В офисе Филиппа Нуаре, в квартире Дины и, главное, в бриллиантовом салоне у Никитских Ворот работники ювелирной линии Ричарда Штайна готовились к презентации.
Дина уже научилась бестрепетно натыкаться на собственные изображения. Она воспринимала их как результат коллективного творчества больших профессионалов, поражалась великолепию и безупречности этих фотокартин, но не могла отогнать мысль, что один Сергей сделал бы лучше. Не так совершенно, но зато теплее, что ли, с элементом нечаянности, случайности, внезапности. Наконец не выдержала и сказала об этом Ричарду и Сергею. Сергей покраснел от удовольствия, а Ричард нахмурился.
– Ты считаешь, бывает лучше, чем совершенство?
Дина молча показала ему старый номер журнала «Элита» с обнаженной Наташкой в каплях воды, вытирающейся у стола с консервными банками.
– Ты понимаешь меня? – спросила Дина. – Вот здесь, кроме мастерства автора, есть сюжет, ситуация и характер. Мне кажется, меня нет на этих плакатах.
– Да. Я забыл, что ты газетный критик. – Ричард внимательно посмотрел на снимок.
– Впрочем, это имеет смысл. Мы поработаем с вами, – улыбнулся он Сергею. – Вы очень талантливый человек. И я вам очень благодарен за одну вашу работу.
– Рич, – ввернула Дина. – А мы не можем использовать эту модель? Это дочь моей подруги, которая умерла.
– Смешная девочка. Я покажу это в рекламном совете. Но бриллианты – мои бриллианты – на нее надевать нельзя. Она, как это будет у вас, – прорва.
– Курва, – понимающе заметил Сергей.
– Но это и есть особый жанр и стиль, – засмеялся Ричард.
Для презентации Дине доставили легкое летящее платье элитного английского дизайнера Элспет Гибсон. Тончайший бледно-розовый шифон и органза, падая мягкими волнами и лепестками, превратили женщину в дивный цветок. Ричард торжественно преподнес накануне торжества самое дорогое колье салона, которое Дина должна демонстрировать на себе. Это был каскад из тысячи пятисот черных бриллиантов разной величины с очень большим камнем в центре. Серьги к этому колье были длинные, почти до плеч, стилизованные под старинные.
Дина разложила платье на кресле в своей новой спальне со стенами, задрапированными атласом цвета слоновой кости, и персиковым ковролином на полу. Драгоценности оставила в полуоткрытых коробках перед огромным зеркалом в серебряной оправе с вкраплениями светильников. Она скользнула под одеяло на большую кровать четыре на четыре метра к Топазу, который спал с таким видом, как будто здесь его родная конура, и шепнула:
– Помоги мне и теперь, господи.
Ровно в десять утра Сергей стоял с папкой для документов у здания паспортного стола микрорайона, где жила Тамара. Там, у закрытой входной двери, уже собралась довольно большая, унылая очередь. В пять минут одиннадцатого к крыльцу подкатил новенький серебристый «Лендровер», из которого бодро выскочил маленький, юркий человечек. Охранник распахнул дверь. Сергей вместе с другими посетителями прошел в узкий коридор и остановился перед дверью с табличкой «Начальник». Человечек пробежал перед очередью, цепко оглядев каждого в отдельности и почему-то задержал взгляд на лице Сергея.
– Вы к кому? – остроумно спросил он.
– А как вы думаете? – душевно ответил Сергей вопросом. – Здесь много начальников?
– Проходите.
В кабинете начальник сел за большой стол, не спуская беспокойных глаз с папки Сергея.
– Вы по какому вопросу? Я вас не знаю.
– Ничего. Сейчас познакомимся. Я – Сергей Кольцов, представитель интересов Тамары Синельниковой. А вы, как я понял, Николай Степанович Пенисков, большой специалист по чужой недвижимости.
– В чем дело, я не понял? Что за разговор?
– Начало разговора. Большого, серьезного разговора. Сейчас вы выполните небольшую служебную обязанность – поставите в моем присутствии штамп регистрации упомянутой собственницы жилья, которая четыре года назад была незаконно ее лишена.
– А я тут при чем? И кто вы такой, чтоб обвинять меня в каком-то незаконном лишении?
– Спокойно. Не волнуемся. Вот решение суда о незаконной госпитализации, вот постановление о незаконном снятии с регистрации, но самое любопытное здесь. Вам уже немножко интересно?
– Что это мне должно быть интересно?
– Это вообще-то тайна следствия, но тему следствия я, пожалуй, обозначу. Квартиру Синельниковой ее зять, оказывается, продавал при вашем активном посредничестве. И это не единственный случай вашего активного посредничества в подобных делах.
– Да ты кто тут такой? Я вообще разговаривать больше не буду. Нашелся начальник.
– Гражданин начальник. Не надо забывать лексикон своего прошлого, Николай Степанович. Десять лет с конфискацией за квартирные махинации. Вышел на свободу с чистой совестью, сделал ту же карьеру – и надо же. Опять за свое.
– Все. Я вызываю охрану.
– Вызывай. У тебя есть немного времени, пока зять Синельниковой Князев дает показания о том, сколько заплатил тебе за преступление.
