Приговоренный к смерти начал слабеть, жизнь уходила вместе с кровью из его тела, но он лишь ускорился. В восьми шагах у Хелдора он упал, но потом, опершись на локти, поднялся, сдерживая крик боли. Командир пикинеров подошел к самому краю «коридора» - слева и справа от него стояли Фиона и Ивви с совершенно бесстрастными лицами.Сейчас они лишь выполняют приказ, но, быть может, выговорят ему что-то у ночного бивака.
И вот, Леброн дошел – чуть живой, воздух сипло вырывается из легких, судя по всему, пробитых. Одной рукой он зажимал рану на шее, а левого глаза не было. Осталось лишь два удара, что нанесут ему Ивви и Фиона.
-Я отведу тебя за руку к Чертогу, воин. Ты готов?
Леброн что-то прохрипел, не сумев выговорить ни слова, а затем медленно кивнул.
- Протяни мне свою руку. Вот так.
Умирающий вытянул вперед дрожащую руку, она была сплошь в окровавленных лохмотьях, что несколько мгновений назад были рукавом рубахи. Хелдор сжал ладонь смертельно раненного, а затем, по кивку, пика от Ивви вонзилась ему точно в сердце, следом, избавляя его от мучений, в его тело впилась и пика Фионы.
Командир пикинеров поймал последний взгляд умирающего – тот вдруг дернулся и завалился назад, но Хелдор придержал, позволив ему мягко опуститься на траву. На несколько мгновений он замер – а его преданные сотники могли услышать, как он что-то пробормотал под нос. Уже умерший, казалось бы, пикинер, вдруг растянулся в улыбке, да так и замер. Это увидели остальные, загомонили. Две шеренги вдруг сломались, дружинники и ополченцы собрались вокруг Леброна – кто-то чертыхался, кто-то искал под доспехами ладанку, а кто просто пораженно качал головой.
- Запомните его, защитники Арн-Дейла – чуть надломленно проговорил Хелдор, разжав застывающую руку и выпрямившись. – Его вина искуплена, и будет проклят тот - весомо произнес командир пикинеров, кто скажет о нем дурное. Но пусть вам будет уроком – пусть Суд Пик возьмет свое слово в последний раз.
…Солнце скрылось за деревьями. Дворяне во главе с Лонгармом двинулись в обратный путь, попрощавшись с двумя погибшими латниками и четырьмя оруженосцами. Дружинники остались на месте, при свете костров и факелов собирая добычу и готовя убитых к погребению. Становилось все темнее, часовым становилось трудно всматриваться в темноту леса и дальний полей, изрезанных оврагами. К счастью, все было тихо.
Когда стало совсем невыносимо, вернулись телеги, а вместе с ними поредевший отряд эльфов с Халдыком. В телеги были погружены военные трофеи, а часовых заменили остроухие, что хорошо видели в темноте.Большая часть дружинников улеглась, подстелив скатки и лапник, прямо на поляне, на той части, которое побоище миновало. Хелдору не спалось, он какое-то время беседовал с Корнуэлем и Халдыком, обсуждая сегодняшний непростой день.
-Это была достойная смерть – подытожил вдруг орк после долго молчания – ты буквально спас честь этого труса, позволил ему смыть этот позор. Поступок настоящего вождя.
- Он мог бы предложить ему с честью пасть в первом ряду – возразил Ивви. - Люди бы поняли, но сейчас…
- Мне не нравится то, что сделал наш командир – впервые высказала свое мнение Фиона, но полушепотом, чтобы никто не услышал, что она возражает командиру – но иного выхода не было.В городе его ждал бы позорный столб, порка… Может, он остался бы жив, но…
- Смерть - это то, что уже нельзя исправить – вдруг очень серьезно сказал Корнуэль – лучше бы мои охотники дрогнули, отступили, но остались живы – чтобы вступить в бой в другой раз.
- Он бы не смог -вздохнул Хелдор. – Страх обуял бы Леброна и в третий раз – командир пикинеров задумчиво смотрел на деревянные головни, оставшиеся от погребального костра. – и пики его товарищей прервали этот порочный круг. Как бы то ни было – он посмотрел вверх, на ясное, полное звезд небо – он сейчас или сражается, или пирует. Только мы до сих, отчего-то, озабочены его судьбой.
- И как там, в Чертоге? – вдруг мечтательно спросил Халдык – Ивви и Фиона сочли этот вопрос вполне невинным, но вот Корнуэль был в их компании новичком, потом он посмотрел на Хелдора очень и очень странно, как привидение увидел.
- Леброн оказался на изумрудном поле, где уже сходилось две рати… Я вложил оружие в его руки и попрощался. Уж теперь, думаю, дурака он не сваляет… - Хелдор даже в полумраке увидел, что рот Корнуэля приоткрылся - а уши словно встали торчком, ловя каждое слово- Ты кое-что обо мне не знаешь, эльф. – Хелдор уселся поудобнее, отхлебнул из фляги - Ну так слушай…
Разговор шел до самой зари - Хелдор так глаз и не сомкнул. Как только стало достаточно светло, Арн-Дейлцы, наконец, отправились в обратный путь, оставив на поле редкое какое брошенное недругами снаряжение да потухшие кострища. Грядущая осенняя промозглая погода зальет все дождем, река Шустрая обленится, разольется – а следующей весной уже мало что скажет о том, что здесь была сеча.
