Сердцебиение Хелдора участилось и усилилось, разгоняя кровь по жилам. Сознание прояснилось, в голове всплывали неясные образы, которые стали чуть отчетливей.
Начинается охота.
- Бойцы, в три шеренги становись! Эльфы на фланг, бей по готовности, арбалетчики по команде Ядвиги.
Строй ожил, расширяя фронт, дружинники строились, подбадривая и похлопывая по плечам стушевавшихся было ополченцев. Заскрипели взводимые арбалеты.
Цепью, цепью, никто не должен пройти мимо нас.
Воины замерли, ожидая приказа, Халдык набирал темп, пританцовывая на месте.
Вместе, все вместе.
- Первый ряд — на колено! Второй ряд, от бедра, третий ряд — от плеча! - Выполнять!
Никогда еще строй не выглядел столь монолитно и угрожающе. Всадники у переднего края лагеря пошли шагом, принимая вызов.
Клювы, клыки и когти... клювы, клыки и когти... Неведомые звери несутся во весь опор.
В груди стало больно и холодно, Хелдор съежился, показалось на миг, что сердце остановилось, после чего, гулко ухнув, заходило ходуном так, будто ребра бились о сталь его кирасы.
Рычание, свист и клекот, твари рядом. Покажи, покажи свой оскал. Встреть их, останови их.
Что-то странное показалось Хелдору в вязи движений орка — и озарение снизошло на него. Он стучал по бубну в такт его сердцебиению. В груди разгоралась ярость, требующая выхода!
Хелдора словно бросило в пучину воспоминаний – приглушился скрип металла, потускнел его блеск… Он снова был дикарем. Шея и руки были украшены татуировками, что ныли и зудели, напоминая о себе, ветер холодил обнаженную, покрытую одной лишь синей глиной кожу. В руках у него было костяная дубина. Рядом с ним - такие же, дикие, косматые, свирепые… Все так, как было в начале времен. Звери чувствовали – человек набирает силу. Умеет вырезать и тесать, умеет приручить огонь… Идут убивать.
- Они идут сюда! Они близко! – Хелдора рывком дернуло из тех дремучих времен. - Они хотят убить каждого из нас! Хотят провести разгоряченных коней по нашим изломанным телам! Не позволим! Пики крепче держите, стойте насмерть сейчас, пока полны сил!
- Насмерть! Насмерть! - нестройно кричали ему в ответ.
- Деритесь! Деритесь за тех, кто слева и справа, деритесь за тех, кто придет на наше место! Деритесь за тех, кто сам сражаться не в силах!
- Дааааа! - грохот бубна становился громче, теперь не только глаза Хелдора блестели в предвкушении битвы — доселе рассеянные взгляды ополченцев обретали твердость.
Близко, совсем близко, звенят колокольчики, ветер воет в оперении. Чужой бог идет на тебя. Хочет отправить тебя в небытие. Дерись, Хуунре. Веди своих людей в бой.
- Они посмели прийти сюда — здесь и найдут смерть. Ваша сила, ваша отвага, бог войны с вами, он смотрит на вас! Хуунре!
- Хуунре! - закричали дружинники в ответ, лица под забралами были полны мрачной решимости.
- Хуунре! -запоздало кричали ополченцы, не понимая, почему вдруг сердца их начинались биться чаще.
- Хуунре! Хууунре! - крик становился все дружней.
- Хуунре! - Безотчетно вырвалось из уст капеллана – но прежде чем он испугался свершившемуся святотатству, ноги сжались в пружину, готовые к броску вперед, ставшая невесомой булава легла на плечо.
Нетерпеливо храпели кони. Сотни глоток исступленно кричали одно и то же слово. У Халдыка подогнулись колени, но он продолжал бить в бубен. На несущихся вскачь всадников он внимания не обращал.
Не только слова слились в унисон — Хелдор понял, что его сердце бьется в груди не только у него... Но и у Ивви, и у Фионы, у всех-всех, с кем он стоял в строю.
Кони сорвались в галоп, а Хелдор вдруг ощутил себя частью всего строя — и это уже была отнюдь не фигура речи. Он чувствовал, как сотни ног уперлись в землю, готовясь к натиску, как сотни рук сжимали оружие. Он был словно над всеми и в каждом из них — неимоверный стальной исполин, готовый к схватке, вооруженный до зубов.
Когда всадники были уже готовы влететь в их строй, Хелдор , замахиваясь полексом, набрал в грудь воздуха. Халдык замер, воздев бубен кверху.
- Хуууууу!!! - из сотен глоток вырвался разгоряченный воздух, когда всадники были в нескольких шагах от наконечников пик. Орк, швырнул в сторону нападающих палочку, которой бил в бубен, и воинственный возглас, превратившись в нечто большее, косой ударил по лавине всадников. Бубен в руках Халдыка вспыхнул, рассыпавшись в прах, а сам зеленокожий, закатив глаза, упал ничком.
Кони резко остановились, вставая на дыбы, суча копытами и сбрасывая со спин седоков, прямо на оставшиеся позади балки, булыжники и куски железа, задние ряды напарывались на них, добавляя толкучки и неразберихи. Несущиеся во весь опор верховые словно врезались в стену.
Хелдор едва не упал на землю, ему показалось на миг, что из него вырвали стержень, или кто-то перестал повелевать им, дергая за ниточки. Нельзя. Нельзя терять ни мгновения.