Из кабинета начальника паспортного стола Сергей уходил с паспортом Тамары, в котором стоял штамп регистрации. У выхода он помедлил.
– Слушай. Ты ж начальник паспортного стола. Столько документов подделал. Неужели фамилию себе приличную не мог придумать? Например, Аполлонов. Больно собой хорош. Жди серьезных посетителей. Каждую минуту жди.
Из машины Сергей позвонил своему другу в Генеральную прокуратуру.
– Слушай, тут клиент есть, готовый и распустившийся, как пион. Начальник паспортного стола Николай Степанович Пенисков. Да, именно. Захочешь – не забудешь. Можешь начинать копать. Беспроигрышно и в струю борьбы с коррупцией. Уже сидел. А я привезу на него ворох такого нового материала, что ты через неделю станешь первым замом. Махинации с недвижимостью, документами и, как сам понимаешь, в современном формате такая деятельность без жертв не бывает. Плюнешь мне в морду, если мы пару-тройку покойников в играх этого Пенискова не обнаружим. Какой мой интерес? Чисто художественный, старик.
От Тамары Сергей поехал к себе в контору, затем заехал домой – переодеться. Его встретила взволнованная Лариса.
– Слушай, я уже жду тебя не дождусь. У нас вчера говорили, в «Черном бриллианте» презентация. Я с работы сегодня уехала пораньше, платье выбрала, нужно выкупить. Полторы тысячи. У тебя есть?
– Долларов?
– Ты идиот, что ли? Неужели рублей?
– Понятно. Я просто задумался. Раз выбрала, нужно найти. А тебя пригласили, что ли?
– Ты меня и пригласишь! Там же твоя Дина главная.
Они вновь поехали к Сергею в контору, Сергей взял деньги из сейфа. Выкупили платье, вернулись домой. Лариса стала вертеться перед зеркалом, требуя восхищения.
– Ничего, – сказал Сергей. – Бывает хуже. Послушай меня. Я сейчас позвоню Дине, чтоб тебя включили в список приглашенных. Поедем отдельно.
– Ты что, спятил? Как это я появлюсь там без мужа? Тем более ты явишься отдельно. Надеюсь, один?
– Лариса, – тихо сказал Сергей. – Тебе придется привыкать. Мы вообще начинаем существовать отдельно. Сегодня я домой не вернусь. Поживу пока в офисе.
– Да ты что! Ты думаешь, так легко избавиться от законной жены? Бросить ее на произвол судьбы?
– Ох, какой ужасный стиль на этом телевидении. Я не избавляюсь от законной жены. Я просто хочу с тобой развестись, Лариса. Я не люблю тебя. Попробуй не отвечать сразу. Попробуй понять, что без любви все давно уже не имеет смысла. А ее нет не только у меня.
ГЛАВА 26
Двести приглашений на открытие салона «Черный бриллиант» Филипп передал Фонду культуры. Там помучились, вычисляя из безразмерной и пестрой «тусовки» самую что ни на есть элиту. Пока дамы с кавалерами теряли сознание в салоне от роскоши коллекции и цен, Дина в костюмерной ночного ресторана «Черный бриллиант» боролась с золотыми босоножками. Она не хотела их надевать. Стилисты убеждали ее в том, что у них не может быть альтернативы. Они, конечно, были страшно эффектны, эти босоножки от Роберто Кавалли со стразами между тонкими перепонками. Но Дина никогда еще не видела такого высокого тонкого каблука. И ей казалось невероятной возможность постоять в них, не падая, хотя бы три минуты.
– Можно я покончу с собой более удобным способом?
Но ее заставили надеть босоножки. И она, не веря собственным ощущениям, прошлась по комнате. Более удобной обуви она просто не носила. Она почувствовала себя легкой, невесомой и очень устойчивой.
– Ну вот, – удовлетворенно сказала костюмер. – Так всегда. Никто не знает, что изготовление такой обуви нуждается в точных расчетах. Как при строительстве космического корабля. Секрет в том, чтобы тяжесть тела равномерно распределялась по всей стопе, а не приходилась только на мысок. Этот секрет открыл еще в тридцатые годы великий мастер Сальваторе Феррагамо. Именно в его туфлях на высоком тонком каблуке бегала по нескольку дней подряд Мерилин Монро.
Ричард задумчиво разглядывал своих гостей. Он почти никого не знал лично, и ему мало что говорили фамилии известных в России актеров. Но ему обычно не требовалось много времени, чтобы приподнять пресловутый флёр анонимности толпы. Настоящее потрясение он испытал на своей исторической родине – на Украине. Он увидел там такую нищету, такую концентрацию несчастий, что с трудом соотносил это со временем, прогрессом, элементарными социальными достижениями других стран. Но поразило его другое: терпение, достоинство так называемых простых людей и, главное, уверенность в том, что им никто никогда не поможет. Но судя по нарядам и украшениям дам в этом зале, в стране есть богатые и очень богатые люди. Они, конечно, не обязаны никому помогать. Просто в другой стране любой капитал работает на государство, а государство обеспечивает нормальную жизнь своих граждан. Эти люди – вне государства. Те, на улице – старики, сдающие пустые бутылки, дети, просящие милостыню, – тоже вне его. Где же оно, государство в России? На Украине?