Первая сцена
Росс, Анна.
Та же комната, утро следующего дня.
Росс( у окна). За ночь они вывесили в окнах белые флаги – полотенца, простыни – что у кого было, но стрельба все еще продолжается…
Анна( зажигает спиртовку). Почему они не остановятся?
Росс. Вероятно, никто не хочет брать на себя ответственность.
Анна. За мир?
Росс. За поражение.
Анна( смотрит на него, говорит медленно). Ответственность за поражение они брать на себя не хотят, а ответственность за то, что людей продолжают бессмысленно убивать, берут?
Росс. Да. Это у них относится к понятию «честь нации».
Анна( ставит воду на спиртовку). А к какому понятию у них относятся концентрационные лагеря?
Росс. «Безопасность нации». ( Наблюдает за чем-то в окно.)
Анна( подходит к нему). Не хочешь еще немного поспать? Рано, и никто не знает, что принесет наступающий день.
Росс. Я не могу больше спать.
Анна( кладет руку ему на плечо). Сегодня ночью ты кричал во сне.
Росс. Наверное, я еще долго буду кричать. ( Смотрит на нее.) Анна, вчера я тебя не знал, а сегодня ты – самый близкий мне человек… Но я почти ничего не знаю о тебе…
Анна. А что тут знать? А что я знаю о тебе? Вчера ты пришел, а завтра уйдешь. ( Возвращается к спиртовке.)
Росс( все еще у окна). О – в окне напротив тоже вывешивают белый флаг. До свободы почти можно дотронуться, но на улицу еще нельзя, нужно ждать, ждать – это ужасно – ждать… Освободителей.
Анна. Русских?
Росс. Да.
Анна. Нас должны освободить наши враги?
Росс. Да, вот до чего дошло.
Анна. А потом?
Росс( твердо, негромко). Месть! Месть за каждую смерть! За каждого мертвого! Месть за газовые камеры и общие могилы!
Анна( отворачивается от спиртовки. Медленно). Тогда вам придется мстить слишком много.
Вторая сцена
Росс, Анна, потом Грета.
Грета( стучится, входит. На ней красное платье, подаренное Анной). Можно мне немного воды?
Анна( кивает. Достает из шкафа пальто). Пойду организую хлеба. Это недолго. ( Уходит.)
Третья сцена
Грета, Росс.
Грета( набирает воду в кастрюлю). Вы ведь должны были уйти еще вчера вечером?
Росс. У вас хорошая память.
Грета. Вам она тоже не помешала бы. У фельдфебеля снизу ее не было – и на следующий день он уже висел на фонаре. ( Хочет уйти.)
Росс( быстро ей вдогонку). Между прочим, я вчера ушел, а сегодня вернулся.
Грета. Правда? ( Смеется.) Вы бесплотный дух, да? Ну, мне-то что! Я ничего не скажу. Но берегитесь старика Кёрнера снизу. ( С любопытством оглядывается.) Вы спали здесь?
Росс. А вам это очень интересно?
Грета. Я бы не смогла тут спать.
Росс. Почему?
Грета. Да ведь только вчера он отсюда выпрыгнул! Мертвец – прямо под окном.
Росс. Если бы все думали по-вашему, то в Германии больше не мог бы спать почти никто. А когда фельдфебель висел на фонаре, вы тоже не могли спать?
Грета. Это все-таки другое дело. Он был дезертиром. И он боялся, когда они его взяли. Он даже встал на колени. А этот! Чего он наговорил! Месть! Месть! Тут впору самой испугаться.
Росс. Чего?
Грета. Ну, всего! Кстати, фельдфебель сейчас лежит в квартире. Жена и в самом деле затащила его наверх. Ей помогла фрау Кёрнер, жена старшего по дому. Кёрнер, мерзкий старик, разумеется, тут же устроил из-за этого скандал. Теперь жена фельдфебеля хочет найти священника. Где? Гроба у нее тоже нет. И где его хоронить? Старый Кёрнер говорит, машин больше нет… Вы ведь сегодня вернетесь в госпиталь?
Росс. Зачем?
Грета. В ваших же интересах. Старик Кёрнер сказал, ему придется о вас доложить, если вы останетесь.
Росс. Да. Когда он собирается доложить?
Грета. Он сказал что-то про сегодняшнее утро. Он – подлая скотина. Берегитесь.
Росс. Мне нечего беречься. А что он еще сказал?
Грета. Он говорит не все, что думает. Он скрытный.
Росс. Спросите его как-нибудь, что он будет делать, когда придут русские.
Грета. Это вы уж сами у него спросите. Фрау Роде может родить в любую минуту.
Росс( рассеянно). Да?
Грета. Знаете, с вашей кузиной, с ней тоже не все в порядке.
Росс. Неужели? А у кого сегодня все в порядке?
Грета( смеется). Думаю, только у мертвых.
Четвертая сцена
Те жеи Анна.
Грета( смотрит на пальто Анны). Ой, какое шикарное! Настоящее демисезонное пальто! Как раз для этой погоды. И вам удалось все это сохранить!
Анна. Да, правда…
Грета. У меня раньше тоже было. Все сгорело.
Анна. Теперь уже скоро потеплеет, Грета. И пальто будет не нужно.
Грета. Я и сама знаю. ( Смотрит, как Анна открывает пакетик с кофе и высыпает часть кофе в кофейник.)
Анна( замечает это. Отдает ей остаток кофе). Вот – передайте это фрау Роде.
Грета( нюхает). Настоящий молотый кофе? Точно! Откуда он у вас?
Анна. Это – плата за страх от последнего американского налета.
Росс. Плата за страх?
Анна. Да, так это называют. Если погибало больше десяти тысяч человек, выдавали дополнительный продуктовый паек – немного сахара, или шоколада, или кофе, как детям дают конфеты, чтобы хорошо себя вели.
Грета. А после налетов русских ничего не давали. ( Хочет уйти.)
Анна. Только обязательно передайте кофе фрау Роде.
Грета. Не бойтесь – себе не возьму. ( Уходя.) Что значит мужчина в доме. Сразу же становишься добрее. ( Уходит.)
Пятая сцена
Анна, Росс.
Росс( быстро). Кто такой старик Кёрнер?
Анна( кладет на стол хлеб). Старший по дому. Живет внизу.
Росс. Нацист?
Анна. Разве иначе он был бы старшим?
Росс. Он и теперь еще нацист? Когда везде белые флаги и русские в городе?
Дальше быстрый диалог.
Анна. Этого я не знаю.
Росс. А подкупить его можно?
Анна. Да. Вот только вопрос, не донесет ли он и после этого.
Росс. Это он донес на фельдфебеля?
Анна. Вероятно.
Росс. А на Вильке тоже он донес?
Анна. Нет.
Росс. Кто донес на Вильке? Кто-то из соседей?
Анна молчит. Раздается телефонный звонок. Анна не снимает трубку. Росс смотрит на нее. Она снимает трубку и сразу же вешает ее.
Росс. Донес этот мужчина, который звонит?
Анна( поднимает глаза). Откуда ты знаешь, что это мужчина?
Росс. А разве иначе ты бы не ответила?
Анна( смотрит на него, говорит медленно). Ты очень наблюдателен.
Росс. Нам пришлось быть наблюдательными в лагере. От этого зависела жизнь.
Анна( горько). Мы все этому научились, верно? Быть начеку и притворяться!
Росс. Это мужчина, который звонил, предал Вильке?
Анна( после паузы). Да.
Росс. Зачем?
Анна. Чтобы спасти свою жизнь. Он сам был под подозрением.
Росс. Это твой муж?
Анна. Да. Я не видела его уже два года. С тех пор как он, напившись, рассказал мне, что ему пришлось сказать правду про Вильке, когда его допрашивали в гестапо. Он принес Вильке в жертву, чтобы спастись самому.
Росс. Чего он теперь хочет?
Анна. Вернуться. Вдруг все оказалось ошибкой. Он сожалеет. ( Горько.) Он всегда сожалеет вовремя.
Росс. Он боится, что ты его выдашь, когда все кончится?
Анна. Может быть. Он всегда предвидит, что полезно сделать.
Росс( показывает на свой мундир). Это его вещи?
Анна. Да. Он стал солдатом, потому что все еще оставался под подозрением. Это его спасло. Я забыла, что мундир все еще здесь. Я упаковала его вместе с другими вещами. Он должен был их забрать. Но так и не пришел.
Росс. А теперь?
Анна( с иронией). Теперь он вдруг захотел меня спасти. ( Ставит на стол завтрак.)
