглубже – уф, вроде ушиб, жить можно. Мы еще не знаем, что у бродов и в заимке. Я, конечно, предупредил парней не геройствовать, хотя они и так… - Рассуждал командир, помня, что кое-кого заставил выправить с ним договор побоями и угрозами.