Я сузила глаза, старательно пряча за спиной подрагивающие от стремительно разгорающейся ярости ладони.
– Повелитель? Ты имеешь в виду Айда?
– Зачем мне Айд? – содрогнулся от смеха демон. – В этом мире я сам могу стать богом! В нем так много пищи! И так много свободных душ, что Айд мне уже не нужен! Я САМ теперь – Хозяин!
– Ты сказал, что есть еще один повелитель, – сухо напомнила я, больше не испытывая ни страха, ни сомнений. – Значит, есть кто-то, кто стоит выше тебя? Кто же тогда, если не Айд? Кто еще может повелевать таким уродом? Или кто-то очень верно сказал про предательство? Мне не показалось, дружок? И правильно вдруг подумалось, что ты пошел по чужим стопам, собираясь основать тут свое собственное царство мертвых?
Дангор странно булькнул и умолк. После чего наклонил рогатую голову и пристально уставился сверху вниз, как на дерзкого клопа. Впрочем, по сравнению с ним я и была тараканом. Букашкой. Просто ядовитой гусеницей, оказавшейся перед едущим по дороге бульдозером. Моя голова едва ли доставала демону до колен. Тогда как сам он возвышался так сильно, что мне пришлось бы приложить немало усилий, чтобы рассмотреть его грубое, хищное, непостоянное и словно ищущее свой настоящий облик лицо. Странное лицо демона, в котором то и дело проскакивали человеческие черты.
«Они слились, – неслышно подсказал мне разгадку призрак. – Они и так были очень близки. Но когда упали и ощутили боль, это стало последней каплей. С этого момента человек исчез. Остатки его души еще здесь, по лицу можно увидеть. Но когда демон поглотит их до конца, он останется только демоном. Без хозяина. Иного не бывает, потому что Тени не умеют отдавать свои души. Демоны не умеют этого тоже. На это способны только люди и те, кто еще помнит, что был человеком…»
«Я поняла, брат, – кивнула я, изучая Дангора в ответ. – Меня волнует другое: он сказал, что есть кто-то еще… значит ли это, что это – не тот демон, который нам нужен?»
«Не знаю, Гайдэ. Возможно».
– Что ж, пора заканчивать, – шумно выдохнул демон, плотоядно посмотрев на неподвижное тело Лина. – Мне надоело играть: вы – слишком слабые противники, чтобы я мог по-настоящему развлечься.
Я медленно покачала головой и загородила собой Лина.
– Не дам.
– Что? – едва не расхохотался Дангор, протягивая руку за вожделенной добычей. – Ах ты, гнида! Да я тебя раздавлю!
Мои пальцы сжались на рукояти выдвинувшегося из ладони Эриола. А потом и засветились вместе с ним, с каждым мгновением разгораясь все ярче и ярче. Правда, на этот раз свечение почему-то было не голубым и не серебристым, а почти белым с едва заметными синеватыми сполохами по краю, но это неважно. Лина он не получит. А если и доберется до него, то только через мой труп.
– Пошел вон от него, падаль.
Дангор только фыркнул и, лениво отмахнувшись, протянул широченную ладонь к окровавленному дракону. Уверенно, властно, без малейших колебаний. Но он зря рассчитывал на то, что я не сумею увернуться. Зря полагал, что я позволю ему безнаказанно прикоснуться к своему другу. И зря думал, что мои ладони засветились просто так: с Эриолом, надо думать, ему еще не доводилось сталкиваться. Тогда как эары… владеющие всей полнотой магии этого мира, начиная с эйнараэ и заканчивая его обратной стороной дабараэ… эары всегда знали, как справиться с созданиями Тени. И они правильно вложили свет своих душ в единственное оружие, способное потягаться по крепости даже со шкурой высшего демона.
С легкостью поднырнув под гигантскую ладонь, я вытащила Эриол уже полностью, смутно подивившись яркому свечению. Но думать некогда – кроме внезапной догадки, у меня не имелось в запасе больше ничего, что можно было бы противопоставить Дангору. Даже сейчас у меня не имелось уверенности, что эта догадка верна. Однако других вариантов просто не осталось, поэтому пришлось делать то, чему меня хорошо научили кровные братья: выждав удобный момент, я обрушила на чудовищно толстое запястье свое единственное, безотказное до этого дня, редкое по своей красоте и свойствам оружие. Чужой бесценный дар. Чужое проклятие и, вместе с тем, спасение. Попросив про себя осколок души погибшего эара, временно обретший форму, лишь достать мерзкую тварь поглубже. Ударить посильнее. Забрать все мои оставшиеся силы, но найти у демона слабое место.
Всего лишь на мгновение.
Ради Лина… хотя бы ради него…
И Эриол его послушно нашел.
Что удивительно, но он услышал меня. Откликнулся еще одной вспышкой белого света. А потом прошел сквозь каменную кожу так легко, словно она не была неодолимой преградой. Чуть задержался, правда, в самый первый миг, но дальше его словно бы подтолкнула чья-то невидимая рука. И буквально вдавила, заставила врубиться в вязкое тело демона, помогла рассечь кожу и жилы, перерубить толстую кость и отсечь громадную кисть у самого основания.
От раздавшегося рева у меня заложило уши. От него задрожала земля, едва не закричали небеса, обрушиваясь вниз тяжелыми черными тучами, а меня просто отшвырнуло назад, играючи бросив на спину мертвого друга. А потом едва не сожгло, когда тугая струя маслянистой и обжигающе горячей крови тяжелой волной ударила прямо в грудь.