Росс. Тебя? А не себя?
Анна. Он думает о себе. Но звучит лучше, если сказать: тебя.
Росс. Где он? Ему не нужен мундир?
Анна. Нет. В России он потерял ногу.
Росс. Он спекулирует на твоем сострадании? ( Пьет кофе, ест.)
Анна. Нет. На соучастии. Он говорит, что это я рассказала ему то, за что Вильке попал в лагерь.
Росс. А ты это сделала?
Анна. Да. Я доверяла ему.
Росс. А Вильке доверял тебе?
Анна. Да. ( С силой.) Зачем ты все это спрашиваешь? Это случилось, я этого не хотела, но это случилось, и из-за этого Вильке предали, а я об этом и не подозревала; я это все знаю, и я хотела все это забыть, а теперь появляетесь вы, мученики, и боретесь, и кричите правду, и снова все раскапываете! Кто из нас мог предположить раньше, что может быть такая большая подлость и такой сильный страх? Просто мир был другим, были вера и любовь, и доверие. Так мы выросли и так жили, пока на нас не напала эта проказа, которая покрыла и сожрала все, и уже никто больше не доверяет своим близким и даже самому себе.
Росс. Даже самому себе?
Анна( тихо). Да. ( Помолчав.) Мой отец умер, когда я была совсем девочкой. Он был старый, и я мало знаю про него. Но один вечер я помню. Он был уже болен. Я сидела у него. Тут он вдруг сказал мне: «Тебе повезло, дочка, ты родилась в двадцатом веке – в веке свободы, культуры и гуманизма». ( Гневно смеется.) И позднее, в школе, меня учили, что появление людей вроде Аттилы и Чингисхана больше невозможно.
Росс( подходит к Анне. Кладет руку ей на плечо). Мы их превзошли. ( Они стоят у окна. Внезапно он отпускает ее, пригнувшись смотрит в окно.) Это старик Кёрнер? Вон, выходит из дома?
Анна. Да.
Росс( наблюдает за Кёрнером. Пристраивается у окна так, чтобы можно было опереться рукой и прицелиться). Как ты думаешь, он пошел за патрулем?
Анна. От него всего можно ожидать. Почему ты спрашиваешь?
Росс( достает револьвер). Грета что-то об этом говорила.
Анна. Не стреляй!
Росс. Никто даже не пошевелится, если я выстрелю. ( Наблюдает за Кёрнером.)
Анна( испуганно). Позови его сюда! Может, удастся с ним договориться!
Росс( не слушает ее, наблюдает). Теперь он идет к фонарю… Разглядывает асфальт под фонарем… Там, куда упал Кох… ( Наблюдает.) Возвращается в дом… ( Выпрямляется.)
Анна( внимательно смотрит на Росса). Ты бы выстрелил?
Росс. А что мне остается?
Анна не отвечает. Пристально смотрит на него.
Росс( чувствует это. Поворачивается к ней, понимает, что она имеет в виду. Горько улыбается). Век культуры и гуманизма – ты об этом? Да, мы тоже, мы тоже это учили.
Анна( шепотом). Выбрось револьвер.
Росс опускает револьвер в карман.
Анна. Если его найдут русские…
Росс( отрицательно качает головой. Мягко). Анна, за последние десять лет я впервые не совсем беззащитен. ( Достает револьвер, гладит его.) Знаешь, что это значит для меня? Жизнь! Я больше не скотина, которую ведут на убой. Я могу обороняться.
Анна( тихо). Это – смерть. И всегда останется смертью. Выбрось его. Он тебе больше не нужен.
Росс. Он мне нужен, пока не войдут первые русские танки. ( Мягко.) А потом я его выкину, Анна, и поверю в то, что начинается заново все, о чем говорил твой отец – что больше не нужно оружия, чтобы остаться в живых…
Шестая сцена
Анна, Росс, Грета.
Грета( влетает в комнату). Началось! Фрау Роде! Это ужасно!
Анна. Позовите акушерку. Не знаете, где ее можно найти?
Грета. Знаю – если только она еще там. Но кто-то должен в это время побыть с фрау Роде. Она умирает…
Анна. Она не умирает. Она рождает новую жизнь. Попросите фрау Кёрнер снизу… Она наверняка знает, что делать. ( Провожает Грету до двери.)
Грета. Но выглядит так, словно она умирает…
Анна. Да, это всегда так выглядит. ( Грета уходит.)
Седьмая сцена
Анна, Росс.
Анна( отходит от двери). Ребенок. Для чего?
Росс. Для следующей мировой войны.
Анна. Больше не должно быть войн!
Росс. Лет двадцать пять тому назад все думали, что одна мировая война – вполне достаточная наука для одного поколения. И вот, еще не кончилась вторая, но уже ясно, что будет и третья. Мы же должны отвоевать то, что сейчас потеряем!
Слышны шаги на лестнице.
Анна( спрашивает через дверь). Она пришла?
Грета( голос из-за двери). Да, фрау Кёрнер.
Фрау Кёрнер( за дверью). Не торопитесь. Времени достаточно.
Росс( быстро спрашивает). Ваш муж внизу, фрау Кёрнер?
Фрау Кёрнер( за дверью). Кёрнер? Да, пока еще дома. Но скоро уходит. Ему еще куда-то надо.
Анна( запирает дверь, встает перед ней). Чего ты от него хочешь?
Росс. Я хочу ему сказать, что нет нужды доносить на меня.
Анна смотрит на него.
Росс. Я скажу ему, что СС вчера проверила мои документы. Все в порядке.
Анна( тихо). Оставь револьвер здесь.
Росс( мягко). Обещаю, я в последний раз беру его. Завтра он мне уже не понадобится. Может, даже сегодня. ( Смотрит на нее.) Я не буду стрелять.
Анна. Тогда оставь его здесь. Скажи ему, русские всего в часе отсюда. Скажи, ему самому впору прятаться. Он послушает.
Росс смотрит на нее. Вынимает револьвер. Отдает ей.
Целует ее. Уходит.
Восьмая сцена
Анна.
Анна смотрит вслед Россу, проводит рукой по лбу, глядит на револьвер. Хочет его выбросить. Выглядывает из окна. Передумывает. Отходит от окна. Прячет револьвер в сумочку. Идет к зеркалу. Красит губы, внимательно изучает свое лицо. Достает пару других туфель, чулки. Берет чашку. Пьет.
Девятая сцена
Анна, Шмидт.
Дверь тихо открывается. Протискивается Шмидт. Он в гражданской одежде, кажется, что он выпил, но он не пьян, под мышкой у него завернутая бутылка.
Шмидт. Добрый день, куколка.
Анна( в первое мгновение не узнает его, потом пугается). Вы?
Шмидт. В натуральную величину. Отто Шмидт. Сегодня – даже кавалер. ( Протягивает ей бутылку.) Прошу!
Анна. Чего вы хотите?
Шмидт. Ваш дружок смылся?
Анна. Какой дружок?
Шмидт. Ну, ваш кузен.
Анна( взяла себя в руки. Думает, что Шмидт пришел в гости. Пытается по-хорошему избавиться от него. Берет бутылку). Спасибо… Вы в гражданском… Господин Шмидт…
Шмидт. Да. Сам себе кажусь смешным. Полуодетым.
Анна. Вы оставили службу?
Шмидт. Как ваш кузен с потерянными документами? ( Смеется.) Куколка, ты должна признать, вчера вечером я вел себя как кавалер. Мог бы забрать и его. Но – живи сам и давай жить другим. Счастливого пути!
Анна. А вы? Война кончилась?
Шмидт. Похоже на то, правда? Нет, еще не кончилась, куколка. Но идеи вашего кузена произвели на меня впечатление. Свалить в нужное время! Для чего помирать в последний момент? ( Достает из карманов пакеты.) Как вам это? Выглядит неплохо, верно? Принес немного поесть. ( Он складывает пакеты из карманов на столе.)
Анна пытается пройти мимо него к постели, где лежит ее сумочка.
Шмидт( ловит ее, прижимает к себе). Как насчет приветственного поцелуя?
Анна. Отпустите меня!
Шмидт. Ну-ну, не строй неприступность, куколка! Вчера вечером ты была сговорчивей!
Анна. Что?
Шмидт. Ну, ясно, что! Я же не ребенок! Сразу понял, что ты имела в виду, когда переодевалась! Ты – мой тип женщины.
