- Эй, пугало! - на этот раз смазливый тип обратился к пленнику - Что это за всадник? Ты знаешь что-то об этом? - он раздраженно постучал по прутьям клети, привлекая к себе внимание.
Хелдор попытался выглядеть как можно более беспечным, словно появление всадника совершенно для него ничего не значило и ничуть не волновало:
- Я не могу знать всех людей, которые мечтают надрать тебе зад. Но если он подъедет, скажи, что я за ним занимал — командир пикинеров лениво отмахнулся и лег набок, отвернувшись от Амальфи. - через полминуты он услышал, как тот ушел прочь — понял, что ничего от взбалмошного пленника дельного не добьется.
Люди, услышав шум, начали просыпаться, выходить из шатров и палаток. Бойцы, которые были в разъезде, держались особняком, разведя собственный костер — разношерстная компания из гвардейцев и наемников им явно не нравилась, но, кажется, у Амальфи были довольно-таки серьезные полномочия.
Отдых прервал чуть приглушенный звук, будто кто-то стучал в барабан или бубен — солдаты недоуменно осматривались, а часовые как не всматривались не могли ничего увидеть — белые просторы, спящий через дорогу лес...
Бой в бубен стих, и внезапно они услышали волчий вой...Здесь? Хоть дорога и округа в некотором запустении, но... Так близко? Совсем серые охотники обнаглели! Воины подхватили мечи и топоры, недоуменно глядя друг на друга. Видимо, каждый из них думал, что ему показалось, но это было не так.
Снова вой... На этот раз еще ближе... Намного ближе... До этого вой был на грани слышимости, а теперь... А теперь словно кто-то завыл в придорожном валежнике!
- Без паники! Подобрать щиты! -попытался взять инициативу в свои руки сержант, что привел с собой вояк из разъезда. Это всего лишь стая волков, если и сунуться, то ничего сделать они нам не смогут! Факелы, отпугивайте их факелами! Наступает утро, они струсят!
И действительно, солнце уже медленно всплывало над горизонтом, прорезая низкие тучи, искрясь на ледке, что за ночь успел подмерзнуть и теперь похрустывал под их ногами.
Пока гвардейцы и наемники пытались спешно вооружиться, простые бойцы уже были начеку:
- Смотреть по сторонам, оружие на...что за...
В этот момент из кустов выскочила целая свора серых хищников... Они были проворны, невероятно проворны, волки не могли так двигаться! Да и были ли это волки? Двигались совершенно бесшумно и даже не разбрасывали лапами снег! В тот же момент сержант почувствовал, как неуловимый серый зверь прыгнул на него, сбивая с ног, он чувствовал, как клыки кромсали его незащищенное лицо. Хотелось кричать от нечеловеческого ужаса, и когда он ощутил хруст лицевых костей — его брань сорвалась на первобытный вопль. Остальные воины катались по земле, вторя ему, не в силах сопротивляться серым демонам...
Боль прошла так же мгновенно, как и пронзила его немногим раньше. Сержант поднимался с земли, ощупывая лицо — оно было невредимо, хотя в какой-то момент он почувствовал, что разом лишился, губ, носа и половины щеки! Воины сидели подле него, озираясь по сторонам. Кажется, эта бесовщина зацепила тех, кто стоял ближе всех к кромке леса - остальные смотрели со страхом и негодованием на товарищей, которые мгновением раньше катались по земле. В тот же момент один из воинов, ошеломленно трясший головой подле него, всхлипнул и завалился назад — в его подбородке засела стрела. Затем вторая пролетела совсем рядом с ним, вонзившись в ногу еще одному, который пытался встать, опираясь на копье. Словно вторя свисту стрелы, раздался топот копыт. Одиноко стоявший всадник бесстрашно атаковал их лагерь, размахивая длинным топором. С криком ударил он одного зазевавшегося бойца, который как раз, путаясь в ремнях щита и собственном оружии, пытался надеть шлем. Топор, нет, самый настоящий колун опустился ему на голову и череп хрустнул, словно разбитое яйцо. Тот без всяких сложностей вынул топор и ускакал прочь, видимо, чтобы атаковать еще раз.
Амальфи стоял, раскрыв рот, не зная за что хвататься. Сержант, обернувшись, зло сплюнул — сразу видно, что тот в настоящем бою и не бывал. Еще не хватало теперь подохнуть из-за разборок этого недоучки!
Едва сержант вскочил на ноги, и воздел меч, призывая воинов встать в строй, как из кустов, подбодряя себя криками, выскочило два десятка воинов — все, как на подбор, одетые в бригантины, кольчуги и нагрудники, а в руках они сжимали копья и алебарды. И это больше не было мороком... Это были солдаты маркграфа, которые хотели спасти пленника. Во что же этот смазливый ублюдок всех их втянул...
Бывалый воин, все еще пребывая в растерянности, поднял щит, перед ним возник алебардист в кирасе и черном саледе — он один, как он заметил, молчал, идя в атаку. На его лице словно не было никаких эмоций — ни злости, ни страха, ничего — он опустил свое оружие на его щит, все так же смотря на него непроницаемо. Сержант пошатнулся от удара, но устоял, однако в этот момент противник резким скачком сократил дистанцию, сбивая его, и без того оглушенного, с ног. Он упал навзничь, глядя на молодого парня, который так стремительно одолел его. Неизвестный ему алебардист мельком глянул на него, словно осуждающе, а с древка его оружия капала кровь. Только теперь он понял, что та хлестала у него из разбитого носа. В то время тот уже шагнул дальше, ища нового противника. Он оставил его в живых — а зря. Очень зря.
