- Михаэль, осталось чего в котелке?
- Есть немного.
- Отлично, садись, садись, не робей. Как тебя звать?
- В-вилли….
- Я Герберт, так-то я десятник у пикинеров, но у нас тут, как там наш говорит? Сводный отряд?
- Так и говорят, ответил названный Михаэлем и протянул незваному гостю котелок.
- Ты лопай, лопай. Вы, крестьяне, вечно голодные. Мы сами-то тут тоже из них.
- Да?
- Именно. Только вот Михаэль из столицы. Так и не сознается, почто оттуда поспешил.
-И не сознаюсь.
- Ну и хер с тобой. – Ответил Герберт – Эй – окликнул он двух бойцов с арбалетами, что, кутаясь в плащи, торчали снаружи – нет никого?
- Как обычно – скучающее ответил один из стрелков.
- Да, Вилли — это главное событие за весь наш ночной дозор. Даже учитывая предыдущий наш дозор – тоже.
- Я из посада, разнорабочий – признался гость.
- Что ж, быть может – десятник положил гостю руку на плечо - ты нам послан свыше.
- М? А? – Испуганно промычал парень, не донеся ложку до рта.
- Ты ешь, ешь! Работа будет, по твоему профилю.
- Ты все об этом? - Вполголоса спросил Михаэль. - А если кто нагрянет. Да и… - Он стрельнул глазами в сторону стрелков.
- Да мы с соседних поселков, земляки, они в доле…
- Ну смотри… - С сомнением ответил алебардист – задумчиво осматривая латные варежки, лежащие в углу навеса. После этого он положил поверх них подшлемник, и на импровизированную подушку уже плюхнулся головой – Хелдор узнает, жопу надерет.
- Да ну а кто ему скажет, балда… И как узнает. Мы же того, для крепости духа.
- Ню-ню – зевнув, ответил напарник. – Он Патрика за припрятанный самогон то заставил полночи с пикой вокруг лагеря круги нарезать, а тут… Ай, была не была - Пните меня, как выходить стеречь, я малость придавлю…
- С удовольствием пну – ответил арбалетчик, опирающийся на дерево и всматривающийся в темноту.
- Вилли, ты знаешь, где аптекарь?
- Да, подметал у него как-то и дверь подновлял…
- Тем лучше. Вот, дашь ему – в руках у дружинника блеснули серебряные монетки – если что будет на сдачу оставь себе.
Вилли задумчиво посмотрел на деньги:
- Да ладно, чем тебе еще заняться. И явно не спится, а? –Герберт с сомнением окинул взглядом паренька в аккуратно подшитых раздельных шоссах и толстой, но несколько раз чиненой шерстяной тунике. Шлык на относительно новом капюшоне было намотан вокруг шеи.
- Что я ему скажу?
- Скажи, что от Герберта. Он поймет.
-А стража? Ночь уже…
-Котту дайте и пояс – сонно промямлил Михаэль, пройдет тогда…
-На том и порешим, ну, давай Вилли, в путь. От тебя зависит, подохнем ли мы со скуки в этом дозоре или нет.
Разнорабочий вздохнул, принял деньги и отправился в путь, предварительно замаскировавшись. Непонятно, что казалось более странным – такое богатство за пазухой, которое он бы мог и за месяц не получить, или незаслуженно полученная им накидка. Черно-синяя котта особенно жгла огнем, покуда он проходил мимо стражи, но тем было лень в конце смены препираться с дружинником. Если идет, значит надо.
В самом городе патрули он встречал вдалеке, но одиноко бредущей фигурой в черно-синей накидке они интересовались мало. Вилли испытал себя буквально всемогущим – ходи себе по городу, пей, гуляй, можешь даже зайти в Цитадель, святая святых, и никто тебя не остановит… Однако, лучше не испытывать судьбу, ведь наказание за такое своеволие будет очень жестоким. Наконец, знакомый дом с вывеской – на ней был привычный всем змей, стравливающий яд из своей пасти в чашу. Аптекаря не единожды спрашивали, почему на его лавке была эдакая образина, но, когда он начинал нудно рассказывать про какого-то древнего врачевателя - клиенты теряли к истории всякий интерес.
Воровато он осмотрелся, постучал массивным железным кольцом по двери. Очень быстро послышались шаги, скрип – кажется, хозяин спал на втором этаже. Вскоре Вилли открыл мужчина в длинной белой сорочке – в руках у него была небольшая свеча:
- М? Это ты? – Спросил мужчина средних лет, сонно щурясь – уже утро? Заходи, а то дует.
Вилли оказался внутри лавки, дверь за ним захлопнулась.
- Что-то случилось? – Вдруг спросил аптекарь, поняв, что сейчас дело шло к полуночи. – И ты в… Тебя никак в дружину приняли? Так быстро?
- Ну, вообще-то я от… От Герберта. Это его накидка, чтобы…
- Ясно, неймется ему, эхехе, отведать. Сейчас, сейчас…
- А что это? – Спросил любопытный Вилли, глядя на врученный флакончик мутной жидкости.
- О, эта вещь волшебная.
- В самом деле?
- Сей напиток дает забвение печалей и снимает горе, еще писал… А, хм, куда уж тебе, ты и читаешь то по слогам – с досадой сказал владелец заведения. Вот, бери и передай, что нового не предвидится, до нового урожая от южан. Остальное все Джеремус сгреб.
- А ему то зачем? – Удивился Вилли, узнав имя небезызвестного хирурга.
