Удары сыпались один за другим, бойцы во втором ряду били изо всех сил, с каждым ударом из их распаленных легких с хрипом вырывались облачка пара.
Латники полным составом втянулись в ловушку, среди них мелькали телохранители с круглыми окованными металлом щитами. Рейдеры напирали следом. Возле Теодорика остались только уцелевшие стрелки в черных накидках, но стрелять им было особо некуда -всюду маячили спины их собственных бойцов.
- БЕЙ ПО ГЛАЗАМ!!! - услышал Хелдор вопль слева. Пикинеры стеной двинулись на латников. Они стояли плотно, вторые и третьи ряды просунули пики вперед. Латы были неуязвимыми лишь на первых взгляд — шеи, подмышки, прорези забрала, внутренние стороны бедер — пики жалили везде, где только могли. Через напирающую стену латникам было не пробиться, и они подались в стороны. Пикинерам бы грозила судьба оказаться окруженными прижатыми к кустарникам и деревьям, но воины под командованием Ивви двигались осторожно, чтобы не открыть фланг перед напирающими рейдерами.
Сотник отдавал приказы из второго ряда, приказывая то остановиться, то продолжить наступление. Хелдор не мог видеть, как взопрел лоб Ивви – но не из-за шлема, а из-за мыслей, которыми приходилось быстро ворочать и выдавать верные решения. В один момент сотник уже попросту оперся на пику и машинально приложил левую руку к виску, теперь словно не сражаясь, но разыгрывая шахматную партию.
Наконец телохранители Теодорика, отправленные на приступ, развернулись к неуклонно наступающему лесу пик. Один, наиболее отважный, двинул вперед, отводя мечом и щитом пики, но узкий наконечник из второго ряда вонзился ему в смотровую щель. За ним последовали двое других, пытаясь расширить брешь. Одного Ивви, опомнившись, собственноручно уколол в подмышку, и тот, зажимая рану, осел на землю. Третий, не то отважный, не то безрассудный, пошел вперед, прямо грудью на пики. Наконечники уперлись в него, он не мог пошевелиться, после чего одна из пик, соскользнув к наплечнику, развернула его в полоборота, и тот запнулся о труп одного из товарищей. Плакарт у задней части кирасы опасно задрался, и смерть его ждала далеко не та, что воспевается в песнях — скорее всего, он промучается несколько дней с проколотой прямой кишкой, прежде чем не умрет от какой-нибудь заразы — если конечно его не успеют доставить врачевателям.
В этот момент его более расторопный товарищ попросту упал на пики, улучив момент, пока Арн-дейлцы разбирались с другим латником, после чего сгреб десятка полтора древок в кучу. Эти воспользовались остальные, прорываясь в брешь - два ряда пик это не тоже самое, что три.
В первом ряду были те, кто успел послужить и в старшей дружине, так что прорвавшиеся на расстояние удара латники никого не удивили. Будь у них во втором ряду алебардисты — это и вовсе было бы досадной помехой, но они сражались на другом фланге.
Дружинники, едва пика становилась бесполезной, хватались за оружие на поясе – с ревом и проклятиями достойно встречая более опытных и защищенных противников. Второй и третий ряд подались назад, чтобы было удобнее колоть связанных ближним боем латников.
Прорыв удалось сдержать, но зазор между пикинерами и бойцами, которых вел Хелдор, ширился - и тем, и тем пришлось податься назад.
Позади них, со стороны второй дороги, нарастал шум, кажется, враги приближались и там. Значит, и от ополченцев было помощи не дождаться.
То и дело падал наземь Арн-Дейлцы – и уже некому было встать вместо павших. Отходить назад становилось все опаснее — рейдеры могли воспользоваться в конце концов численным превосходством и наброситься на них со всех сторон.
Вот упал перед Хелдором еще один из щитоносцев, хватаясь за голову, тот успел пропустить размашистый удар боевым молотом. В этот момент Иверень потянулся за убийцей, ударив его по вытянутым рукам. Тот находился слева от него и ему пришлось на мгновение встать вполоборота к противникам. Этим воспользовался один из гварцейцев, ударив его топором по ноге. Иверень припал на раненую ногу, прикрывая голову щитом. Раненый в руки противник собрал всю злость и от души пнул его сабатоном. Хелдор быстро среагировал на это, буквально выбив ему коленный сустав в обратную сторону — и доспехи не помогли. Тот с криком упал, машинально прижав к груди руки и поджав покалеченную ногу, не представляя никакой угрозы.
Иверень завалился назад, горшковидный шлем слетел с его головы. Он попытался подняться, но шип на обратной стороне топора, вонзился в его шею, пробивая кольчужный горжет насквозь.
Щитоносец, который так долго прикрывал Хелдора в этом бою, бессильно завалился навзничь. В это время еще один боец со щитом, еще больше укорачивая первую шеренгу встал на месте двоих погибших.
Командир посмотрел вниз, на умирающего Ивереня. Топор безвольно повис на кожаной петле, он, словно в бреду, поднял правую руку, протягивая ее Хелдору. Глаза незряче блуждали, словно ища помощи, но не зная, откуда ее ждать.
- Командир... Прости... Я... опять...
- Ты самый храбрый воин в этом проклятом лесу — Хелдор попытался улыбнуться -почти ласково, пытаясь не смотреть на брызжущую из шеи кровь. -Он взял руку умирающего, сжимая в кулак, после чего он увидел яркую вспышку, и ему показалось, что он куда-то падает...
