– Долой правительство!
– Украина, вставай на третий Майдан!
Еще не поняли. Да, за этим и дохли на Площади. Чтобы теперь ходить по миру, протягивать руку. Не было никакого подвига Небесной сотни, был лишь один подвиг – «Беркут». И было быдло, которое заскакалось с пеной у рта: «Москаляку на гиляку! Кто не скачет, тот москаль!» Быдло, которое проскакало страну, которое после пустили на мясо. Они же не виноваты. Они «просто стояли» за триста гривен в день.
И вот пришло время отдавать долги. Да не деньгами, а кровью. Что, жрали американские пирожки? А теперь переваривайте! Какой вам третий Майдан? Это ж не прежние тряпки у власти. Это рейхсканцелярия Гитлера. Вы сами хотели этой победы.
Тикайте, хлопцы, пока вашими головами не начали Подземную тысячу.
Слышишь, ведьма Украина?! У нас нет ненависти к тебе, и нет страха перед тобой. Мы, русское ополчение Новороссии, презираем тебя за предательство своей крови! И это презрение безгранично.
Обратная дорога на передовую. Уснул у окна. Вдруг резко тормозит маршрутка. Окрик водителю, качнулись закрытые шторы, мелькнули стволы. Тут же дверь нараспашку. Заходит солдат: валенки, шапка-ушанка, армейские рукавицы, черный, без погон полушубок. Встал с автоматом, смотрит в салон.
«Проспал», – понимаю я, что не сбежать.
Тот увидел меня, поднимается по ступеням, смотрит в лицо.
– Москали, комуняки есть?
Я в форме, в кармане паспорт России. Оружия нет. Сижу, не встаю:
– Я москаль. Я комуняка.
Встал рядом со мной и молчит.
– … Че Гевара! Ты тут чего? – поднимаюсь я с кресла.
– Шутки тут шутим, – улыбается друг.
Сор в избе
В «Беркут» приехали корреспонденты – узнать новости с передовой, показать всех героев, отработать свой хлеб. Приняли мы их хорошо, сделали памятные фото, по желанию раздали интервью, получили от них подарки – книгу воспоминаний одного генерала, освобождавшего от фашистов Донбасс зимой сорок третьего года.
Мы рассказали журналистам обо всем, кроме тайн, и вынесли всё, кроме сора в избе. Этого здесь хватало…
Как-то уже ближе к ночи из «Беркута» из Макеевки прибыл Находка. С ним еще один россиянин – Ероха. Зашли, поздоровались, дежурно подали руку, сели на табуретах и ни на кого не глядят.
– Приказ Сочи: сдать оружие! – глухо каркнул Находка. – Вернетесь на базу – сядете под арест.
Молчание в комнате. Не ведали мы, что всё повернулось так круто.
– Может, всё-таки объяснишь? – встаю я над ним.
– А чего объяснять? – прямо сидит Находка. – Сами того хотели. Всех обманули, сидите здесь больше срока.
Ну, всё понятно… Интриги Находки наконец-то проняли Сочи.
– Оружие забирай, – первым сдает автомат Орда. – А мы никуда не поедем. Это как Север решит.
Находка выходит из пансионата груженный оружием. За ним, опустив нос до земли, горя от стыда, ступает Ероха.
– Что ж ты, земляк?… Мы от тебя не ждали… – за минуту до этого убил его Орда наповал.
Север не знал, что с нами делать. «Я не могу вас оставить. Мы с Сочи вместе воевали. Что скажут потом? Что Север у своих друзей ворует бойцов?… Я буду просить вас назад, но сначала вам нужно вернуться. Вернетесь на день или два, а после я вас заберу».
Сами мы долго соображали, как поступить. Сидеть в подвале у Сочи никто не хотел. Мы даже не понимали: за что? За козни Находки?
– Я им такого «робота» из себя сделаю! – рассуждал об аресте Сапог.
Север ходил эти дни мимо нас. Не мог гнать, но и не мог оставить. Наконец мы сами решили вернуться. Что будет, то будет.
Мы здесь тонули в мелких интригах, а по всей республике уже плыли туманы. Уже началось – ни богу свечка, ни дьяволу кочерга.
Пока здесь бились с укропами, была еще какая-то связующая друг с другом нить. Но вот отступили фашисты, и затрещало в самой Новороссии. После победы вдруг оказалось, что она отнюдь не одна на всех. И каждому от нее понадобился кусок послаще.
Появились из разных крысиных углов великие маршалы и фельдмаршалы, которые объявили победу своей, поставив на ноги смуту. Заявили свои права на заводы, на шахты, на леса, и поля, и на целые города. Мол, мы воевали, мы кровь проливали… А из воевавших там были две консервные банки плюс дыра от баранки. Потому что те, кто воевал, так и остались честны. Так и продолжали сидеть в окопах передовой. А за их тенью росли ассорти – разные там отряды, типа того же «Добра». Росли не на фронте, а глубже в тылу.
Новая народная власть впала в атмосферу тоски, когда, окончив бои, взялась посчитать для начала свои военные силы. Говорить про всё остальное – бед на семь лет. Самый меньший процент штыков выставила передовая. Чуть больше – прифронтовая и разные мутные блокпосты. А больше половины армии оказалось в крупных городах, в тылах и резервах. И если одни смирно сидели в казарме, то другие занимались совсем не войной, а переделом вокруг себя всего мира.