Анна. Если вы знаете это, то знаете, что я сделаю, если вы меня сию секунду не отпустите. ( Хватает со стола принесенную Шмидтом бутылку.)
Шмидт( смеется). Это мне нравится. Терпеть не могу бесхарактерных баб! ( Отпускает ее.) Ладно, куколка, время у нас есть. Давай тогда сделаем по глотку, а?
Анна. Забирайте это все и уходите!
Шмидт( не обращает внимания на ее слова). Прекрасно. Тогда для начала дай мне бутылку.
Анна( спокойно). Может, вы мне скажете наконец, чего вы, собственно, хотите?
Шмидт. Да я уже сказал. Залечь на дно. На несколько дней – пока не кончится первая атака русских. А если мы и тогда все еще будем нравиться друг другу…
Анна. Вы с ума сошли?
Шмидт( смеется. Достает из кармана какие-то бумаги). Посмотри, что у меня еще есть! Продовольственные карточки! Отто обо всем позаботился! На них могут прожить десять человек.
Анна. Поймите же, вы не можете здесь остаться! ( Все еще держит бутылку в руке.)
Шмидт хватает бутылку. Анна пытается удержать ее, но сдается, поняв, что бутылка не может представлять опасности для Шмидта.
Шмидт( открывая бутылку). Ты хочешь сказать, из-за СС и всего такого? Не бойся, дорогуша. Вот в таком виде меня вчера выпустили из концлагеря. Товарищ из канцелярии достал мне документы. Я – жертва нацистов. Пусть русские приходят. Я в порядке.
Анна( внимательно смотрит на него. Меняет свое поведение. Говорит дружелюбно). Тогда чего вы хотите здесь? Почему вы не пошли куда-нибудь еще? У вас нет родных?
Шмидт. В Силезии. Там сейчас русские.
Анна. Но ведь вас помнят со вчерашнего дня. Все видели вас вчера в форме обершарфюрера.
Шмидт. Да никто этого и не вспомнит, куколка. Если не хочет себе плохого.
Анна. Грета…
Шмидт. Она придержит язык. Уж она-то все понимает… ( Открывает один из пакетов на столе. Что-то ест.)
Анна. Даже когда придут русские?
Шмидт. Даже тогда. Точно так же, как и ты. ( С угрозой.) Все вы наверняка не хотите навлечь на себя беду! Эта история с русскими продлится недолго. Потом мы опять вернемся. Пусть даже не совсем открыто. Но мы вернемся. И мы запомним каждого предателя!
Анна. А разве вы сами не стали предателем?
Шмидт( смеется). Умница! Я это еще вчера заметил. Но ошибаешься. Есть молчаливое согласие высшего начальства. Скрыться от противника. Спасти цвет нации. Исчезнуть, пока не минует опасность. Твое здоровье, куколка! ( Поднимает бокал.)
Анна( думает, наблюдает за ним, берет протянутый им бокал). Приходите вечером.
Шмидт. Это уже лучше. Но мне больше не хочется появляться в гражданском на улице.
Анна. Тогда после обеда.
Шмидт отрицательно качает головой, пьет, наливает себе еще.
Анна. Сейчас неудобно. Приходите через час. А теперь – уходите. ( Хватает его за руку, чтобы вывести из комнаты.)
Шмидт( сидит за столом. Выдергивает руку). Да в чем дело? Чего вдруг? Ведь вчера ты достаточно ясно дала мне понять…
Анна. Мне нужно еще кое-что уладить. Так что через час, договорились? ( Пьет.)
Шмидт( добродушно). Я останусь тут, куколка. Всегда лучше все видеть. Старое правило – не поворачиваться спиной.
Анна. Вы собираетесь остаться здесь, а сами не доверяете мне даже на час?
Шмидт. Да я тебе доверяю. Но мое доверие сильнее, когда ты тут.
Анна( примирительно). Мне нужно время. Я ведь даже еще не одета.
Шмидт. Для меня ты достаточно одета. Мне плевать на тряпки.
Анна( делает вид, что серьезно озабочена). Честно говоря, я так и не понимаю, почему вы не поискали укрытия где-нибудь в другом месте. Ведь здесь вы были вчера – эсэсовцем. У вас нет другого места? У такого мужчины, как вы? Наверняка есть!
Шмидт. Честно говоря, нет.
Анна. А где же ваши товарищи?
Шмидт. Мне это все равно. Я – одиночка. Так лучше. Так меня никто не сможет выдать. Ни один товарищ. ( Объясняет.) Не всегда и не все можно выбирать, куколка. Иногда ситуация застает тебя врасплох. Получается, как и не ожидал. Тогда приходится пользоваться тем, что есть. А ты вчера строила мне глазки. Я подумал, что мы поняли друг друга.
Анна( обдумывает. Потом говорит). Ну хорошо. Но сейчас уйдите хотя бы на полчаса. Мне еще надо… ( Ведет его к двери.)
Десятая сцена
Анна, Шмидт, Росс.
Росс входит, останавливается, обескураженно смотрит на Шмидта.
Шмидт. Ага, вот в чем дело, верно?
Анна( спокойно). Да все дело в этом. Именно это я и хотела уладить.
Шмидт. Кузен! Как бишь его зовут?
Росс. Фольмер.
Шмидт. Точно! Все еще здесь! Надо же! Разве вы не собирались уйти еще вчера?
Анна( быстро). Он уходит. Вчера вечером не смог.
Шмидт. Почему? Боится по ночам выходить из дома?
Анна. Да уходит он! Куда ему было идти ночью? ( Россу.) Ты должен сейчас уйти. Пора.
Росс( ему не ясна ситуация). Да… конечно…
Анна( Шмидту). Он все равно хотел уйти после завтрака. ( Россу.) Ничего не забыл?
Росс кивает. Она внимательно смотрит на него.
Анна. Тогда удачного пути!
Росс идет к двери.
Шмидт( у него в руке неожиданно оказывается револьвер, он обгоняет Росса, револьвером толкает его назад). Не так быстро, куколка. ( Россу.) Стоять! Входите! Встаньте вон там. ( Анне.) Вы тоже!
Росс подчиняется. Смотрит на Анну. Не понимает, что происходит.
Шмидт. И куда вы собрались, Фольмер? Так вас якобы зовут. ( Анне.) Дело в том, что меня интересует, куда он пойдет.
Анна. Какая разница. Отпустите его, пусть идет. Пусть сам о себе позаботится. ( Россу.) Иди же наконец!
Шмидт( бросает на нее взгляд. Россу). Куда?
Росс( равнодушно). В часть. Или на сборный пункт. С моей рукой вряд ли на фронт.
Анна( Шмидту). Он разберется, что ему делать.
Шмидт. Ты вдруг стала совсем неприветливой и очень торопишься избавиться от него.
Анна( смотрит на Шмидта). Вот как, я тороплюсь? А знаете что? Идите вы оба к черту! Вы мне надоели! Давайте, выматывайтесь оба! Вы – два сапога пара! И еще ( показывает на стол), заберите ваше барахло! Спрячьтесь в каком-нибудь подвале, пейте и рассказывайте друг другу, какие вы смелые парни!
Шмидт. Ладно, ладно! Ты сегодня какая-то язвительная, куколка!
Анна. Да неужели? А почему бы и нет? Поглядите на себя, вы, два сверхчеловека, как вы тут стоите – вы ( Шмидту) так мужественны, что сразу хватаетесь за пушку! Спрячьте эту штуку, не будьте смешным!
С этого момента диалог очень быстрый, как дуэль.
Шмидт. У тебя поубавится разговорчивости, когда придут русские. Тогда ты приползешь и будешь молить Отто о защите.
Анна. О защите? Вас? Да вы с ума сошли! Вам самому понадобится защита!
Шмидт. Мне? Мне – нет. У меня есть документы. Единственный, кто окажется в дерьме – это Фольмер. Говорят, лагерь в Сибири не самое уютное место.
Росс. Уютнее, чем виселица, обершарфюрер Шмидт.
Шмидт( самодовольно). Шмидт? Впервые о таком слышу. Меня зовут Йозеф Хольманн.
Росс( вздрагивает). Йозеф Хольманн?
Шмидт. Вам знакомо это имя?
Росс( берет себя в руки). Нет.
Шмидт. Прекрасное имя. К тому же настоящее. Более настоящее, чем ваше.
Росс. А разве имя может быть более настоящим и менее настоящим?
Шмидт. Зависит от документов, которые его подтверждают. По этому признаку ваше имя ничего не стоит. Или вы нашли свои документы?