Глава 6
Солнце вдруг резко вынырнуло из-под туч, теперь робко выглядывая между тяжелыми дождевыми облаками и далеким лесом. Одевающиеся в красное и желтое лиственные леса вдруг засияли золотом. Пасмурный день напоследок ослепил всех своей красотой. Подсветились алым старые серые стены, солнечные зайчики заиграли на шлемах воинов, сполохами солнечные лучи пробежались по пикам и алебардам разодетых ландскнехтов, что не решались идти на штурм.
Ястреб присел на корточки возле умирающего дружинника. Тот оперся спиной на зубец, посматривая на небо. Мрачные свинцовые валы, что нависали над ними весь день, не желая пролиться дождем, тоже стали нежно-розовыми. Кольчужное полотно на теле воина было пробито в нескольких местах, теперь вмятое в окровавленную стеганку. Пластины бригантины на груди были погнуты, а где-то и выбиты. На нескольких ранах были грязные повязки, но они уже не могли остановить неизбежного:
- Что? Уже закат? Князь…. Мы отбились? – Спросил тяжелораненый.
- Да, на этот раз наша взяла.
- Хорошо… Хорошо… Еще б пару дней, Ястреб?
- Сможем больше…. Дружище – князю с трудом давался разговор. Терпеть не мог кого-либо утешать, тем более умирающего соратника.
- Я … Такая слабость… Я немного вздремну, и тогда уже... – Воин уронил голову на грудь, после чего Ястреб прикрыл его закатившиеся глаза.
В этот момент оборвался крик упавшего со стены рутьера, а затем наступила тишина. Грохот внизу прекратился, таран безвольно повис перед измочаленными, но все еще крепкими воротами.
Тут же стало слышно, как тяжело хрипели защитники, бессильно бросая оружие на каменную кладку. Прекратились причитания женщин и плач детей за массивной дверью в цитадель – видимо, они теперь прислушивались, чем все кончилось. Вот сейчас они с робкой надеждой вновь выглянут сквозь запертые ставни и убедятся, что их защитники – братья, мужья, сыновья – все еще держатся.
Противник за мантелетами все еще не спешил отходить к лагерю, доносились ругань, проклятия, изредка кто посылал наудачу стрелу из лука или арбалета.
- Ястреб! Ястреб! - один из его преданных советников поднялся на крепостную стену, тяжело дыша. Его господин мрачно смотрел перед собой, словно редкие стрелы, свистящие лишь в паре метров от него, были ему нипочем. Под глазами были черные круги, а крючковатый нос, по которому он когда-то и получил свое прозвище, еще сильнее выделялся на посеревшем лице. Он не выглядел уставшим — он выглядел измотанным. – Ворота устояли, теперь их спешно укрепляют.
- Да, да, хорошо… Иначе бы был второй приступ… – Князь с ленцой прикрыл забрало, и от шлема со звоном отскочила стрела. – Вестей из остальных крепостей нет?
- Нет, господин. Но в этот раз противник, осмелюсь заметить, распалил свои силы и…
- Да, Теодорик поторопился, попытался успеть всюду и опрокинуть сразу три крепости. Нервничает, делает ошибки. Это нам на руку. Что там насчет тех дорог в лесу?
- Пока все спокойно. Нам удается отправлять туда подводы с продовольствием, женщин, детей.Разумеется, многие крестьяне отправляются с ними.
- Есть ли добровольцы?
- Ваш авторитет велик, если бы мы приняли в войско всех мужчин, то женщинам пришлось бы обживаться на новом месте самостоятельно.
Князь кивнул, сдержанно принимая похвалу.
- Однако же… – советник замялся.
- Что?
- Мы разведали ту дорогу – она ведет в обход крепости, что восточнее от нас. Она мощеная и почти не разбитая. Ей могут наверняка заинтересоваться и…
- Эту дорогу придется перекрывать вооруженным крестьянам... Если по параллельной дороге пойдет Теодорик со своими лучшими людьми, в чем я почти уверен, то почти все они погибнут. И у нас будет так мало мужчин, что... я не хочу думать, что будет дальше.
- Теодорик так хочет резни? Зачем ему опустевшие земли?
- Его главный приз – моя голова, и он ее попытается получить, даже пройдясь через крестьян… И даже женщин и детей.
Соратник Ястреба опасливо посмотрел на сюзерена – не началась ли у того паранойя – ведь немудрено, такое напряжение сил душевных и физических, тут уж невольно начнешь думать, что убить хотят тебя и только тебя.
- Пойдем к конюшням, поговорим об этом. Я вижу в твоих глазах недоверие…
- Да как бы я посмел… Простите, князь.
- Так вот – начал Ястреб, когда они стали неспешно спускаться по крутым истертым от времени ступеням - Теодорику открыта дорога к нижним, заречным землям Арн-Дейла – они не особо густо населены, но там есть и пастбища, и стада, а одна из деревень, Ржавые Клепки, и вовсе стоит прямо на залежах металла, что позволит снабжать разросшееся войска. Я молчу про амбары и коптильни, что помогут прокормиться войску.
При этом богатстве небольшие гарнизоны дружинников в острожках в случае опасности просто отступят в город: десять, пятнадцать человек не станут складывать голову ради лужайки и отары овец. Короче говоря, вот она, житница, что поможет ему в осенней компании иди и бери– ан нет, он собрал почти все свои войска, что сражаются на наших землях, сюда, к последним… - Ястреб вздохнул - последним нашим трем крепостям. Мог бы отправить наемников туда спокойно кормиться и ударить потом по Арн-Дейлу, но… ему надо закончить со мной.