У эльфов и Рена с Норкой кончились стрелы, и налетчики почувствовали себя вольготней. Не теряя ни мгновения, эльфы подхватили сложенные неподалеку пики, присоединившись к дружинникам. Норка, чуть помедлив, присоединилась к ним. Оружие для нее было громоздким, непривычным, она украдкой посмотрела на то, как пикинеры держали свое оружие, чтобы не попасть впросак. Рен коснулся деревянного древка, которое лежало у него под ногами. На конце он было немного расщеплено, и в свежую, еще незахватанную древесину впиталась кровь. Похоже, до этого момента он редко вешал за спину свой лук прежде, чем заканчивалась схватка. Но теперь стрелы кончились — и ничего не поделаешь. Впрочем, непривычное для него оружие он схватил уверенней, чем это сделала Норка несколько мгновений назад.
Хоть небольшая, но подмога оказалась кстати — наиболее отчаянным уже удавалось перемахнуть через ствол дерева. На этом фланге негласно оставили командовать Флеру, тут не было ее десятка, но она уже прекрасно знала, что делать, и больше не была той напуганной девчонкой, которую, словно котенка, швырнули в колонну во время штурма резиденции. Командовать более чем десятком ей было непривычно, потому она лишь, стиснув зубы, наносила удары пикой, не сходя со своей позиции ни на шаг, и остальные следовали ее примеру. Никто не знал, и не должен был знать, что ее руки едва удерживали пику, а бедро у нее болело после того, как один из рейдеров достал ее обухом топора. О том, что ее голова болела от нескольких пропущенных ударов нечего было и говорить. Флера успевала бросать обеспокоенные взгляды чуть назад и вправо, видя, как нелегко остальным дружинникам, однако поделать она ничего не могла.
За их спинами разнесся торжествующий рев Халдыка, и особо гулкий удар, который он нанес по бубну. Гадать к чему все это долго не пришлось — неожиданно из ствола дерева, изрубленного и безжизненного, полезли новые побеги. Сначала небольшие, с молодыми зелеными листьями... Потом они становились длиннее, а рейдерам было все сложнее миновать их. Наконец, их стало еще больше, а особо толстые уже было не срубить топором. Ветви, уже стали больше похожи на молодые деревца и стали переплетаться меж собой, образуя нерукотворную изгородь — при этом они росли в разные стороны, а некоторые побеги впивались в утоптанную землю, наподобие корней.
Когда рейдеры у ствола уже не могли быть угрозой, Флера не растерялась, не стала рассматривать результаты проделанного «шаманства» и сразу приспособилась:
- Перестроиться! За мной, бегом марш! - пикинеры и стрелки, совсем недавно взявшиеся за новое для них оружие, прошли за спинами своих товарищей и стали разворачиваться в колонну там, где между баталиями Хелдора и Ивви намечалась брешь.
Тут же, ухватившись за огромные щиты и палицы, бесстрашно пошли в бой арбалетчики из роты Святого Себастьяна – все стрелки тут были опытными, которые уже давно не боялись вступить в ближний бой.
- Наступление! Шагом марш! Ровнее строй!
Почти полсотни воинов, которые были вымотаны несколько меньше, чем остальные, были для их товарищей словно глоток свежего воздуха...
Хелдор обнаружил себя, лежащим на спине. Из шеи сочилась кровь. Его руку сжимал воин в полных латах, который, опираясь на полекс, склонился над ним. В нем он сразу же признал... себя самого?
Неожиданно его сознание помутилось, уступая место чужим воспоминаниям и стремлениям. Несмотря на подрубленную ногу и зияющую рану в шее — боли он не чувствовал. Он ощущал чужую злость и досаду — и желание поквитаться со своим обидчиком. Его сознание раздвоилось, он ощущал себя и в этом теле, и словно мог наблюдать за происходящим со стороны.
Тело Ивереня поднялось, припадая на ногу. Топор, доселе болтающийся на петле очутился в крепко сжатой руке.
Хелдор.. Или его оставленная оболочка оставалась на месте, все в той же позе. Люди вокруг продолжали бой, но их удары были страшно медленны, словно оружие рассекало не воздух, а густой кисель. В водовороте боя взгляд зацепился лишь за одного человека — его убийцу. Тот стоял с поднятым забралом, с топором наготове. Его глаза медленно расширялись от ужаса.
Иверень двинулся вперед, он был чудовищно быстр, несмотря на покалеченную ногу. Тот попытался выставить древко топора вперед, тщась защититься от неожиданной напасти, но он был слишком, слишком нетороплив.
Удар! Еще удар! Первый своротил забрало набок, второй ударил в защищенный сталью лоб. Третий удар пришелся в левый висок. Рыцарь немного отшатнулся назад, и четвертый удар с отвратительным рустом вонзился в лицо, разрубая его надвое.
В этот момент Хелдора словно выдернуло из его временного пристанища.
Наваждение прошло, командир пикинеров едва не завалился навзничь. Он увидел лежащее бездыханное тело Ивереня, оказавшееся в пяти шагах от него, а подле него лежал труп, с воткнутым в его лицо топором. Несколько противников, находящихся рядом, замерли в ступоре, не понимая, что произошло. Тут же он увидел, что из ствола дерева вырываются свежие побеги, которые теперь ползли и за спинами атакующих.