Росс. А есть смысл сейчас их находить? Разве вы только что не потеряли свои?
Шмидт. Поменял! Это – огромная разница. Примерно такая же, как между жизнью и смертью.
Анна( показывает на его револьвер). А револьвер? Он не противоречит вашим документам?
Шмидт( смотрит на нее). Умница, как всегда.
Росс. Вы видели белые флаги на улице, Шмидт? Времена меняются. Всякий, пойманный с оружием в руках, будет расстрелян. И нашими, и русскими.
Шмидт. Только не я. Мы еще здесь. Вы слышали, что министр пропаганды приказал обстрелять улицы, на которых вывешены белые флаги, из пушек?
Анна. У него столько лишних пушек?
Шмидт( с улыбкой). Все еще шутишь? Рано, пташечка, запела, как бы кошечка не съела.
Анна. Теперь кошки есть разные.
Шмидт. Конечно, ангел мой. Я еще вчера это заметил, вы обладаете умением убеждать. Мои комплименты! Молодой человек, который был тут вчера вместе со мной, сегодня застрелился.
Анна. Кто? Мимоза?
Шмидт. Нет, второй. Мак. Тот, у которого героическая мать.
Анна. Этот малыш?
Шмидт кивает.
Анна. Бедный мальчик!
Шмидт. Очевидно, ты разрушила его представление о мире. Идеалисты – хрупкий народ. ( Садится на постель.) Так, а теперь давайте сменим тему. Здесь не жил некто по фамилии Вильке?
Анна( в изумлении смотрит на него). Вильке?
Шмидт. Да или нет?
Анна. Да. Что с ним?
Шмидт. Тебя это интересует, да?
Анна не отвечает.
Шмидт. Вильке был арестован. Как государственный преступник. Донос поступил отсюда. От кого-то по фамилии Вальтер. Верно, фрау Вальтер?
Анна. Вы хорошо информированы.
Шмидт. А кому и быть хорошо информированным, как не мне? Думаешь, я пришел сюда просто так, на авось? Еще вчера вечером все разузнал про тебя. Наверное, иначе и не пришел бы. Такой донос – как ты думаешь, он заинтересует русских?
Анна молчит.
Росс. С военной точки зрения – вряд ли.
Шмидт. Но, может быть, с человеческой. Донос на антифашиста!
Росс. И вы можете это доказать?
Шмидт( улыбается, кивает). Я даже захватил доказательства с собой. Копию протокола. Вы же знаете, мы, немцы, – ужасные бюрократы. ( Лезет в карман, на секунду показывает документы.) Бумаги! Ценные бумаги! Сегодня без документов никуда. Например, вы, Фольмер, мертвы и сами об этом не знаете. ( Смеется.) Смешно, правда?
Анна. Что случилось с Вильке?
Шмидт( равнодушно). Как всегда, куколка. Сердечный приступ во сне.
Анна. О-о…
Шмидт. Да, одного ты довела до самоубийства, на второго донесла. Что тебе нравится больше?
Росс( у окна). Вон идет патруль СС.
Шмидт. Что? Сюда?
Росс. Боитесь с ним встретиться?
Шмидт( резко). Осторожно, Фольмер! Одно слово – и…
Росс. Вам не особенно хочется встречаться с ним, правда, Шмидт?
Шмидт. А вам хочется? Или вам охота, чтобы вас сейчас повесили?
Росс. Нет, Шмидт.
Шмидт( резко). Забудьте Шмидта. Его больше нет.
Анна( быстро). И для СС тоже?
Шмидт. Кое-кто не в меру любопытный уже умер раньше времени. ( Идет к окну, отталкивает Росса, смотрит на улицу.)
Анна. И эсэсовцы тоже?
Шмидт( подходит к столу. Берет что-то, ест). Любовь моя, я не единственный, кто решил сейчас соскочить. За эту неделю несколько тысяч фанатичных партайгеноссе ушли в подполье. Через три дня официально больше не будет ни одного нациста. А те, кто останется, скажут, они принимали в чем-то участие, только чтобы предотвратить худшее. Невозможно расстрелять нас всех – да и найти нас будет трудно, об этом уже позаботились. Мы вернемся! Зарубите себе это на вашем хорошеньком носике!
Анна смеется.
Шмидт. Что тут смешного?
Анна. Я иногда смеюсь без причины – иначе давно умерла бы. ( Глядит на Шмидта.) Итак, вы прикрыты с обеих сторон – даже когда придут русские?
Шмидт. Когда придут русские, мне будет даже намного лучше, чем вам. Я не солдат. И я не предавал антифашиста Вильке. Лучше попросите меня не выдавать вас.
Росс. Что?
Шмидт( самодовольно). Я здесь – единственный совершенно безупречный человек. Заключенный концлагеря с документами. Такими хорошими, что могу жить совершенно открыто. Документы с отпечатками пальцев и фотографиями. Естественно, моими. Я даже занесен в списки концлагеря. Допросы только подтвердят мою подлинность. ( Торжествующе.) Документы, Фольмер! Документы! Мы живем в эпоху документов!
С улицы доносятся выстрелы и крики.
Одиннадцатая сцена
Те жеи Грета.
Грета( врывается в комнату). Они стреляют по окнам.
Шмидт. Кто?
Грета. Эсэсовцы.
Шмидт. Кто?
Грета. О, обершарфюрер! В гражданском?
Шмидт. Это вас не касается. Кто стреляет?
Росс( у окна). Эсэсовцы стреляют по окнам, на которых висят белые флаги.
Грета( Шмидту). В гражданском? Что случилось?
Шмидт. Буду стрелять, если скажете хоть одно неверное слово! ( Грете.) Вы меня не знаете! Понятно?
Грета видит револьвер. Кивает.
Шмидт. Вы меня когда-нибудь видели?
Грета. Никогда.
Шмидт. Никогда! Кто будет держать рот на замке, останется в живых. Кто будет болтать – застрелю… ( Показывает на свой револьвер.) Понятно?
Грета. Я – могила. И всегда была. В наше-то время!
Шмидт( с угрозой). Мы вернемся! Это ясно?
Грета. Ясно! Но куда нам деться до того?
Анна. Идите на станцию «Зообункер», там тысячи людей. ( Смотрит на Шмидта.) Там ни на кого не обращают внимания. Даже на бывших обершарфюреров СС.
Грета. Поздно. Старик Кёрнер говорит, станция уже отрезана. ( Анне.) А ребенок родился! Мальчик. Акушерка выглядит, как турчанка. Толстая повязка на голове. Легкое ранение. Но, несмотря на это, пришла. ( Глядя на Шмидта.) Только не защищайте нас слишком усердно, а то нам всем конец. ( Уходит.)
Двенадцатая сцена
Анна, Шмидт, Росс.
Анна( возвращается от двери. Россу и Шмидту). Вы стоите тут оба, как смертельные враги, а между тем Грета права: русские нас всех, вероятно, расстреляют.
Шмидт( смотрит на нее; думает). Верно, куколка. У тебя и впрямь светлая головка. Они нас ликвидируют, потому что тут Фольмер. Солдата без документов русские наверняка примут за нациста. Он должен исчезнуть. Он подвергает нас опасности.
Анна( в ужасе). Так дайте ему наконец уйти!
Шмидт( отрицательно качает головой). Чтобы он там сразу меня выдал? Нет, дорогуша. У него был шанс. Надо было вчера смыться. Теперь слишком поздно.
Анна( пристально смотрит на него). Он может выбросить военную форму. Мы можем поискать в доме штатскую одежду. Старик Кёрнер…
Шмидт( снова качает головой). Слишком поздно. Нет смысла втягивать в эту историю еще больше людей. Да и в гражданском у него документов все равно не будет, а натравить на меня патруль СС он сможет и переодетый. ( Смотрит на Анну и Росса. Говорит медленно.) Только мертвый ничего не скажет.
Анна( вскрикивает). Что?
Шмидт. Конечно! Что же еще? Ничего другого не остается. А когда придут русские, я скажу, что только что застрелил немецкого солдата. Это – алиби, поступок настоящего антинациста.
Росс. Внизу все еще патруль СС. Если вы выстрелите, они найдут здесь заключенного концлагеря, который застрелил немецкого солдата.
Шмидт( улыбается). Возможно. Но у меня есть время. Мне придется стрелять, только если придут русские.
Анна. Дайте ему уйти! Он ничего не скажет. Он хочет только спасти себя самого. Он – дезертир. Он не может никого предать.
Шмидт. Дезертир? Смотри-ка, значит, я действую вполне патриотично. Тем лучше!