Отставая на несколько шагов, за ним бежала девушка с копьем наперевес. Рыжие локоны, которые странно поблескивали в предутренних сумерках, выбивались из-под шапели. Зарычав, командир, переворачиваясь набок, взмахнул мечом. Будь та менее внимательной, он бы рубанул ее точно под колено. Однако та отскочила в сторону, направляя копье в его сторону. Он увидел рассерженную гримаску на ее лице, но та далеко не умилительно и неоднозначно замахнулась копьем. Удар был резок и точен, тело немолодого сержанта пронзила резкая боль....
«Какой назойливый!» - подумалось Флере, когда та ткнула его в бицепс широким наконечником. Из раны стала хлестать кровь, тому стало уже не до боя. Девушка дернула копье на себя, задержав его буквально на мгновение прямо перед носом у поверженного противника. Тот поднял кверху здоровую, левую руку. Кажется, намек был понят.
Перед атакой все согласились с тем, что, как ни крути, каждый солдат в обозе был Арн-дейлцем - хоть они сейчас и не сражались с ними бок о бок. Потому лишние смерти были совершенно ни к чему. Копейщики растянулись цепью, стараясь подавить всякий очаг сопротивления. Те, воины, что были ближе остальных к опушке, перестали сопротивляться практически мгновенно, будучи еще в плену наваждения.
Рен выпустил для острастки еще несколько стрел, после чего остановился – прикидывая, как дальше прикрывать своих, не опасаясь попасть по ним. Халдык вышел из подлеска, покачиваясь, но все также уверенно поигрывая парными клинками. Кто-то из патрульных оседлал лошадь, надеясь нагнать Альберта, пока тот разворачивался для следующей атаки, однако увидел неуклюжую, на первый взгляд, фигуру орка, и решил разобраться с ним. Когда всадник был от него всего в нескольких шагах, ведя скакуна прямо на него, Халдык самым неожиданным образом оказался в стороне от несущегося на него всадника, при этом быстро и ловко взмахнув мечом в правой руке. Еще мгновение назад противник несся прямо на него, подняв меч для удара, а теперь он безвольно мотался в седле, завалившись на круп - тот, кажется даже не успел испугаться, настолько был быстр удар орка.
Альберт нанес еще один стремительный удар, сбив замок с клети Хелдора обухом топора. Воин, который должен был его охранять, чудом увернулся от его копыт, буквально вжавшись в железные прутья. Пленник в этот момент рывком освободился от оков и выхватил сломанный резак. Своим немудреным оружием он ударил часового точно в шею. Длина у этого жалкого огрызка была небольшой, но этого хватило, чтобы тот упал, хватаясь за колотую рану. Если бы резак был целый, то Хелдор наверняка бы смог вскрыть ему горло от уха до уха. Сейчас, когда его товарищи вступили в бой, он мало задумывался о том, чтобы сохранить жизнь своему тюремщику. После этого он выскочил из клетки, хватая копье из рук одного из павших - копье было с широким листовидным наконечником - таким даже можно было рубить, словно вужем.
Амальфи оправился от замешательства, пытаясь взять командование в свои руки. К этому моменту на ногах осталось стоять чуть более двадцати бойцов, так что, по его мнению, не все было потеряно. В первую линию встали щитоносцы, за ними бойцы с копьями, да несколько человек с двуручными топорами. Боясь оставить свою спину незащищенной, он поставил самых проверенных бойцов - тех, что он взял с собой в город ради похищения Хелдора, за своей спиной.
- Перестроиться! В две шеренги становись! Взял инициативу в свои руки Ивви. Копейщики, до того действовавшие индивидуально, мгновенно построились перед линией противника. Второй их ряд держал копья над головой, наконечниками вниз, чтобы отводить удары от своих товарищей со щитами.
Чуть поодаль встал Рен — у него было еще несколько стрел, которые ему не терпелось пустить в дело. Альберт оказался один на один с одним из всадников — теперь они, несясь во всех опор, то обгоняя друг друга, то пытаясь обойти сбоку, играли в салочки, в которых, в отличие от детской забавы, ставкой была жизнь- ни больше, ни меньше.
- Плотнее ряды! Не зевать! Не заваливаться вперед! Шаг! Шаг! Шаг!
Дружинники двинулись вперед, размеренно приближаясь к противнику. Воины Амальфи не двигались с места. Когда те были в трех метрах, не более, Ивви решил провернуть прием, который так нравился ему на тренировках.
-Первая шеренга! Приготовиться! Шаг! Выпад!!!
Десять человек, стоявшие впереди, совершенно неожиданно поразили противника - задняя, правая нога, оказалась, впереди, после чего они нанесли синхронный удар по противнику. Несколько щитоносцев, застигнутые врасплох, оказались ранены. После этого копейщики, соблюдая порядок и держа копья наготове, отошли назад. Некоторые противники, разозленные такой неудачей хотели было броситься за перестраивающимися противниками, но копья смотрели точно на них, да и Рен не преминул выпустить несколько стрел по второму ряду, который остался без прикрытия.