- НАВАЛИИИИСЬ!!!!!
С криками и гиканьем сорвались по всему фронту дружинники и ополченцы, набросившись на растерявшихся седоков. Пики выбивали из рук кавалерийские копья, кололи в лицо, горло, подмышки. Алебардисты били наповал лошадей, без всякой пощады убивая прекрасных скакунов — подрубали им ноги, били по крупу, по голове. Щитоносцы шныряли тут и там, подрубая седла и стремена, вспарывая животы коням – эльфы и арбалетчики били прямо в толпу, как заведенные.
Гусары пытались вертеться волчком, нанося удары длинными мечами, но на них словно наступала стена — если удавалось убить или ранить одного — на его место вставал другой. Арн-Дейлцы давили и давили, не останавливаясь, а поле боя все больше походило на скотобойню. Оруженосцы, относительно легко снаряженные, падали один за другим, рыцарей, сброшенных с коней, добивали уже на земле, не давая встать.
Отборные бойцы Хелдора, надежно защищенные доспехами, шли напролом, чуть ли не по головам крылатых гусар, а подкованные сапоги без всякой жалости ломали пальцы, запястья, лицевые кости. Они были по колено в крови, кровавые потеки замарали нагрудники и налатники. Горделивые украшения из перьев были лишь помехой — цепляясь, обламываясь и не позволяя быстро встать.
Не выдержав дикого напора и смертей товарищей, всадники, кто сохранив скакуна, а кто и на своих двоих, избавляясь от набедренников, шлемов и всего, что могло помешать, бежали наутек. Первыми бросились наутек панзерказаки, за ними весь цвет стюрангардского рыцарства.
Пикинеры продвинулись на несколько десятков шагов, всадники уносились прочь, но теперь, за ними, были видны кондотты наемников — там же выстраивались и рейдеры.
Арн-Дейлцы вошли в раж, теперь вместе со всеми что было мочи кричали и стрелки, перебившие в той давке немало недругов.
- Ху! Ху! Хуунре! Ху Ху! Хуунре!
По команде Хелдора бойцы сокращали фронт, увеличивая глубину строя. Шеренги перестраивались в массивную колонну, готовую ударить на опережение, стоит лишь подкреплениям пересечь незримую черту.
Воины потрясали оружием, приплясывали на месте, крича что-то наперебой строгим квадратам наемников. Что там имперские наемники — будь напротив них армия преисподней — они бы не убоялись ее и встретили ее как должно.
Прошло несколько минут, и тогда враги повернули вспять — одна кондотта, вторая, третья, четвертая — все они потянулись назад, к лагерю. Рейдеры, несмотря на крики и ругань, увязались за ними, не став испытывать судьбу.
Отступление встретили криками, свистом, топотом — превосходящий по силам враг покинул поле боя, не начав сражения с ними — это ли не победа.
Глава 13
Наступало время обеда, но поле все еще было за Арн-дейлцами — эльфы встали вокруг их группы дозором так, что никто к ним и не пытался сунуться. Трофейные команды забирали доспехи и оружие, раненых отправляли в лазарет. Гусары были хорошими воинами, да и боевой конь бился за своего хозяина получше иного рейдера, потому победа далась тяжело.
От лагеря осаждающих показалась группа — людей — с белым флагом. Судя по одеянию — гусары, но они шли пешком и только пятеро. Хелдор, окликнув нескольких незанятых бойцов, выдвинулся навстречу.
Две группы бойцов смотрели друг на друга - арн-дейлцы — с некоторой долей презрения, а гусары — с испугом и недоумением от всего, что произошло этим утром.
Старый гусар с длинными седыми усами взял слово:
- Мы пришли... За павшими... Ой.... - наемник посмотрел вдаль, за спину Хелдора. Тот встал боком, ожидая какой-то уловки, но там была всего лишь полная идиллии: Халдык срезал самые мясистые части коня, закидывая их расстеленный обрывок шкуры, что-то рассказывая про то, какую колбасу они скоро все попробуют. Трубадур в это время разводил костер из всего, что нашел на поле брани, а Мишель, склонившись над орком и опершись на пику, внимательно наблюдал за процессом разделки, предлагая «не страдать ерундой, а просто пожрать свежей конины»
- Что — ой?
-Кони... Это лучшие... - гусар растерялся — лучшие скакуны... вы... они столько стоили... столько лет тренировок... а вы... а вы их. – Для них, кажется, съесть боевого коня считалось святотатством.
- Ну не пропадать же добру — пожал плечами Хелдор.
- Хкхм... - не найдя чего сказать, выдал бывалый наемник. Его, кажется, подташнивало.
- Так зачем вы пришли? -Напомнил Хелдор.
- Мы... Нам нужно забрать тела своих павших товарищей.
- А... Ну... Не понял сути проблемы капитан пикинеров — мы их туточки рядком сложим, как трофейная команда закончит, и забирайте. Мы ж не звери какие. Каждый должен вознестись в огне.
- Нет... Нет... Не так... снаряжение погибших должно возвращать семье погибшего, в качестве ком... кон... компенсации!
- Компенсации? - глаза Хелдора потемнели — вы платили компенсацию кому-то на этой войне? Женщинам и детям, которых вы убили? А сейчас? Истреби вы нас всех, подумали бы о том, что делать тем, кто остался за городскими стенами? Да вы бы через пару дней просто убили бы их, и дело с концом.