Росс( Шмидту). А не лучше было бы передать русским пленного солдата, а не мертвого?
Шмидт( отрицательно качает головой). Не для меня. Только тот, кто умер, ничего больше не скажет.
Росс. А вам разве не придется объяснять, откуда у вас револьвер, из которого вы стреляли?
Шмидт. Заключенные часто воровали достаточно оружия, когда лагеря расформировывались. Ничего не поделаешь, Фольмер. Вы – недобросовестный солдат. Теперь вам придется за это платить. ( Анне.) Он нам не нужен! Держись за меня. Без него мы пробьемся.
Звонит телефон.
Шмидт. Кто это?
Телефон продолжает звонить.
Шмидт. Снимите трубку! Но ни слова! Иначе…
Анна( снимает трубку). Да? ( Слушает.) Кто? Кого? Я не знаю… Минуту… ( Шмидту.) Это вас…
Шмидт. Меня? Исключено! Никто не знает… Спросите еще раз…
Анна( по телефону). Да… Шмидт?.. Да?.. Отто? Я должна сказать Отто, что это его друг, лично… неотложно?.. ( Смотрит на Шмидта, протягивает ему телефонную трубку.)
Шмидт( немного медлит, потом берет трубку. Стоит спиной к Анне, так, чтобы видеть Росса. Руку с револьвером опустил). Кто это? Что? С кем вы хотите говорить? Что? Не понимаю. ( Продолжая слушать, смотрит на Анну.) Повесили… Что, черт возьми…
Анна( успела взять сумочку с постели, обошла Шмидта, приставила револьвер Росса к спине Шмидта). Не двигайтесь! Я сразу же выстрелю. Бросьте револьвер!
Росс( одним прыжком оказывается вне зоны выстрела для Шмидта). Давайте, Шмидт!
Шмидт так и стоит с трубкой у уха.
Анна. Не опускайте телефон! Бросайте оружие!
Шмидт( через плечо смотрит на Анну. Медленно). А потом?
Анна. Ничего. Вы сможете уйти.
Шмидт. Так… Значит, так… ( Неожиданно широко улыбается.) Попался, да? На такой дешевый трюк! Это чтобы со мной такое случилось! Успокойтесь, милостивая госпожа, я бы его уже давно убил. Осторожно, а то эта штука у вас в руке еще взорвется.
Росс. Бросьте револьвер! Немедленно!
Шмидт( бросает револьвер. Анне). Почему бы и нет? Если вам так легче. Все это было только шуткой!
Росс стоит за спиной у Шмидта, отталкивает ногой его револьвер, поднимает его.
Шмидт( добродушно). Довольны? Теперь я могу положить трубку?
Анна( отходит, когда видит, что Росс взял револьвер Шмидта и держит Шмидта под прицелом. В ужасе смотрит на револьвер в своей руке, потом – на Росса. Шепотом). Отпусти его!
Росс. Чтобы он прислал за нами полицейский наряд на машине? Шмидт, идите туда! ( Приставляет револьвер к его животу. Заставляет его перейти в другой конец комнаты.)
Шмидт( испуганно садится, но пытается оставаться добродушным). Мы можем договориться. Нам ведь ничего другого не остается. ( Анне.) Как вы сказали? Мы все хотим выжить. Когда у каждого рыльце в пуху, договориться легче всего. А мы ведь все замарались, правда? Так что отложите оружие. Я говорил не всерьез. А вы оба, разумеется, не можете допустить, чтобы тут наверху лежал застреленный узник концлагеря. ( Ухмыляется.) Мы все зависим друг от друга. То есть это все еще вы зависите от меня. ( Россу.) Если вы будете вести себя прилично, я замолвлю за вас словечко перед русскими.
Анна. Мне кажется, я сойду с ума!
Шмидт( спокойно). Нет, куколка, если будешь держаться меня. У меня надежнейшие документы. На большее у наступающей армии времени не будет. Я знаю. Сам был там, когда мы наступали.
Росс. В СД, Шмидт?
Шмидт. В СД, Фольмер. Я хотел бы, чтобы вы привыкли называть меня моим настоящим именем ( улыбаясь) – Хольманн.
Росс( вздрагивает). Хольманн! Ваша последняя жертва!
Шмидт( равнодушно). Кто-то должен быть последним.
Росс. Хольманн! Я его помню. У него слезились глаза. На руке не хватало двух пальцев. И где-то был ребенок, которого он хотел еще раз увидеть.
Шмидт( удивленно смотрит на него). Откуда вы это знаете?
Росс. Я был с ним в лагере.
Шмидт. Вы? Становится все интереснее. За что?
Росс( спокойно). Я тоже задавал себе этот вопрос целых десять лет.
Шмидт( примирительно). Ну, все равно. Все это теперь забыто.
Росс. Вам бы этого хотелось!
Шмидт. Дружище, чего вы хотите? В концлагере сидели или предатели, или преступники. СС только выполняла свой долг. Так что не пищите. Долг есть долг! А приказ есть приказ.
Росс. А совесть есть совесть.
Шмидт. Об этом будут судить другие люди, не вы!
Росс. Ошибаетесь, Шмидт! Вам приговор уже вынесен. Кохом! Моим товарищем Кохом!
Шмидт. Вашим товарищем?
Росс. Да, Шмидт. Он вчера бежал вместе со мной.
Шмидт. Что? Так вы – тот…
Росс( все больше теряет самообладание). Да, Шмидт! Вы осуждены! Кохом, который меня не предал! Встань, свинья! На подоконник! Прыгай! Давай! Покажи, что у тебя тоже есть мужество, как у Коха!
Шмидт( медленно встает, смотрит на Росса). Не делайте глупостей, приятель!
Росс. Прыгай!
Шмидт( отшатывается). Не делайте самого себя несчастным!
Анна( испуганно, Россу). Он прав. Оставь его!
Росс( поднимает револьвер. Вне себя). Оставить его? Чтобы он остался в живых, когда другим пришлось умереть? Прыгай!
Шмидт. Вас повесят!
Росс( вне себя). Прыгай, свинья! Прежде чем тебе удастся скрыться с твоими документами!
Шмидт( Анне). Послушайте, вы! Вы же разумный человек! Удержите этого сумасшедшего! Он нас всех погубит! Мы должны держаться вместе! Мы же все немцы!
Росс. А Кох? А малыш Леви? А Хольманн?
Шмидт( кричит). Евреи!
Росс. Люди!
Шмидт( у окна). Да, люди! Будьте же и вы человеком! Вам-то я вовсе ничего не сделал! А мог бы вчера приказать вас повесить! И это – ваша благодарность?
Росс. Прыгай!
Шмидт. Я – богатый человек! Я заплачу вам за ущерб. Вам же нужны деньги! Не бумажные деньги! Золото! Оно не теряет ценности! ( Анне.) Скажите же этому безумцу… ( Стоя на подоконнике.)
Росс. Все краденое! Убийца!
Шмидт( кричит, Анне). Послушайте, ну что он все время говорит про убийства? Он же сам убил человека! И вы тоже! Малыша Мака! И Вильке! Так чего вы хотите? В чем разница?
Тринадцатая сцена
Те жеи Грета.
Грета( врывается в комнату). Русские! Русские внизу!
Шмидт( кричит). Приведите их! Быстро! Приведите их! ( В окно.) На помощь! Русские! Сюда!
Анна( Шмидту). Вы с ума сошли?
Росс( очнулся, трясет головой). Поздно! ( Анне.) Выбрось револьвер. Быстро! ( Отпрыгивает от окна назад в комнату.)
Анна и Росс выкидывают револьверы в окно.
Шмидт( кричит). Вместе! Только вместе!
Слышно, как хлопают двери, шум, крики.
Шмидт. Держаться вместе!
Четырнадцатая сцена
Те жеи русские.
Дверь распахивается. Входят русские.
Шмидт( показывает на военную форму Росса). Нацист! Солдат!
Анна. Он лжет.
Первый русский. Фашист? ( Оборачивается к двери. Кричит несколько слов по-русски.)
Анна( Шмидту). Так это, по вашему, «держаться вместе»?
Шмидт. Вы же не хотели по-другому. Теперь сами расхлебывайте эту кашу.
Пятнадцатая сцена
Те жеи еще несколько русских.
Вся сцена происходит лихорадочно быстро. Русские говорят громко, со смехом и угрозой одновременно. Пристают к Грете.
