После этого наступление шло своим чередом. Хотел бы он видеть, как Хелдор крушит черепа своей новой игрушкой — но, видимо не судьба. Со стороны стражников донесся сигнальный рог Альберта — поднимал своих остолопов для решительной атаки.
- Хелдор, я прямо за тобой... -пробубнил Ивви — оттаскивайте раненых! Раненых в тыл! Помогайте им встать! Да не наступайте на них, сукины вы дети!
Хелдор был словно окрылен — доспехи делали его неуязвимыми — разве что в голове немного гудело, и он шел вперед, без всякой жалости убивая каждого, кто рисковал поднырнуть под пики. Шаг вперед — принять на древко — удар. Шаг вперед — принял на древко — удар. Десятки пик разом наносили удары рядом с ним, и враг мог только пятиться назад под их напором.
Довершая назревающий разгром, стражники, ведомые Альбертом, обрушились на противника, словно зажимая его в клещи. Отступать стало некуда, стрелки нагло подошли на тридцать шагов, безнаказанно отстреливаясь по ним залпами. Последний рывок — и все противники были без всякой жалости были убиты и втоптаны в землю.
Громкий победный крик — ознаменовавший последний удар в этой жестокой схватке. Недолго они радовались — победный вопль стих быстро. Далеко, в городище, все еще шел бой. Не их бой. Да и здесь... Нужны ли были они здесь. Хелдор ощущал, как горячка боя отпускала его. Полекс, который минуту назад казался таким невесомым словно наливался свинцом, а доспехи обрушились на него всей тяжестью... Он растерянно осматривался по сторонам, пытаясь понять, скольких они сегодня потеряли.
Бой у ворот оказался жестоким. Эти двести воинов сражались храбро и умело. Страшно было подумать, что было бы, если сразу две тысячи противников пошли бы на приступ. Сам Фергус теперь лежал бездыханный, пробитый десятком охотничьих рогатин и перекованных кос - крестьяне пришли на помощь завязшим кнехтам, довершая разгром. Хума отобрал пару десятков дружинников и, обходя гору трупов возле ворот, двинулся к своим нежданным союзникам. Воины Арн-Дейла, кажется, довольно быстро отошли от горячки боя, разыскивая и помогая раненым. На них смотрели с некоторым любопытством — впрочем, воины в черно-синих накидках и другие воины с различными опознавательными знаками продолжали заниматься делом.
Когда Хума и его свита прошли еще с полсотни шагов, дорог Хуме перегородил самый настоящий орк. Впрочем, немолодой правитель уже не имел сил удивляться. Он лишь спросил:
- Где Ваш командир?
- Так вот же он - безразлично пожал плечами громила, и показал слева от себя.
Хума увидел командира Арн-Дейлцев, и сначала подумал, что орк над ним смеется. Перед ним стоял бледный парень, с растрепанными волосами. Губы были синеватого оттенка. Однако, командира в нем выдавала добротно подогнанная кираса. Шоссы были мокрыми от пота и смятыми, в бою он, очевидно, носил рыцарскую защиту ног — такой даже не было у его сына-княжича. На одной руке, в которой он держал нож, оставалась латная защита, на другой ее не было и, кроме того, рукав его поддоспешника был распорот по шву и закатан. Потом он увидел что-то еще более странное — он провел странный ритуал над раненым бойцом, и, казалось, смертельная рана того затянулась. На его же руке появился еще один шрам.
Командир Арн-Дейлцев встал, покачиваясь, и пошел в сторону Хумы. Тот поднял руку в приветствии, но тот, смотря сквозь него, прошел дальше, пробубнив:
- Осмотрите раны у остальных. - После этого он остановился возле убитых, лежащих рядком. Бросив нож на землю, он двинулся вдоль рядов, пошатываясь.
- Оставьте нашего капитана, добрый господин — Хума обернулся на голос. - Он сейчас не в себе. Я Ивви, его сотник. Что вы хотели обсудить?
Князь, внимательно посмотрев на долговязого парня, припадающего на одну ногу, кивнул, словно с чем-то соглашаясь.
Хелдор брел между рядами безмолвных воинов. Оставалось лишь надеяться, что они найдут дорогу в его чертог.
Стражников и уланов он едва знал, но прикасался к каждому, пытаясь найти добрые слова на прощание. Стражники не оправдали его надежд, но что уж теперь поделать... Если они и были виноваты, то он прощает их. В конце концов, они всего лишь люди... Они привыкли следить в городе за порядком, не более того... К чему упрекать их за то, что они никогда не умели. Те, кто были в его атакующих колоннах сражались храбро , пусть и не всегда умело. Они сделали все, что могли - и все, к чему располагали обстоятельства. Сегодня Альберт лишился почти трех сотен своих бойцов. Его отряд потерял почти сотню бойцов, не считая раненых, но учитывая их дерзкий маневр это было не так много, но менее грустно от того не становилось. Более всего досталось третьей колонне, и винил он в этом себя — потому что теперь тут лежали и те парни с пиками, которые пали от ударов в спину, и те, кто так ревностно бросились их защищать. Сотня Жастина, похоже, стала почти вдвое меньше. Наверное, ему сегодня так же тяжело... Как и ему.
Некро. Он относился к нему с подозрением, но он был хорошим воином — одним из лучших. Он весь был теперь залит кровью, но с его лица не сходила странная ухмылка — смерть еще не успела обезобразить его лица. Казалось, он просто облился вином и уснул. Бывало с ним такое пару раз.