Едкой дрянью меня окатило с головы до ног, вынудив упасть на колени и сдавленно закашляться. Кровь демона, попадая на одежду, заставляла ее дымиться, как концентрированная кислота. Засохшая «синька» от ее прикосновения с тихим шипением чернела и осыпалась крохотными серыми комочками. А когда эта гадость пробралась дальше и попала на голую кожу, вот тогда и я чуть не взвыла на пару с отшатнувшимся демоном.
Но именно в этот момент со мной произошло нечто странное: мои Знаки неожиданно проснулись. В ту самую секунду от них брызнули разноцветные искры, а чуть позже земля подо мной отчетливо задрожала, принимая на себя отголоски древней силы.
До сегодняшнего дня я очень смутно представляла себе, что же такое мои Знаки. Я умела чувствовать Равнину. Я слышала боль Гор. Я видела слезы умирающей Долины и ощущала необычную целостность Эйирэ. Но при этом я никогда не испытывала такого всеобъемлющего чувства внезапно наступившего покоя. И не знала, каково это – когда в ответ на твой голос послушно вздымается земля, когда из-под нее, словно и не было веков тишины, взлетают древние, проснувшиеся от долгой спячки древесные корни; когда они прямо на глазах вырастают в мощные узловатые руки; распускаются сотнями свежих бутонов, оживают, настойчиво тянутся к свету. А вместе с ним оживает и сама Степь, внезапно почувствовавшая перемены. Оживает стремительно, сотнями пробивающихся из почвы листочков. Миллионами корней. Крохотными искорками самой настоящей, давно, казалось бы, позабытой жизни. Той самой, которую я в каком-то наитии сейчас позвала.
Правда, встретив на пути источающего бешеную злобу демона, нежные ростки мгновенно огрубели, спрятали зеленую листву, а вместо нее ощетинились тысячами острых игл и, вежливо обойдя свою ошарашенную Хозяйку, с неожиданной силой впились в чужое тело, не замечая ни его прочной кожи, ни удивленного рева, снова сменившегося криком боли. Уверенно обвили его плотным коконом, заставляя захрипеть и пошатнуться. Сжали могучими тисками широкую грудь. Лишили подвижности. Забрали его силы, выпив их дочиста, как голодные тени, но при этом стали еще толще и прочнее. Еще туже обвились вокруг сдавленно зарычавшего демона. А затем заставили его покачнуться, захрипеть и тяжело рухнуть на землю, одновременно продолжая обволакивать новыми кольцами, накидывая на горло новые и новые петли. Вынуждая его бессильно кататься по земле, неистово рваться в этих цепях и драть ногтями неожиданно взбунтовавшуюся землю. Иногда задевая и убивая ожившие корни, но тут же погружаясь в их переплетение с головой.
Растерянно оглянувшись и увидев, как все Плато и большая часть Степи пришли в непонятное движение, я отступила от бешено бьющегося демона.
Что за черт?
Однако мне не показалось – Степь действительно ожила. И пришла на помощь так, как когда-то пришла к ней я. Даже горы вдалеке встрепенулись. Даже от гневно вскинувшейся Долины я услышала четкий ответ. Сама Равнина ринулась сюда всем своим существом. Водой, тугими струями вдруг ударившей из-под земли на месте наших колодцев. Землей, по которой от самой Вольницы целыми километрами змеились и молниеносно разрастались новые побеги. Лесами, растущими где-то далеко на севере. Равнина просто услышала и потянулась навстречу. Помогла. Откликнулась. А сейчас отдавала все свои силы для того, чтобы я могла встряхнуться, встать, залечить свои раны и закончить то, ради чего сюда пришла.
Глубоко вздохнув, я оглянулась на неподвижное тело Лина, по которому осторожно расползались зеленые стебли, стараясь не поцарапать израненную кожу. Ласково гладили его, с нежностью опутывали со всех сторон и, одновременно, тянули куда-то. Звали. Отдавали силы. Слыша мою молчаливую просьбу и постепенно возвращая ему то, что он когда-то отдал сам.
– Живи, Лин, – внезапно успокоилась я и бережно коснулась губами его грубой кожи. – Живи, мой хранитель. Ради меня. Ради себя. Ради наших с тобой братьев, которые все еще бьются за победу. Услышь меня, мой хороший. Вернись из Тени. И я очень тебя прошу: останься со мной.
По густому переплетению веток прошла волна едва уловимой дрожи. Такой слабой, что она могла показаться простым видением. Но я неожиданно почувствовала, как что-то изменилось внутри. И ощутила, как в опустевшей груди что-то слабо-слабо потеплело.
– Я люблю тебя, мой ангел, – прошептала я напоследок, обняв ненадолго страшноватую морду. Но потом вспомнила о важном и о тех, кто был мне не менее дорог, резко выпрямилась и обернулась в сторону беснующегося Плато.
– ВЫ! – свирепо рявкнула в спины озадаченно озирающимся Тварям, пустив гулять по Степи страшноватое эхо, от которого прогибались небеса и испуганно замирала земля. – А НУ, НАЗАД! НЕМЕДЛЕННО!
От моего крика где-то вдалеке гневно зашевелились горы. Где-то с новой силой рванули в небо, а потом тревожно припали книзу фонтаны холодной воды. Кажется, даже кипящая на другом конце Плато схватка испуганно притихла. Но я не заметила. А затем сжала в покрыт