Четвертый русский. А, красивая женщина… Вот так птичка… Хороша…
Грета( обороняется). Отпустите меня! Я – дама!
Русские. У тебя красное платье, ты коммунистка? Хорошо! Везде коммунистка?
Грета( пытается убежать. Пронзительно кричит). Я дама!
Первый русский( остальным солдатам, по-русски). Тихо! ( Шмидту с сильным русским акцентом.) Кто здесь фашист?
Шмидт. Вот этот, он нацист! ( Показывает на Росса.) А я – сбежавший заключенный! Коммунист! Концлагерь!
Анна( кричит). Он лжет!
Шмидт. Ну же, куколка! Ты знаешь, что это правда. ( Русским.) Военная форма. Он – солдат! Я – документы.
Русские. Водка! Где шнапс?
Шмидт( услужливо). Вот! ( Подает бутылку, которую принес с собой.)
Пятый русский( Россу). Ты – к стенке! Бах-бах! Давай!
Русские( Грете). Дама? Капиталистическая свинья!
Грета( в испуге). Нет, нет! Я здесь работаю! Служанка!
Русские. Тогда пошли! Кровать! Спать с рабочими.
Первый русский( Шмидту). Покажите документы!
Шмидт( протягивает ему бумаги). Вот. Меня зовут Хольманн.
Анна. Документы фальшивые! Это обершарфюрер Шмидт.
Шмидт( смеется). Как нацисты умеют врать! Вот моя фотография. Вот мои отпечатки пальцев.
Первый русский( Анне). Вы его знаете? ( Показывает на Шмидта.)
Анна. Со вчерашнего дня. Он был в доме с обыском.
Первый русский. А зачем он пришел сегодня?
Анна. Чтобы спрятаться.
Первый русский( Шмидту). Почему здесь?
Шмидт. С чего мне, если я офицер СС, возвращаться сюда? Я здесь, чтобы узнать об одном товарище по концлагерю. Вильке. Он раньше жил здесь.
Первый русский( Анне). Это верно?
Анна. Только то, что раньше Вильке жил здесь.
Шмидт. Его здесь арестовали.
Первый русский. ( Анне). Это верно?
Анна. Да.
Третий русский( первому). К чему все эти вопросы? Все они нацисты! К стенке – и готово!
Первый русский. Подожди немного.
Шмидт( показывает на Анну). Она донесла на Вильке.
Первый русский. Это верно?
Анна. Я не доносила.
Русские( кто-то крутится вокруг Греты. Кто-то обыскивает комнату. Едят то, что принес Шмидт. Пьют. Грете). Где ты спать, красная птичка? Пошли! Где еще женщины? Покажи еще женщин или… ( Достают пистолеты. Пытаются вытащить Грету из комнаты.)
Первый русский. Тихо! ( Грете.) Вы останетесь здесь. Как свидетель! ( Россу, на которого один из русских направил пистолет.) Документы!
Росс. У меня нет документов.
Анна. Он бежал из тюрьмы.
Первый русский( жестко, Анне). Вас не спрашивают. ( Россу.) Документы!
Росс молчит.
Третий русский. Как вы поступали в России, если у кого-то не было документов?
Росс. Я не воевал.
Первый русский( жестко). «Я не воевал! Это не я!» Все сейчас так говорят! В России были только святые, да? Почему нет документов? Выбросил? Почему?
Росс. Я вчера сбежал.
Первый русский. Откуда? Номер части?
Росс. Из тюрьмы. Нас вывели на расстрел.
Первый русский. Вы солдат?
Росс. Нет.
Первый русский. Откуда военная форма?
Анна. Я ему дала.
Шмидт( смеется). Да кто этому поверит!
Первый русский( Анне). А у вас она откуда?
Анна. Она принадлежала моему мужу.
Первый русский. Где ваш муж?
Анна. Я не знаю.
Шмидт. Конечно, не знает она.
Первый русский( оглядывается на него. Потом Россу). Почему вы здесь?
Росс. Я прибежал сюда.
Первый русский. Почему?
Росс( медлит). Мне сказали, что Вильке меня спрячет.
Первый русский. Кто вам это сказал?
Росс. Товарищ по тюрьме.
Первый русский. Как его зовут?
Росс. Я не знаю его имени.
Шмидт. Еще один незнакомец!
Первый русский подходит к Шмидту, смотрит на него. Шмидт отходит на несколько шагов.
Первый русский( Грете). Вы знаете этого мужчину? ( Показывает на Росса.)
Грета. Это ее кузен. ( Показывает на Анну.)
Первый русский( Анне). Это ваш кузен?
Анна. Нет.
Первый русский( Грете). Это она вам сказала, что он кузен?
Грета. Конечно!
Первый русский( Анне). Это верно?
Анна. Да. Я это сделала, чтобы спрятать его. Она могла бы донести.
Грета( возмущенно). Я?
Первый русский отталкивает Грету.
Шмидт( первому русскому, показывая на Росса). Он хотел застрелить меня!
Первый русский( Россу). Это верно?
Росс. Вчера он убил моего товарища, заставил его выпрыгнуть в окно. Я хотел сделать с ним то же самое. Он – эсэсовец.
Анна. Я присутствовала при этом. Я это видела. Его звали Кох.
Первый русский. Где Кох теперь? Где его труп?
Росс. Они его забрали.
Четвертый русский( по-русски). Все вранье. Всех к стенке. Чего с ними разговаривать?
Первый русский( Грете). Вы это видели?
Грета. Да.
Шмидт( с угрозой). Что?
Грета смотрит на него.
Первый русский( Грете). Вы видели этого Коха?
Грета. Никогда.
Анна. Не лгите! Вам больше нечего бояться!
Грета. Я никогда не боялась больше, чем сейчас.
Четвертый русский( по-русски). Всех к стенке! Хватит вопросов. Чем больше вопросов, тем хуже война.
Остальные русские разбрелись по квартире, теперь они возвращаются, громко переговариваются. Хватают Грету, вытаскивают ее из комнаты. Она кричит.
Шестнадцатая сцена
Те же, без Греты.
Первый русский( возвращает Шмидту документы). Хорошо.
Шмидт. Спасибо.
Первый русский( Россу). У вас ничего нет?
Анна( освобождается от русских, которые схватили и ее). Рука! ( Россу.) Сними бинты! Покажи им!
Росс( срывает бинты. Протягивает руку). Вот! Вот номер из концлагеря. Это татуировка! Ее не подделаешь! Вот мои документы!
Шмидт( внимательно смотрит). Это номер СС. Эсэсовцам делали такую татуировку!
Первый русский. На этом месте?
Шмидт. То тут, то там. В зависимости от части.
Анна. Он лжет! ( Прорывается к Россу. Отталкивает автомат, который один из русских направил на него.) Убери автомат! Направь его вон на этого! ( Показывает на Шмидта.)
Русский хочет оттолкнуть ее. Она сопротивляется.
Суматоха.
Анна( кричит). Но это же невозможно, чтобы вы осудили невиновного человека! Только потому, что он говорит правду! Где же справедливость?..
Ее оттаскивают в сторону.
Первый русский( холодно Анне и Россу). Справедливость! Мы тоже задавались этим вопросом, когда вы еще побеждали.
Росс( тихо). Мы нигде не побеждали.
Первый русский. А военная форма?
Анна. Он просто так одет! Он не солдат!
Третий русский( смеется, потом говорит, запинаясь, на ломаном немецком). Мы тоже нет. Но форма меняет. Без нее… в костюме… я… сапожник… мир… люблю водку и поспать. В этом костюме я… воевать и убивать… ( По-русски.) Поняли?
Русские смеются.
Анна( в ужасе). Вы смеетесь… Вы хотите убить его и смеетесь…
Третий русский. Как сапожник – я плачу. Как солдат – смеюсь. Как русский – говорю: ты расстрелял мою семью, я расстреляю твою… ( Россу.) Правильно?
Росс( тихо, третьему русскому). Правильно.
Анна( Россу). Что ты говоришь?
Росс( тихо и растерянно, потом громче). Вы правы: война порождает войну, а убийство – убийство, несправедливость – несправедливость, месть – месть. И всегда для этого есть великие и святые слова, всегда надо спасать отечество, или справедливость, или свободу, или гуманизм – а платить приходится невиновным. Ты прав, сапожник, твоя семья и моя. Твою убили, теперь твоя очередь стрелять, чтобы цепочка не прервалась, а завтра наша, потом опять твоя, а вокруг стоят подстрекатели со сговорчивой совестью и мертвыми сердцами, закрывают глаза, складывают руки и позволяют этому происходить…
Анна( со страхом). Что ты такое говоришь? Замолчи, замолчи же!