В ноябре победил на президентских выборах бывший командир «Оплота» Александр Захарченко. До этого редко у кого бывший на слуху отряд сразу автоматически стал чем-то вроде президентской гвардии. Стал называться не просто «Оплот», а «Оплот Захарченко». Злые языки говорят, что его дружина разрослась за время войны до трех с половиной тысяч. Причем лишь малая часть участвовала в боях, большая нашла себе теплое место в Донецке.
И вот наконец, решив оздоровить эту массу, начали понемногу слать бойцов на передовую, откуда возвращались не все. Гибли-то там единицы, а вот многие стали тикать. И к чести остававшихся в поле, среди разных шкур в республике пронесся слух: «В „Оплоте“ больше не отсидишься!»
Новая власть поставила на разгон батек Махно и (пока перемирие) формирование вооруженных сил Донецкой Республики. Так нашлась «Оплоту» еще одна работенка – ломать упрямым рога.
Кроме того, почти всё ополчение сидело на подножном корму. Изначально ведь было всё добровольно и за идею. Но это начиналось весной, а теперь преет лист. И до сих пор многие ни копейки не положили в карман. А у людей жены и дети. Вот и перебивались кто чем. Одни бойцы брали продуктами в отрядах и увозили домой, другие «отжимали» и продавали на сторону, третьи просто шли мародерничать. Нужно было положить конец этому беспределу. Собрать всех в одну армию, назначить зарплату. Кто не согласен, разогнать по домам или пустить в расход. Всё справедливо. По законам военного времени.
В октябре месяце рухнул один из знаменитых командиров ополчения – Безлер, он же Бес. Уехал в Россию и не вернулся. За него говорили с той стороны украинские генералы: «Уважаемый был противник!» Бес держал Горловку – «донбасский Сталинград», важный участок фронта. Но кроме ополчения Горловки к Бесу прилипли отряды со всей республики.
Алик, на чьи деньги создавался наш «Беркут», когда-то пришвартовался к берегу Беса, прикрыл себя его именем. У Алика были в Донецке свои капиталы, и он всю войну активно переводил их в Россию, отсюда подальше. И вот сбежал сам куда-то в Москву и перестал присылать деньги расползшемуся отряду. Сочи, Север и Хмель (уже три разных подразделения, и все они – «Беркут») оказались на перепутье и всерьез заскучали.
Пока были у Беса, была какая-то легитимность. А вот отрубили! Вчера кончился Бес – сегодня «Беркут» стал бандой. А что делают с бандой в республике, пока перемирие? А ей едет ломать рога «Оплот Захарченко». Именем законного президента. Именем Народной Республики.
Мы как раз в эти дни вернулись в Макеевку. За день до нашего возвращения «Оплот», за отказ сложить оружие и покориться, взял штурмом какой-то блокпост «Беркута» в городе. Люди жаловались на поборы. Убили одного ополченца, ранили двух других – все из отряда Хмеля.
Оплотовцы за два дня до этого приезжали предупредить: уходите по-доброму! Но Хмель продолжал мариновать бойцов на блоке. И вот вновь приехал «Оплот» и убил россиянина-добровольца Москву. Убил, когда тот, опустив оружие, вышел из-за прикрытия блока на переговоры. Убил Москву ротный командир «Оплота» Нос. А после по его приказу прострелили ноги двум другим ополченцам. Так был зачищен блокпост Хмеля.
Еще какой-то казачий блокпост – восемьдесят два вооруженных бойца – в центре города. Зачем он там нужен? Однажды ответил Японец: «По бардачкам лазить». К ним тоже приехал «Оплот», установил на прямую наводку БТРы, выдвинул ультиматум: «Либо с оружием с нами на передовую, либо сдать оружие – и по домам! Час на раздумье!» Через час блокпост отдал восемьдесят два автомата.
Комендатура города разоружала очередной блокпост. На посту все пьяные. Не вышло мирно. Двое убитых.
И вот Макеевка, «Семерка»: до революции квартировал здесь Седьмой отдел милиции – база «беркута» Сочи. Нас только что на «газели» вернул с передовой Карабах, и мы стоим на плацу, растерянные, что никто не встречает. Пасмурный день ноября, ходят мимо нас вооруженные «чиполлины», за спиной метут «роботы» осенние листья, и какой-то безнадегой веет из открытых дверей казармы. Находка пугал нас арестом, Сочи матерился, что сядем в подвал, а здесь никакого интереса ко всем пятерым.
За два дня до нас вернулся в Россию Хант. Так больше и не свиделись здесь.
Оказалось, мы вернулись не вовремя. С утра позвонили, сказали: всю базу едет разоружать «Оплот». На танках, с батальоном пехоты. До этого, ко всем прочим несчастьям, дочиста сбежали в Россию вожди – Алик и весь ералаш. И отключили свои телефоны. Не с кем советоваться, некого слушаться, никто не знает, что делать. Все сходят с ума. Сейчас будут утюжить танками, а тут публика – дура!
Здесь не до нас, Ганнибал у ворот!
Что сделали Сочи и все эти копеечные головы – командиры «Семерки»? Да всё по отработанному сценарию – все бросились к злодейке с наклейкой! А с ней погибать не страшно.
Мы не скорбим от поражений и не ликуем от побед.
Источник наших настроений – дадут нам водки или нет!
Когда до ручки налакались «смелой воды», нашлись силы к сопротивлению.