- Вы... обещали мне... - Крисс косился на дружинников, уходивших прочь, - что... - Он тщательно подбирал слова, отчаянно боясь, что Хелдор его тут же отошлет прочь. -Я клялся драться подле вас до последнего своего вздоха. - подбородок у Крисса дрогнул, губы мелко затряслись. Еще немного, и он готов бы разрыдаться.
Командир пикинеров несколько замялся, после чего посмотрел Криссу в глаза:
- Собственно, я как раз собирался послать за тобой — нашелся Хелдор - без знамени никуда. И уж точно — без тебя. Догоняй.
Крисс сразу заулыбался, выпрямившись, украдкой смахивая уже напрашивавшиеся слезы. Хелдор отвернулся, зашагав к воротам. Левая сторона лица предательски дергалась, поэтому резко и зло захлопнул забрало, надеясь, что на это никто не заострил внимания.
Адъютант совершил непростую для себя пробежку, гремя доспехами, после чего встал в голову колонны, держа знамя на вытянутых руках. Колонна важно шествовала по улице. Вдали, в стане врага, поднимался в небо странный, зеленоватый дым, который через несколько минут затянет половину небосклона. Их отряд уверенно лавировал между группками ополченцев, стражников, мирных жителей. Дружинники то, в отличие от них, наверняка уже были на своих местах. Когда они подошли к крепостной стене, за ней раздался вопль тысяч воинов, готовых к штурму. Хотелось бы увидеть, то там происходит, подумалось Хелдору, но он помотал головой, отгоняя непрошеные мысли.
Командир пикинеров оглянулся на грохот — по штурмовым колоннам Свена и Теодорика снова заработали мангонели.
Он собирался повернуться обратно, но что-то в доках привлекло его внимание — там, за рекой, тоже поднимался дым. Северяне готовились брать доки.
Глава 11
Майсфельд находился на башне что, выдаваясь вперед, прикрывала ворота. Там громоздились бревна и камни, но маркграф, стараясь не упасть, наблюдал за выстраивавшимися вражескими порядками.
- Ваша Светлость...?
- Лекс, подожди. Даже если бы у них все еще были эльфы, то их стрелы сюда бы не долетели.
Сочтя это утверждение вполне резонным, телохранитель отпустил локоть своего подопечного, но украдкой подал знак паре щитоносцев выдвинуться чуть вперед — все же у стюрангардцев арбалеты тоже были довольно мощными. Майсфельд, скорбно вздохнув, взялся за подзорную трубу.
- Чем они там дымят... Еще бы разглядеть чего...
- Подают знак северянам, Ваша Светлость, там тоже дым поднимается... - Показал Карви за реку.
- Эх, я мало что увижу там. Но... Но да, так и есть.
- Я на позиции, Майсфельд. – в некоторой задумчивости лейтенант назвал своего сюзерена по имени.
- Дадут боги, свидимся, Карви, береги себя
Перед штурмовыми колоннами были расположены мантелеты, и теперь воины были в относительной недосягаемости от метательных машин Арн-Дейлцев. Тяжелые стрелы баллист на этой дистанции вязли в щитах, но некоторые снаряды мангонелей то и дело перелетали через препятствие. Дерево, из которого было сколочено осадное снаряжение, тоже не было очень прочным, так что вечно стоять под обстрелом было нельзя, да и ни к чему.
Майсфельд предполагал, что гномы соберутся ударить в ворота, но у противника были на сей счет свои соображения — невысокие воины из, судя по раскраске на щитах, разных небольших кланов выстраивались у угловой башни, идущей на дорогу. При них были грубые, но добротно сколоченные пандусы, по которым им и предстояло карабкаться на стены — лестницы явно были бы для них не слишком неудобны. Рядом с ними находилась огромная масса рейдеров — они намеревались атаковать куртины слева от башни и сами ворота. Значительная их часть роилась, словно голодная саранча –но отдельный крупный их отряд выглядел опасно однообразно и спокойно.
На два пролета ближе к реке, которые предстояло защищать стражникам, нацелились силы довольно серьезные. гномы Свена — не гвардия, но и не обычные горняки из малых кланов. Маркграф припомнил, что их называли хускарлами. Ближе к реке находилось некоторое число рейдеров, но их задачей, судя по всему, было подтащить лестницы и пандусы — за ними маячили регулярные стюрангардские пехотинцы — арбалетчики с огромными щитами, за которыми они прятались во время перезарядки, мечники и копейщики с алебардистами. Оружие было разным, но снаряжение защитное разнилось мало — открытые шлемы, кольчуги, а от трети до половины имели бригантины, насколько возможно было рассмотреть.
Небольшими клиньями стояли, разделенные на отряды, ландскнехты, усиливая прочих. Больше всего имперцев стояло перед воротами — они находились в толпе рейдеров, но не заметить их было невозможно — как и то, что на одном стяге из трех красовался черный медведь с разинутой пастью...
В один момент, едва земли вновь коснулись камни, пущенные из мангонелей, до стен города донесся звук горна и рожков поменьше, застучали барабаны, а среди всей какофонии отчетливо были слышны резкие лающие звуки имперских команд, после чего вся эта масса людей и гномов двинулась на них — так, будто лавина сошла.
Майсфельд позволил Лексу увести себя с опасного участка – в случае стремительного штурма граф тут окажется словно в западне. Какое-то время ему придется только наблюдать поодаль, да слушать приказы вестовых. Вести людей в бой лично было не в пример легче...