Первый русский( остальным). Уведите ее.
Русские пытаются вывести Анну.
Шмидт( первому русскому). Типичные нацистские речи! Точно как Гитлер. Он тоже все время говорил о мире и разоружении.
Анна( со страхом). Что вы с нами сделаете?
Первый русский. То же, что вы делали с нами.
Анна. Но не он! ( Показывает на Шмидта.). А этот!
Первый русский( жестко). На войне – все равны!
Русские волокут Анну. Росс пытается помочь ей, получает удар, шатается.
Третий русский. Вставай к стенке, браток. ( Анне, показывая на Росса.) Одним мертвым больше в этой войне – какая разница? Миллионы погибли…
Анна( кричит). Вы не имеете права! Один человек так же важен, как миллионы! Да поймите же! Когда-то где-то это должно кончиться, здесь, сейчас, иначе все было напрасно, все жертвы – и ваши братья, ваши дети тоже – ведь все мы должны умереть, никому этого не избежать, зачем вам быть вдвойне палачами? Разве вы не видите, что Бог ждет только того, когда же мы наконец поймем, что все мы осужденные, а не победители, мстители и побежденные – и похороним ненависть и злоупотребление властью…
Первый русский( пока Анна говорила, дал знак своим людям). Выведите ее отсюда!
Кричащую Анну выталкивают из комнаты. Росс пытается удержать ее, кричит, его сбивают с ног, у него идет кровь, он медленно поднимается.
Семнадцатая сцена
Те же, без Анны.
Второй русский( у него более высокое звание, чем у остальных, все это время он молча наблюдал. Шмидту). Почему он ( показывает на Росса) хотел застрелить вас?
Шмидт. Он хотел украсть мои документы.
Второй русский. Зачем?
Шмидт. Он хотел ими воспользоваться.
Второй русский. Покажите документы. ( Шмидт подает бумаги.) У вас хорошие документы. Очень хорошие. Даже слишком.
Шмидт( услужливо). Немецкая бюрократия.
Второй русский. И что он мог сделать с вашими документами? ( Показывает на Росса.) Тут ведь ваша фотография и ваши отпечатки пальцев?
Шмидт. Он этого не знал.
Третий русский( тычет Шмидту в живот). Ты концлагерь? Почему такой толстый?
Шмидт( замер, потом берет себя в руки). Последние недели они нас откармливали. Они не хотели, чтобы мы выглядели изможденными, когда вы придете.
Второй русский. Мы видели достаточно изголодавшихся людей. Должно быть, вы были в каком-то специальном лагере. У остальных заключенных в лучшем случае есть справка. А у вас тут – целое полицейское досье. ( Швыряет Шмидту его бумаги. Тихо разговаривает с первым русским.)
Первый русский( жестко Россу и Шмидту). Встаньте вон туда. ( Показывает место слева, на переднем плане.)
Шмидт. Но…
Русские толкают его к указанному месту.
Шмидт. Только не меня!
Первый русский( резко). Становитесь. Оба. Хотите еще что-нибудь сказать?
Второй русский наблюдает.
Шмидт. Не меня! ( Оглядывается. Потом говорит.) Деньги! Я знаю, где деньги! Много денег! ( Показывает на Росса.) Его деньги!
Второй русский. Откуда вы это знаете?
Шмидт( в панике). Он мне сказал!
Второй русский. Зачем?
Шмидт. Он хотел… ( Затравленно смотрит на русских.)
Первый русский кивает остальным. Русские с автоматами строятся. Звучит команда. Они прицеливаются.
Шмидт. Нет, только не меня! Не меня! ( Кричит.) Помогите! Свиньи! ( Бежит к двери.)
Русские расстреливают его из автоматов.
Второй русский( глядит на него). Уберите его. Заберите у него документы.
Из соседней комнаты слышны женские крики. Выстрелы. Хлопают двери.
Восемнадцатая сцена
Те же, без Шмидта и русских, которые выносят его тело.
Русские, застрелившие Шмидта, снова строятся, готовые стрелять, перед Россом.
Второй русский( Россу). Хотите еще что-нибудь сказать?
Росс( безразлично). Нет.
Первый русский смотрит на него. Ждет.
Росс( спокойно, почти равнодушно). Мы ждали вас как освободителей. По ночам мы слышали ваши самолеты, а рядом погибали наши товарищи. Последняя надежда, которая еще оставалась в наших растерзанных телах – это были вы.
Слышны крики, выстрелы.
Росс. А все продолжается. ( Смотрит на третьего русского.) Да, сапожник, месть… Еще сегодня утром я думал так же… ( Отрицательно качает головой.) Куда все делось?.. ( Встает прямо.)
Девятнадцатая сцена
Те жеи пятый русский.
Пятый русский( докладывает). Комендатура в следующем доме. Немедленно перейти туда. ( Уходит.)
Второй русский( пистолетом машет солдатам. Россу). Вы пойдете с нами!
Все уходят.
Двадцатая сцена
Мгновение сцена остается открытой и пустой. Или, если это покажется необходимым, – пустой, но на мгновение затемненной. За сценой слышны крики Греты.
Грета. Фрау Вальтер! Фрау Вальтер!
Двадцать первая сцена
Грета.
Грета( входит. Ее платье разорвано. Она оглядывается, зовет). Фрау Вальтер!.. ( С трудом волоча ноги, пересекает сцену. Рассматривает платье. Пытается разгладить его руками. Садится на постель.)
Двадцать вторая сцена
Гретаи фрау Кёрнер, лет шестидесяти, жена старшего по дому.
Фрау Кёрнер( у нее речь необразованного человека). А здесь? А здесь что случилось?
Грета. Я не знаю, фрау Кёрнер. Тут кровь. ( Испытующе смотрит на фрау Кёрнер.)
Фрау Кёрнер( кивает). Они убили жену фельдфебеля. Она одному из них прокусила руку. И это, когда мертвый фельдфебель еще лежал в комнате.
Грета. А фрау Роде они подарили ручные часы. Для малыша.
Фрау Кёрнер. В соседнем доме они забрали жену и дочку советника Блуме. Блуме вскрыл себе вены.
Двадцать третья сцена
Те жеи Анна.
Грета. Господи! Что с вами?..
Фрау Кёрнер. Они и вас забрали?
Анна не отвечает.
Грета. Нет?
Анна. Нет. Я убежала.
Фрау Кёрнер. Ну? Они вас догнали?
Анна. Нет.
Грета. Как только вам это удалось?
Анна смотрит на нее. Молчит.
Грета. Вы спрятались?
Анна кивает.
Грета. Где?
Анна жестом показывает на нижний этаж.
Фрау Кёрнер. Что? Здесь, в доме?
Анна кивает.
Грета. Но где?
Фрау Кёрнер. В квартире фельдфебеля?
Анна кивает.
Фрау Кёрнер. Но они же…
Анна. Она была уже мертва. Они побывали там до меня. А потом уже никто туда не входил. Постояли в дверях, посмотрели на двух мертвецов и ушли.
Фрау Кёрнер. А вы где были?
Анна. Спряталась за столом.
Грета. На котором лежит фельдфебель?
Анна кивает.
Грета( уныло). Я же говорю, некоторым всегда везет!
Анна. А что здесь произошло? Где все?
Грета. Шмидт лежит внизу на лестнице.
Анна. А?..
Грета. Этого никто не знает. Его они, наверное, убили на улице. ( Помолчав.) Он и впрямь был вашим кузеном?
Анна( рассеянно). Нет.
Грета. Так я и думала. ( Смотрит на Анну.) А вы уже давно знакомы?
Анна. Оставьте меня одну… Я больше не могу…
Грета встает.
Фрау Кёрнер. Детка, всем досталось, каждому по-своему. Тут ничего не поделаешь. Кто бы мог такое представить, когда у меня была конфирмация! Это было еще при покойном кайзере. ( Уходит вместе с Гретой.)
Двадцать четвертая сцена
Аннаодна.
Анна( после паузы, тихо). А вы уже давно знакомы? Какое это имеет значение? Как долго надо знать человека, чтобы он разбил тебе сердце? А когда смерть подстерегает на каждом углу, да разве она ждет? Как тут можно долго кого-то знать? ( Обхватывает голову руками.) Все так быстротечно! Где же жизнь? Мы едва прикоснулись к ней – и вот уже все кончено. Как та скатерть, на которой внизу лежит покойник, на ней еще видны следы его последнего обеда – а она уже стала саваном. Куда все уходит? ( Машинально оглядывается.) Слишком много смерти. ( Садится на постель.) Как можно быть добрым, когда везде столько смерти? Есть хоть где-то место, куда можно встать и не наткнуться на смерть? И куда деться сердцу, если ноги все время бегут? И все время по крови?