- Прощай, мой друг. Прости, если что не так — он крепко сжал его холодную, как лед, руку. Я надеюсь, что тебе там уже наливают… Ты наверняка за сегодня утомился…
Впереди было еще много дел – мертвым оставалось теперь лишь сложить костер:
-А вообще… Надо было… Бить колоннами - обвинил он сам себя, пытаясь настроиться на рабочий лад. М? А ты как думаешь? - Обратился он к лежавшему. – Да, да, шел бы я, понимаю…
- Хелдор?!
Командир пикинеров рывком поднялся, услышал до боли знакомый противный голос.
- Так меня зовут. А ты… Твою же…
-Ты не дал мне тогда представиться. Вивьен фон Гешлаген. – напротив него стоял знакомый юноша – возмужавший, но все такой же порывистый.
- Давно не виделись, Вивьен. Может, ну… Выпьем? – устало и миролюбиво предложил тот.
- Я так понял, что ты теперь офицер… Командир этих людей.
- Есть немного. А ты…
- В таком случае… Хелдор?
- Так меня зовут. –Упрямо повторил командир пикинеров, бросив прощальный взгляд на погибших, шагнув вперед и скрестив руки на груди.
- Я вызываю тебя на дуэль! - он бросил в сторону Хелдора потемневшую от пота кожаную перчатку. На этот выкрик стали собираться и кнехты Хумы, и Арн-Дейлцы. Вивьен злобно раздувал ноздри, положив руку на меч, готовый тот же час броситься в бой, Хелдор стоял все также – с распоротым рукавом стеганки, кирасе с ослабленными ремешками, даже не пытаясь достать меч. Он приподнял в недоумении одну левую бровь, упер руки в боки, а его ярость выдавали лишь шрамы, вдруг ставшие багровыми.
Глава 11
Глава 11
С того момента, как отряд стражников и пикинеры Хелдора выступили на помощь Фахро, прошло два дня. Майсфельду предстояло собрать много большее войско на другом направлении, ему нужно было заранее по ходу движения заготовить фураж, провизию, возы, телеги, да хоть тачки- ну и посошная рать, что к ним прилагалась, должна была выступить вместе с этим незамедлительно. Летом Вилли уже наблюдал подобную картину – все войско Майсфельда выступало в поход, сразиться с графом-предателем. Сейчас рыцарей с оруженосцами выступило вдвое больше, чем было, от черно-синих котт дружинников с непривычки рябило в глазах – а это часть еще выступила раньше. Сейчас, впрочем, все было иначе, ведь Вилли, сыну рыбака, тоже предстояло выступить в поход.
Варро, начальник ополчения, начал проникновенную речь о долге, братстве, судьбе города и о надежном тыле для дружинников, который им и предстояло обеспечить. Конечно, говорил он неплохо, да и давил на гордость говоря, дескать, что они посадские ополченцы, а не какие-нибудь, с деревни, снаряжение было им выдано все, какое только возможно – впрочем сам Варро оставался в городе – там теперь оставались лишь часть стражи и ополченцы, обделенные снаряжением, так что нужен был хотя бы один толковый и опытный командир…
С заходом солнца дружинники начали собираться в поход. На этот случай ворота города вновь оказались наглухо закрыты, патрули заполонили пригород. Сборы у дружины закончились довольно быстро, им буквально хватило нескольких часов, а вот со снабжением ополчения пришлось заниматься до глубокой ночи. Подчистую забрав все со складов, удалось собрать неплохую вспомогательную рать в тысячу бойцов – две трети бойцов были в кольчугах или кожаных ламеллярах, у каждого была стеганка и шлем, либо толстый подшлемник. Впрочем, многое снаряжение так давно лежало на складе, что их «счастливым» обладателям пришлось проверять шнуры и смазывать начавшие трескаться кожаные пластины — однако, иные работали с воодушевлением, и на сборном пункте свет горел чуть ли не до рассвета — возможно, даже такой старый и видавший виды доспех мог спасти им жизнь.
Вилли изрядно припозднился со своим доспехом — кроме кожанки, нужно было смазать и навощить наручи и шлем — да, он ему тоже достался из кожи. Выбирать не приходилось. Досталось ему вполне сносное копье и старый, но справный тесак – только рукоять пришлось перемотать. В основном у ополченцев были либо копья, либо старые кулачные щиты в паре с топорами, самострелы, примерно у сотни из них были двуручные топоры или вужи, которые выдали самым дородным.
Попал он в эту передрягу, словно курь в ощип — что и говорить. Когда только началась запись в ополчение — он все не решался, а потому, приехав с престарелыми родителями в город, всю зиму перебивался случайными заработками, вместо того, чтобы усердно упражняться на плацу – глядишь, стал бы кому согильдийцем, цехам всегда нужны те, кого можно сунуть в дозор взамен более опытного ремесленника, а если рвение проявить – так и к дружине бы запрыгнул в последний воз.
Говорят, летом и через две недели тренировок могли взять в новобранцы, но сейчас сложнее – у Майсфельда проблем с людьми теперь не было. Летние новобранцы пообтерлись на штурме резиденции, в патрулях, кто-то и в Ущелье – да и просто они тренировались всю зиму, почему бы и нет, коли за это неплохо платят…