- Плывут! Они плывут! – загомонили арбалетчики на деревянной башне – по совместительству она стала сегодня и впредь наблюдательным пунктом для Рена.
- Вижу, не слепой — рыкнул стрелок, не отрывая взгляда на реку. Северяне на веслах весьма споро поднимались вверх по реке, течение их не останавливало.
Над водой гулко вскоре раздались дружные крики с кораблей — гребли слаженно, под счет.
- Og igjen! Og to! Og igjen! Og to! - задавали шкиперы темп.
На каждой ладье было не меньше двадцати человек на веслах, чтобы набрать приличную скорость. Еще десятка по два на каждом стояли наготове с луками и дротиками. Было заметно некоторое столпотворение на кораблях — сказался саботаж, который они недавно пережили.
- По местам! По местам!
Ополченцы и стражники на удивление споро заняли свои позиции. На башенке, где находился Рен, набилось десятка полтора арбалетчиков, они спешно взводили арбалеты. В нескольких десятков шагов от них наугад пальнула баллиста.
Бойцы с арбалетами укрылись за баррикадами с оружием наготове, с ними, держа оружие параллельно земле, затаились и пикинеры из ополчения. Вообще, сводный отряд был довольно велик, проблемой было лишь то, что многие здесь опыта боевого не имели. Но если они не дрогнут, то преимущество в укреплениях и в численности сослужат им добрую службу.
Вскоре корабли почти поравнялись с местом высадки. Рен подумал было, что его товарищи уже вот-вот вступят в бой на стенах — судя по шуму, противник был уже близко. Он же без лука чувствовал себя словно голым - буквально пары дней не хватило организму Рена и колдовству Адель, чтобы рука восстановилась. Но, если бы не Адель, было бы много хуже. Раз сам сражаться не сможет -придется примерять на себя шкуру командира.
В этот момент ладьи с одного борта стали подгребать к берегу. Корабли сбивались все кучнее, первый ряд уперся в прибрежные ограждения, остальные, стукаясь бортами, приставали к первой цепи кораблей.
- По готовности! Не жалей болтов! Орал во все горло Рен — сейчас морские разбойники, столпившиеся на кораблях, не успевшие поднять щиты, были довольно легкой добычей.
К ограждению подошли воины с большими щитами, а также бойцы ополчения с топорами, вужами и полупиками. Первые морские разбойники поспрыгивали в воду, но внезапно ухнули с головой, теперь пытаясь выбраться – заминка, отрывистые команды, и храбрецы вынужденно полезли прямо на рогатки, вкопанные в землю. С бортов им как могли, оказывали помощь крючьями, которые они обычно использовали для абордажа.
Рен продул в рожок, после чего у мореходов прибавилось хлопот- по его команде лучники и арбалетчики подпалили на жаровнях зажигательные стрелы, пустив их в скученные судна. Такие стрелы не могли глубоко вонзиться в борта, и глупо было ждать, что удастся устроить большой пожар, но от них начинали тлеть паруса, веревки, смола — и все это необходимо было потушить.
Двое инженеров на добротной бревенчатой башне без устали заряжали и разряжали баллисту. Да, каждый раз прицел сбивался, и по науке надо было выставлять ориентиры снова — но к чему это все, если куда ни попади — либо корабли, либо находившиеся на них люди. Кольчуги пробивались метровыми стрелами насквозь, порой умудряясь прошивать навылет одного северянина и тяжело ранить второго. Снаряды делали в днищах ладей серьезные пробоины, после чего мореходам приходилось поврежденный корабль привязывать к соседним с помощью цепей и канатов.
Воины у берегового укрепления все это время оставались на месте, принимая на щиты редкие дротики и стрелы. Однако, все больше воинов собиралось на кораблях, находящихся ближе к берегу — так много, насколько это позволяла осадка кораблей.
После этого десятки рук, вцепившиеся в крюки, и множество смельчаков, спрыгнувших с ладей, сделали свое дело — где-то крюками удавалось стащить грубо сколоченные сооружения в стороны, а где-то они оседали под собственным весом, подрубленные штурмующими, что не боялись воды.
Ограждение вот-вот должно было рухнуть, и тогда стражники и ополченцы, подбадриваемые своими десятниками, повисли на заграждениях, не позволяя оттащить их в сторону, неизбежно сломав строй.
- А ну оттаскивай, братцы!
- Крюками цепляй! Крюками!
- Коли копьями, не давай рубать!
Строй, казавшийся доселе монолитным, вспучился, рассыпался, а из-за криков бойцов никто не слышал, как в сотне шагов, срывая горло, Рен поминал родню каждого из них, приказывая навести порядок.
Было в этом порыве что-то подсознательное — удержать подольше северян за ограждениями, находясь в мнимой безопасности... Но морские разбойники такой оплошности не простили, а словно бы ее и ждали: на Арн-Дейлцев, сгрудившихся без всякого порядка, словно обрушился дождь и стали — стрелы, дротики, даже топоры. Узкие, бронебойные лезвия топориков пробивали даже некоторые шлемы, вспарывали звенья кольчуг, щепили щиты. Стрелы впивались в незащищенные доспехами части тела, протыкали стеганки, набивняки, узкие наконечники прошивали насквозь кожаные жилеты и застревали в звеньях кольчуг.