Двадцать пятая сцена
Входит Росс.
Росс( смотрит на Анну). Ты здесь?
Анна( тоже смотрит на Росса). Ты жив? Грета сказала, они тебя расстреляли. ( Подбегает к нему.) Я думала, тебя расстреляли.
Росс. Что они сделали с тобой?
Анна( прислонилась к его плечу). Ничего. ( Внезапно.) Они тебя еще ищут? Тебе не надо спрятаться?
Росс. Они меня отпустили.
Анна. А если придут другие?
Росс. Они выдали мне удостоверение. Они мне поверили.
Анна( смотрит на него). Теперь все кончилось?
Росс( нежно, обнимая Анну). Да, Анна.
Анна. Страх?.. И смерть?
Росс. Кто это может знать? Но война кончилась.
Анна( помолчав). А ненависть и месть?
Росс. Нельзя жить только местью. Сегодня я это понял…
Двадцать шестая сцена
Те жеи Грета.
Грета( поверх платья повязан фартук, в руках кастрюля. Апатично Россу). Я думала, вас убили.
Росс не отвечает.
Грета. Ну, и кто вы по-настоящему? Заключенный, военный или эсэсовец?
Росс. Человек. Думаю, было бы хорошо, если бы мы все постарались снова стать просто людьми.
Грета. Мы и так люди. Война кончилась?
Росс. Вы так решили, потому что мы хотим стать людьми?
Грета( все еще апатично). Потому что больше не стреляют.
Все прислушиваются.
Анна. Да, правда, совсем тихо.
Росс пытается включить радио. Оно молчит.
Грета( смотрит на свое платье. Бессильно). Господи, как я выгляжу! ( Анне.) Вам снова повезло! А у меня украли даже туфли, которые вы мне подарили. А платье…
Анна( показывает рукой на шкаф). Поищите другое, Грета.
Грета. Что?
Анна. Возьмите, что хотите.
Грета( недоверчиво). Всё?
Анна. Можете взять всё.
Грета( оживляется. Подходит к шкафу). И голубое?
Анна( не глядя). Да…
Грета( еще печальная, но уже захваченная выбором). Я больше ничего не понимаю. Как раз сейчас, когда наступает мир и вы сами наконец можете ими пользоваться!
Росс( поднимает голову от радиоприемника). Мир?
Грета. Конечно, мир. Что же еще? ( Достает второе платье.) Это тоже?
Анна рассеянно кивает.
Росс. Мир… Какое замечательное слово!
Грета( смотрит на Анну). Может, вы тоже собрались в монастырь?
Анна. С чего вы взяли?
Грета. Фрау Кюн хочет уйти в монастырь. Она говорит, что иначе не сможет пережить этот позор. А доктор Мёллер из квартиры напротив застрелил жену, дочь и застрелился сам. Вообще эти самоубийства! Говорят, их десятки. На Анбахерштрассе…
Росс( прерывает ее). А вы, Грета?
Грета( примеряет туфли). Я? Пережив этот кошмар, все эти годы? Что случилось, того не изменишь. Нужно жить дальше.
Росс. Да, Грета, нужно жить дальше!
Грета( еще пассивная, но понемногу превращается в прежнюю Грету). Знаете, надо во всем находить хорошее. Что еще остается? А теперь по крайней мере не надо каждую минуту бежать в подвал или ждать, что вляпаешься во что-нибудь на улице, и все время бояться за свою жизнь. Теперь можно наконец снова прилично одеться и пойти погулять. Ведь сейчас весна.
Анна. Весна?
Грета. Конечно, весна. Об этом как-то забылось, верно?
Анна. Да.
Грета. В парке полно нарциссов, примул и крокусов. Начало мая.
ФрауРоде ( кричит из соседней комнаты). Грета! Грета!
Грета( в этот момент она как раз вынимает из шкафа серый костюм). Господи, надо же ей именно сейчас меня позвать…
Анна( встает. Ее безучастность исчезла. Она смотрит на костюм, который Грета держит в руках. Помедлив). Я думаю, вам он не очень пойдет, Грета.
Грета. Мне все идет. Вы же сами сказали, я могу взять все, что захочу.
Анна. Ну, вот это я бы с удовольствием оставила себе.
Грета. И это, наверное, тоже, да?
Анна кивает.
Грета( покорно). Ну да, а то было бы странно! ( Собирает свои вещи.) Тогда быстро ухожу, прежде чем вы успеете еще подумать. ( У двери.) Поверьте мне, иногда хорошо получать подарки. Это прямо-таки возвращает веру в людей. ( Наклоняется, поднимает шляпу.) Вот еще шляпа господина Шмидта. Новая. А господин Шмидт уже мертв. ( Осматривает шляпу.) Собственно, я могла бы и ее взять себе. ( Россу.) Или вы хотите?
Росс. Забирайте.
Грета. Для мужа. Когда он вернется, он ведь будет штатским. Тогда ему понадобится шляпа. ( Уходит.)
Двадцать седьмая сцена
Анна, Росс.
Анна( берется за одну из штор. Россу). Сорви их!
Росс срывает шторы для затемнения.
Анна. Они превратили наши квартиры в могилы. Впусти свет. Небо должно снова стать небом, а не хранилищем бомб, которое все проклинают!
Росс открывает окна. Анна и Росс стоят у окна и смотрят на улицу.
Анна( через какое-то время). Как жутко выглядит город! Лунный пейзаж. Словно мы – последние люди.
Росс. Или первые.
Анна( смотрит на него). А что дальше?
Росс. Кто может это знать? Мы не боги. Но вот это ( он показывает на улицу) никогда не должно повториться.
Анна( шепотом). Мы когда-нибудь забудем все это?
Росс( обнимает ее за плечи. Мягко). Мы всегда будем помнить это. А в остальном – посмотри на дым там, внизу улицы. Сейчас это еще дым пожаров и смерти, но через несколько часов снова подует ветер, в котором будет только запах земли и растений. Давай доверимся жизни. ( Легонько трясет ее за плечи.) Жизнь, Анна! Мы сохранили ее! Мы прорвались! Там, внизу, лежат мертвые – Кох, Вильке и несчетное количество других. Они все хотели бы еще жить! Разве мы не должны выполнить то, что они хотели? Кошмар кончился, Анна! Мы живы! Мы свободны! Мы можем все начать сначала!
Анна смотрит на Росса. Кивает.
Двадцать восьмая сцена
Те жеи фрау Кёрнер.
Фрау Кёрнер( стучится, входит. Россу). Надо похоронить мертвых. Фельдфебеля и его жену. Гроба у нас, понятно, нет, есть две плащ-палатки и тачка. Тачку надо вернуть через два часа. Она нужна другим. Можете нам помочь?
Росс. А вы уже решили, где будете хоронить?
Фрау Кёрнер. На нашем кладбище. Мы с Кёрнером уже давно купили там участок – ну а теперь на нем можно похоронить молодых людей. Больше никаких мест нету. Сегодня могилы стóят, как золото. Конечно, Кёрнер не должен ничего знать. Поэтому я и прошу вас помочь. Для такого дела нужен мужчина. Лопата у нас есть. Только надо все сделать быстро, из-за тачки.
Росс. Я могу прямо сейчас пойти с вами.
Фрау Кёрнер( смотрит на него. На нем рубашка, брюки и ботинки). А вы не слишком легко одеты?
Росс. Нормально. Все последние зимы я был одет не теплее.
Фрау Кёрнер. Я могу одолжить вам вязаную кофту. ( Прислушивается. Фрау Роде снова запела.) Это не фрау Роде?
Анна( кивает). Как она спокойна. Больше совсем не боится.
Фрау Кёрнер. Вот она поет для новорожденного, а внизу плачут по умершим. Но так ведь всегда было, правда? ( Уходит.)
Двадцать девятая сцена
Росс, Анна.
Росс идет за фрау Кёрнер. Анна у двери. Смотрит на него.
Росс( нежно). Я вернусь.
Тридцатая сцена
Аннаодна.
Мгновение не двигается. Слышно пение фрау Роде. Анна начинает убираться в комнате. Жизнь продолжается.
Занавес.