- Унять боль страждущих и умирающих, коли что… - Давай, давай – аптекарь почти вытолкнул Вилли – забирай и иди, пока я не передумал.
-А, как же… - Перед носом ряженого дружинника захлопнулась дверь, оставив его и с не потраченными деньгами, и со странным флаконом.
Идти обратно было еще более боязно – и деньги при нем, потому что рассеянный аптекарь о них забыл, в руках у него черти что, и кабы стража пропустила… Он пытался уговорить совесть, что у Герберта наверняка что-то болит, потому он и послал его в столь поздний час к аптекарю – но разум твердил об обратном. Что ж, в любом случае дружинник был прав – все равно же ему нечем было заняться.
Благополучно выйдя из города, он направился к тому месту, где нашел секрет – он был весьма хорошо устроен, и выдавали его лишь следы, что сам Вилли и оставил.
- Ну, принес? – Немного нервно спросил Герберт.
- Да, вот…
- Долго ты, давай, давай сюда… Котту, ремень, и … Ну же, давай быстрее, боец, вино не греет уже. О! красота! – сказал дружинник, глядя на пузырек. Тебе что-нибудь осталось?
- Да – ничуть не соврав, сказал Вилли. Только он просил сказать, что такого мало осталось…
- На больше у меня и денег будет нескоро – вздохнул тот – ладно, ступай, ступай, а то разводящий тебя тут еще увидит…
Вилли тихонько покинул убежище, но еще немного украдкой постоял в стороне и пытаясь прислушаться… Под навесом, однако, было тихо, и он уныло побрел домой. Ночью снилось ему, что он до сих сидит с этими ребятами в дозоре и травит задорные байки…
Вилли встал, пошел на шум веселья, перешагивая через засыпающих. Вскоре он достиг очерченного светом круга - лагеря дружинников. Ребята в черно-синих накидках чуть косо поглядывали на него, но затем ободряюще хлопали по плечам, пропуская дальше, либо даже угощая. Вон он нашел ту девушку – она еще робко посматривала на дружинников, теребя платок, накинутый на плечи. На ней была чистая белая рубаха, а поверх нее – светло-коричневый сарафан. Вилли подошел вплотную. От волос вкусно пахло сушеными травами. Собрав в кулак всю свою смелость, он положил ей руку на плечо. Та от неожиданности вздрогнула, но довольно плавно развернулась, улыбаясь. Ее глаза и брови были чем-то подведены – он в этих женских притираниях особо не разбирался. Она была немного старше него – может, кто из «веселых вдовушек», о которых говорил по пьяни его отец?
- А, это ты. Одумался. – Поиграла та бровками. – Вы, по ту сторону обоза, скучные какие-то… Но как только ты меня увидал со спины, так, видимо и… Прозрел…
- Я…Я веселый… Уставший просто. Вот, будешь?
- Угощаешь даму выпить?
-Какую даму? А, ну, то есть тебя… Да… Угощаю.
-Спасибо. – Девушка воровато огляделась – а что не с этими? Веселые парни. И в обиду не дадут.
- Опоздал я к этим парням… Но теперь – наверстываю. – Вилли робко прихватил ее за талию. Девушка от него игриво увернулась, после чего спросила:
– Ну а монетка у тебя может тоже найдется, мм?
-Я... Вот… Он долго порылся за пазухой, девица стала демонстративно зевать и стрелять глазками по сторонам. И что у него там может быть? Медная монетка? Или вообще стеклянная пуговица? Однако, сверкнули в полумраке две серебряные монеты…
-ООО! Ну ты даешь! – девица быстро выхватила и спрятала два блестящих кругляшка, боясь, что Вилли передумает. После чего она взяла его за руку, увлекая за собой. – За мной, такому щедрому и смелому господину я покажу, где менее шумно… И более мягко.
- Господину? – Вилли не совсем ее понимал – я не господин, я сын рыбака…
- Тсс… к чему это? – Она приложила к его губам свой палец –заплатил, как господин, значит, и получишь сполна, как господин… Тсс, где тут уже околица, давай потише…
Девица вела его, кажется, прямо в свой пристрой возле избы… Обычно девушки там пряли, рукодельничали, сплетничали, покуда погода позволяла…
- Не бойся, мой тятя и братья в дозор ушли, так что заходи, не стесняйся.
Вилли был довольно робок, не решаясь даже подойти к ней ближе, а девица, напротив, оказалась напористой – раздеваясь, буквально толкнула его на кровать, и, не давая молодому бойцу растеряться, утвердила обе его руки на своих грудях, после чего уселась на него сверху, чтобы боец уж точно не сбежал с поля битвы – и тихонько, покатившись по половицам, звякнули две серебряные монеты…
Утром дружина резво проснулась под звуки горна — ничто так не поднимает на ноги, как этот низкий, утробный рев, пробирающий до самого сердца — сразу хотелось схватиться за оружие и броситься на врага, кем бы он ни был. Ополченцы не то были ленивые, не то не вкладывали в какой-то медный горн сакрального смысла - но поднимались нехотя. Некоторых пинками и руганью пришлось поднимать сотникам и десятникам. Впрочем, командный состав был теми же вчерашними крестьянами — хоть выучки и сметливости было побольше. Разлеживаться было никак нельзя – сегодня нужно было добраться до входа в ущелье, заняться лагерем, который будет стоять не один день, выставить посты на всех горных тропах.